Владимир Колычев - Бандитская Голгофа

Ознакомительный фрагмент

— Ты же теперь наследница Фогана, — едва заметно усмехнулся он.

— Я наследница своего любимого мужа. И я не вижу здесь иронии!

— Да, конечно… Ты будешь жить в особняке Фогана, а я буду тебя охранять. И возглавлю твою охрану.

— Это ты так решил?

— Это ты так решишь, — ничуть не сомневаясь в том, ответил Аркаша.

Сашу поражала его наглое спокойствие. Прописался у нее в квартире, ведет себя здесь как хозяин и еще требования выставляет.

— Мы созданы друг для друга, — Аркаша посмотрел на нее так, как будто она сто раз призналась ему в любви, а он только сейчас соизволил сделать то же самое.

— Я в шоке! — возмущенно проговорила Саша, но Аркаша даже глазом не моргнул.

— И еще мы связаны одной ниточкой. Ты знаешь, что я помогал вам убивать Макса. А я знаю, что ты за всем этим стояла.

— Ну ты и хамло! — с визгливыми нотками в голосе протянула она.

— Хамлом я буду, если тебя сдам. Но я тебя не сдам. И ты не вернешься обратно.

Саша немного подумала и неожиданно распорядилась властным тоном:

— Сообрази что-нибудь на стол! Через час у нас выезд.

А ведь Аркаша прав, им действительно нужно быть вместе. Они опасны друг для друга, но именно этим и прочен будет их союз. Толк в охранном деле Аркаша знает, и людьми руководить сможет. И плечо у него достаточно крепкое, чтобы опереться на него в трудную минуту…

Документы подписаны, право наследования никто не оспаривает, и она хоть сейчас может въезжать в особняк на Рублевке. Только вот настроение отнюдь не праздничное. И виски пьется не столько с радости, сколько с горя. Пьяный взгляд тупо устремлен в никуда.

— Как это могло произойти? — В эту же пустоту обращен и вопрос.

Аркаша рядом, но помочь он ничем не может.

Пакет нефтяных акций был самым ценным призом в погоне за наследством, а сегодня вдруг выяснилось, что Лариса продала его за какие-то жалкие пятьдесят миллионов долларов. И сделала это за день до того, как погиб ее муж. Причем продала в свою пользу. Деньги поступили на ее личный счет, который Саша не наследовала.

— Макс осознал свою ошибку и решил продать свои акции, чтобы отдать деньги жене, — рассматривая соломинку в своем стакане, с унылым видом неторопливо проговорил Аркаша. — Так это и произошло.

Саша оторопело посмотрела на него:

— Макс осознал свою ошибку? Ты что несешь?

— Ну, Макс мог решить, что погорячился, отписав на тебя свой капитал. Погорячился и поэтому решил вернуть Ларисе хотя бы часть денег. И вернул. Ее же рукою. Это не я говорю, это Лариса так скажет. На суде. Ну если ты станешь оспаривать эту сделку.

Саша нервно потянулась за бутылкой, но Аркаша ее опередил и сам наполнил не так давно опустевший хайбол. И зажигалкой щелкнул перед ее сигаретой.

Увы, но он прав. Макса нет, и Лариса могла наплести на суде все, что угодно. А право распоряжаться имуществом Макса у нее на тот момент было, и это документально подтверждено. Но Саша все-таки подаст в суд на эту суку. И адвокатов наймет самых-самых…

— Не знаю, как ты, а вот я точно знаю, что Лариса в тот день не ездила в офис «Совгоснефти», — спокойно и негромко произнес Аркаша.

— Вот это на суде и скажешь!

— Собираешься вернуть пятьдесят миллионов? — вкрадчивым тоном спросил он и задумчиво добавил: — Может, и вернешь…

— Не может, а верну!

— А не лучше вернуть сами акции?

— Как?

— А ты подумай, как Лариса могла заключить сделку? Я, например, считаю, что она сделала это в тюрьме.

— Ты можешь считать все, что угодно…

— А может, мы лучше вместе подумаем… — Он вдруг забрал у нее бокал, который она собралась осушить и с серьезным видом посоветовал: — Попробуй поставить себя на ее место.

— Поставила… — кивнула Саша. — Куда ни повернись, всюду жопа. С наследством кинули, а впереди зона.

— И вдруг из этой жопы появляется человек с предложением, от которого невозможно отказаться. И Лариса продает свои… нет, уже твои акции. Или нет, это были еще акции ее мужа. Только продавать их, я думаю, она не имела права, поэтому продала их задним числом. А такую сделку можно признать недействительной. И со стороны Ларисы недействительной, и со стороны «Совгоснефти». Если суд это признает, то ты вернешь акции. А это, как ты говоришь, бешеные деньги.

— Да, деньги бешеные!.. Слушай, Аркаша, а ты голова! — взбудораженно протянула она.

— Ну, два курса юридического как-никак…

— Знаешь, если дело выгорит, я тебе диплом куплю. И пусть кто-нибудь скажет, что ты не заслужил!

— Диплом — это хорошо… Только как доказать, что Лариса заключила сделку в тюрьме? Тут без доказательств никак, а у нас только предположения.

— Ну, ты же знаешь, что эта сучка не могла заключить сделку одиннадцатого июля.

— Мы, конечно, следили за ней, но ведь она и сбежать от нас могла. Так она и скажет. Дескать, она уже догадывалась, что мы собираемся ее предать, поэтому поехала в «Совгоснефть» тайком.

— А она скажет, — кивнула Саша. — Это еще та сука!

Она хорошо помнила, как и чем пробивала себе дорогу на вершину благополучия. Почти три года проработала эскорт-моделью, прежде чем судьба свела ее с Фогаревым. Она и до него сопровождала солидных мужчин, отдаваясь им за такие же солидные деньги, но только Фоган женился на ней. И то, можно сказать, случайно, взял ее с собой в Лас-Вегас, где она и надела ему на палец обручальное кольцо. Пьяный он был до провала в памяти, и Саша этим воспользовалась. Но ведь он же не стал тут же разводиться с ней. Ну избил ее, оставив без двух зубов, но не развелся…

А Лариса ничем себя таким не утруждала. Макс, правда, пытался протолкнуть ее на панель, но Никита Гурьянов и ей мозги вовремя вправил, и ему. Он забрал Ларису к себе, она с ним как сыр в масле каталась, пока не посадила, чтобы выйти замуж за Макса, который вдруг воспылал к ней страстью. А потом эта сука помогла сесть и ему самому…

Ларисе все так легко досталось, потому она все так разом и потеряла. Но как была сукой, так ею и оставалась. Жадная, хитрая, непросто с ней будет…

— Как нам сделку расторгнуть? — задумчиво спросила Саша.

— Лариса должна сама во всем признаться.

— Как она в этом признается?

— Ну, пока она в тюрьме, мы ничего с ней сделать не сможем.

— Предлагаешь вытащить ее из тюрьмы?

— Я предлагаю? Ты начальство, тебе видней.

— И как мы ее вытащим?

— Вытащим. Если Дима возьмет ее вину на себя, — не моргнув глазом, ответил Аркаша.

— А ему это надо? — возмутилась она.

— А что ему терять? Все равно ведь Макс на нем висит.

— А если ему еще больший срок дадут?

— Не дадут. Адвокаты у него хорошие, судью подмажем, на зоне «греть» будем. И еще кругленькую сумму на его счет положи.

— Он и без этого за меня горой, — покачала головой Саша.

Она, можно сказать, любила Диму. Во всяком случае, отдалась бы ему сейчас без всякого сожаления, страстно и с душой. И замуж бы могла за него выйти. В принципе… Но кругленькой суммой делиться с ним не хотела. Хватит того, что адвокатов она ему обеспечила за свой счет. И судье заплатит, если надо будет. Ну и посылки в зону — святое дело… Не так уж много у нее миллионов, чтобы ими разбрасываться.

— Ради тебя он под поезд ляжет, — совершенно серьезно сказал Аркаша. — Но разговор не за тебя идет, а за Ларису. Ее надо из петли вытягивать, он этого может не понять. Но если ему объяснить, какие деньги на кону… Ну и пару миллионов на счет, на согрев лагерной души… Надо поговорить с Димой, я думаю, ты знаешь, как на него выйти.

— Ну, есть варианты… — пожала плечами Саша.

— Если надо с кем-то связаться, ты скажи с кем, я все сделаю.

— Да, надо связаться. И Ларису, в принципе, можно вытащить. А дальше что?

— Сделаем ей подвешенное состояние.

— Это как?

— За жабры возьмем. И всю икру вытрясем. Из правды-матки. Так понятней?

— Однажды мы уже попробовали взять ее за жабры, и где Дима?

— На ошибках учатся.

— Значит, за жабры? Жестоко!

— А у тебя есть другие варианты?

— И ты пойдешь на все это ради меня? — с кокетливым лукавством сощурилась Саша.

— Мы же с тобой два сапога пара. Куда один сапог идет, туда и второй.

— И если вдруг что, возьмешь вину на себя?

— А чем я хуже Димы?

— Тем, что ты со мной не спал.

— Да, ему повезло, — кивнул Аркаша.

— Это не везение, это настойчивость. — Она выразительно и многообещающе взглянула на него.

— Да, он мужик настойчивый.

— А ты?

Саша и сама не поняла, что на нее нашло. Опомнилась она только на коленях у Аркаши. Не должна она была этого делать, но уже поздно сдавать назад. Да и зачем?

Он поднялся вместе с ней на руках, продемонстрировал свою физическую мощь. Саша надеялась, что Аркаша уложит ее на диван, но он усадил ее в кресло, отошел назад и еще осуждающе покачал головой: