Дожить до весны - Влада Ольховская

будут кормить. Когда Ната взяла его за шкирку, он мурлыкать перестал, просто замер, глядя на нее как-то странно.

Когда она понесла его к балкону, он начал вырываться, однако Ната лишь сильнее сжала теплую кошачью шкурку. Так даже легче: он ее бесил, отнимая последний шанс передумать из-за жалости. Пусть Вася видит, что она готова ради него на все!

За балконом поджидал холодный, еще совсем зимний воздух, занимающий высоту пяти этажей. Дальше все серое, грязное… на таком фоне и пятно крови будет не слишком заметным. Ната успела подумать об этом – но не увидеть. Кот неожиданно взвыл так, как никогда раньше, и от этого звука, жуткого, громкого, пробирающего до костей, она невольно застыла. Зверек воспользовался этим, изогнулся всем телом и полоснул хозяйку когтями. Ната вскрикнула и невольно разжала руку, а кот только этого и ждал. Он прыгнул сначала на ближайшие перила, потом – на соседний балкон, скрылся там, и больше Ната его не видела.

Испуганная, раздосадованная, зажимающая рукой глубокие царапины, она вернулась к ноутбуку.

– Прости, милый, но у меня не получилось, – виновато признала она. – Он… просто удрал.

Она ожидала, что Вася будет сердиться и упрекать ее, но – нет, он казался очень довольным… почему-то. Должно быть, потому, что действительно убедился в ее любви.

– Очень хорошо, – кивнул он. – Этого достаточно.

– Достаточно для чего? – растерялась Ната.

Но на этот вопрос ее возлюбленный так и не ответил.

⁂

Чем дольше Николай Форсов рассматривал макет, тем больше поражался мастерству его создателя. Профайлер не только работал годами, он еще и не прекращал учиться. В другой стране Николай мог преподавать и одновременно проходить стажировку, это никого не удивляло. Ему доводилось наблюдать разные методы ведения расследования, в том числе и с использованием диорам. Теперь, когда 3Д-принтеры получили повсеместное распространение, практиковать такое было несложно. И все же макет макету рознь, особенно ручной работы.

Ему был любопытен человек, который это сделал, поэтому, получив паузу в расследовании, Николай снова связался со знакомым в полиции. Он допускал, что изначально ему дали неверные данные – причин могло быть много, от внутренних правил до мелочной мести за то, что он влез не в свое дело.

Однако сейчас выяснилось, что ему сказали правду. Макет в полицию прислали, не требуя ничего взаимен. Создатель не скрывал и обратный адрес, так что связаться с ним было несложно.

Сначала Николай просто позвонил – и услышал в трубке приятный женский голос.

– Дарья, здравствуйте. Меня зовут Николай Форсов, я работаю консультантом в полиции. Я хотел бы обсудить с вами макет, который вы сделали.

– Очень приятно, – невозмутимо отозвалась женщина. – Только макет сделала не я. Кстати, о каком именно идет речь?

– Торгового центра, сцена после взрыва.

– Да, это… Ужасное событие. Но я думала, следствие по этому делу закрыто? Так писали в интернете…

– Мы проводим проверку, ничего критичного, обычная процедура. Скажите, если макет сделали не вы, то кто тогда?

– Шура. И она же настаивала, чтобы я обязательно передала макет полиции. Кстати, она построила еще один по мотивам той же сцены, только гораздо больше! Я рассказывала полиции, но они вежливо отказались на него смотреть. Может быть, вам будет интересно?

Уже по этому короткому рассказу Николай понял, что под именем «Шура» скрывается далеко не обычный человек – и скоро получил подтверждение. Он мог бы все выяснить удаленно, используя старые связи или тех хакеров, к которым периодически обращался Гарик. Но Николай предпочел личное знакомство, этот метод работал лучше всего.

О том, что Шура будет непростым ребенком, ее мать предупреждали сразу. УЗИ показало серьезное нарушение развития, анализы давали тревожные результаты. Дарью ненавязчиво подталкивали к прерыванию беременности, пусть и на позднем сроке.

Она отказалась. Никто ее не поддержал: родные крутили пальцем у виска, муж дошел до ультиматума – или он, или уродец. Дарья выбрала ребенка, и муж без лишних сомнений отправился собирать вещи. Дочь он не увидел, да на этом никто и не настаивал.

Диагнозов у Шуры было много, некоторые распознавались с первого взгляда, другие проявлялись при общении. Врачи зачем-то оценивали потенциально отмеренный ей срок жизни прямо при матери – кто пять лет давал, кто семь, а кто и на пятнадцать расщедривался. Многих такое загнало бы в отчаяние, однако Дарья отличалась каким-то непробиваемым жизнелюбием, которое не позволило ей озлобиться даже после долгих десятилетий в роли матери-одиночки.

К своим двадцати годам Шура не превосходила ростом ребенка лет восьми – но это с поправкой на заметный горб. Впрочем, сравнить рост в любом случае было бы сложно, потому что девушка редко вставала с инвалидного кресла. Она могла, Шура не была парализована, однако долгое движение отзывалось болью в пораженных болезнью суставах.

Диагностировали Шуре и задержку умственного развития, причем серьезную. Но тут Николай был со многим не согласен: он просмотрел диагнозы и обнаружил, что некоторые из них противоречат друг другу. Он сразу признал, что случай у девушки сложный, Шура не разговаривала, внешним миром интересовалась редко и мало. Однако умственно отсталой ее назвать было сложно – одни лишь макеты, которые она создавала, указывали скорее на пусть и странную, но гениальность.

– Это хобби у нее лет пять, – пояснила Дарья, демонстрируя психологу коллекцию, собранную в скромной уютной гостиной. – Сначала она попросила купить ей готовые наборы для создания диорам. Я сразу согласилась: врачи рекомендовали любое занятие, развивающее мелкую моторику, для Шуры это очень-очень важно.

Готовые наборы наскучили девочке за месяц. После она попросила у матери материалы для творчества – полимерную глину, краски, картон, пластилин, да еще инструменты. Первым оригинальным макетом, который она создала, была миниатюрная копия дачного домика матери. Макет был не таким совершенным, как нынешние, однако и он привел Дарью в восторг. Она с готовностью пополнила запасы материалов, а Шура приступила к следующему проекту. На этот раз девочка, которая редко путешествовала и мало что видела, вдохновлялась фотографиями известного замка – и снова преуспела.

– Изначально я даже не думала это продавать, – признала Дарья. – Но постепенно макеты накапливались. Завершив работу, Шура всегда теряет к ним интерес. А они, сами понимаете, места много занимают… Да и материалы стоят денег, что скрывать. Я спросила у нее, можно ли мне продать ее работы. Шура была не против.

Николай уже заметил, что мать и дочь легко общаются – просто без слов. Это на гостя Шура не обращала никакого внимания, словно в комнате никого, кроме Дарьи, не было. Если к ней обращалась мать, она могла кивнуть, покачать