День пиротехника - Анатолий Евгеньевич Матвиенко

шикарном прикиде, уехала на белом «Сандеро» буквально через несколько секунд. Два алкаша, их знаю, купили пузырь вскладчину. Ещё трое — семья. Возле магазина все травоядные были.

Участковый промолчал и только подтвердил кивком.

— А внутри?

— Это уже вам, Евгений Михайлович, виднее, — опер с огорчением заглянул в пустой стакан, но жидкости в нём не прибавилось. — Вы же внутри оказались.

— Оказался. И могу свидетельствовать — внутри, дальше от кассы, было сравнительно безопасно. Грохнуло только основательно, до сих пор в ушах звенит. Понимаешь… — он вдруг перешёл с Лёхой на «ты», лейтенант не возражал. — Мне пиво жизнь спасло. Софа у кассы стояла, а я вдруг захотел простого пива. Пива… Нашего, белорусского, копеечного. Спасло! На людях хуже «Гиннеса» себе не позволяю. А тут вспомнилось, как в студенчестве, лет тридцать назад, в пивнухе-стекляшке за Красным костёлом лил водку в «Жигулёвское». И надо было это «Жигулёвское» с майонезом… Софа ждала у кассы…

Бекетов в тот же стакан набулькал до краёв и выпил безо льда и закуски до дна.

Со стороны входной двери раздался стук каблуков, затем послышался недовольный голос пожилой дамы.

— Женя! К тебе эта…

«Этой» оказалась та самая брюнетка, что болтала по телефону у «Заряны» под плотоядные лёхины взгляды.

— Я всё сделала, Евгений Михайлович.

— Хорошо, Инга. Сейчас. Обожди, всё решу.

— Пойдём мы, — поднялся Гаврилыч.

— Не задерживаю. Но вот что запомните. Если транспорт или ещё что нужно — на поездки, на переговоры, поляну накрыть — язык развязать, давайте без церемоний ко мне. Я премию установлю. Сколько надо: косарей пять в долларах? Десять? Без вопросов. Только найдите выродка. Найдите. И лучше не арестовывайте пару часов. Позвольте мне потолковать.

На выходе из кухни Лёха придержал коней. Брюнетка встретилась с ним взглядом, не обещавшим никаких перспектив — ни завтра, ни до окончания тысячелетия. Потом чуть сморщила крохотный носик, уловив запах виски, перемешанный с чадом после десятков сигарет.

— Её в водители дадите?

— Нет, молодой человек. Не потому, что жадничаю. А чтоб от деловых мыслей не отвлекался.

Он крепко пожал сыщику руку. Для своих лет — около пятидесяти — Бекетов был крепок. Густые тёмные волосы седина тронула только на висках. Блеклые карие глаза смотрели твёрдо и скорбно через линзы очков.

⁂

На улице Лёха выдвинул первую гипотезу.

— Гаврилыч! Прикинь, он походу о себе рассказал. И что внутри магазина в безопасности был. И что приёмник к взрывному устройству мог бы приделать. Да и жёны, пришитые своими мужьями, у нас на районе не редкость. Вспомни Чижевскую.

— И что виски натощак пить тебе вредно. Он помочь хочет, а ты… Я о тебе, Лёха, лучшего мнения был, думал, человеком станешь, до главка дорастёшь, до полковничьих звёзд.

— Дорастёшь тут, с выговором за теракт. Скисну до пенсии, как ты, на самой низовой должностёнке.

Капитан с укором посмотрел на рослого лейтенанта, даже как-то виновато: «Полгода жизни учу, а ты не просёк элементарных вещей…»

— Не можешь понять, мелочь зелёная… И чему вас в Академии учат? Участковый — это основа милиции. И от меня не убудет с того же опорного уйти на пенсию. Пусть это никто не оценит. А… Что уж теперь…

— Теперь всем скверно. Ты как раз топаешь в опорняк? Пошли. Провожу тебя, основа.

Гаврилыч несколько смягчился.

— Дул бы спать. Завтра с пятиминутки начнётся карусель.

— Не трави душу. Лучше давай о приятном. Как тебе Инга? И, главное, Бекетов этот — жук. Мужику полтинник, только жену потерял, а даже не скрывает, что свою помощницу имеет.

— Откуда ты взял?

— Элементарно, Ватсон! — Лёха взмахнул рукой с воображаемой трубкой. — Помнишь, как он сказал? Не оттого, что жадничаю. Слышал? То есть она — его, и он решает — дать попользоваться или нет, понял? Просто типа не хочет меня отвлекать. То есть, по правде, именно жадничает.

Гаврилыч обидно засмеялся. Первоначальный шок с тремором рук у него понемногу проходил.

— Шерлок Холмс из тебя как пуля из… На бабу рот раззявил, аж пуговицы от ширинки отлетают! В зеркало посмотри, а? Деревня — как есть деревня, к губе лушпайка от семки присохла.

Леха потёр губу и убедился — действительно, приклеилась шелуха. А он эти семечные губы на Ингу раскатал… Стыдоба!

Глава третья

Инга

Обещание «вытрясти всё» из мелкого криминалитета на районе Лёха был не в состоянии выполнить сразу даже при самом большом желании, потому что во время грандиозного шухера люди затаились. Многие не отвечали на звонки и не открывали дверь.

Перекинувшись парой словечек со старым скупщиком Дядей Петей, которого в обмен на обещание информации провёл через оцепление, лейтенант двинул обратно к улице Калиновского. У столбика Бекетова заметил: белый «Сандеро» Инги по-прежнему торчит у подъезда.

Интересно, как она через оцепление проехала? Но кто же такую цыпу остановит! Двадцать секунд мурлыкания, обещание дать телефончик, и — проезжайте, мисс Алькаида, хоть полный багажник гексогена везите, нет проблем.

Лёха прикинул: дома у Бекетова сын и тёща. Вряд ли помощница надолго застрянет. И так уже минут сорок. А если дождаться?

За четверть часа он догрыз остатки семечек и конкретно замёрз, но был вознаграждён: из подъезда выпорхнула она. Лёха торопливо вытер губы ладонью, чтоб больше не позориться с шелухой, и бросился наперерез.

— Третий раз за вечер сталкиваемся — это судьба. Не подвезёте?

— Нет.

Девушка открыла дверцу «Рено».

— Вы даже не спросили, не по пути ли нам.

— Не по пути. Куда бы вы ни ехали.

Она опустилась на сиденье, но опер удержал дверцу, не давая закрыть.

— Несмотря на приказ Бекетова всемерно мне помогать?

— Лично мне Евгений Михайлович ничего не приказывал. Отпустите дверь.

Лёша, в общем-то, понимал, что буркнуть извинение и позволить ей захлопнуть дверцу — самое правильное. Но дух противоречия взял верх.

— Не обязательно. Сейчас здесь проходит милицейская спецоперация. Имею право конфисковать автотранспорт или требовать у водителя отвезти меня по назначению.

— Это меняет дело, — Инга внимательно глянула на приставалу. — Тогда мне придётся заявить, что некий сотрудник милиции с перегаром на версту пытался залезть ко мне в машину и изнасиловать.

— Правда? А вы знаете об уголовной ответственности за заведомо ложный донос?

— Мне плевать! — Инга источала злость, выражение брезгливости на лице не добавило ей привлекательности. — Вам тогда конец.

— К сожалению, опыт оперативной работы кое-чему учит. Выключаю запись, — Лёха взмахнул смартфоном. — Теперь, даже если взаправду изнасилую, у меня есть железная отмазка.

— Тогда держите ключи и езжайте куда хотите. Я вызову такси.

Лёха неожиданно отпустил дверь.

— Девушка! Я бы сам вызвал такси. Но если