Не убивайте мою собаку! - Елена Булганова

хотела меня оставлять одного. Хорошо хоть, не заводила разговоров о семье и внуках. Иначе бы я, как хороший сын, наверняка привел в дом первую встречную!

— Почему ты злишься? — Сима тихонько коснулась его руки.

— Не знаю! Иногда действительно аж к горлу подпирает. Я ведь в самом деле был такой типичный мамин и папин сынок, беспроблемный пацан. У проблемных родители живут, а моих больше нет! Иногда мне видится в этом какая-то жестокая связь.

— Зато твои ушли спокойными за тебя.

— Возможно. В общем, стало не до поступления, выбрал местный институт, пошел на факультет, куда точно попадал. Потом перевелся на заочный. У отца был свой маленький бизнес, магазин фотопринадлежностей. Когда папа окончательно слег, я стал там работать. Странное дело, до сих пор его не потерял и тяну, хоть были очень нелегкие времена.

— Не хочешь вернуться к тому, о чем мечтал? — тихо спросила девушка.

— Не знаю. Иногда думаю об этом. Но мне кажется, я уже все растерял, мне нечего больше предложить людям. Раньше во мне словно жило что-то яркое, многоцветное, веселое, просилось наружу. Теперь нет. И не нужно говорить, что вернется, что нужно только правильно настроиться, — это все я знаю.

— Я молчу. Хотя нет, еще вопрос: а Сандра появилась еще при жизни твоей мамы?

Ком в груди еще разросся, перекрыл горло. Иван сглотнул, ответил:

— Тогда мама уже лежала в больнице, и оттуда она больше не вернулась. Я ночевал вместе с ней в палате, приглядывал. Однажды на рассвете пошел домой переодеться, шел вдоль дороги, по которой к больнице подъезжает транспорт. И увидел, что по асфальту ползет щенок, его чудом не задавили. Не понимаю, как он там оказался, может, положили на обочину, чтобы кто-то подобрал, а он слез на проезжую часть. Мне ветеринарный врач потом сказал, что Санька не соответствует стандартам, для разведения не годится. Наверное, потому и оказалась не нужна. Я сперва принес ее домой, вымыл, обсушил. Но нужно было возвращаться к матери в палату, а щенка ведь одного не бросишь. Положил в спортивную сумку и взял с собой. Так что мать Саньку успела полюбить, та даже спала с ней под одеялом. Она даже названа в честь мамы, Александры. Если малышка скулила, а в палату заходил врач или медсестра, то мама нарочито стонала, кашляла…

Лес закончился, они остановились на обочине дороги.

— Мы будем делать все необходимое, чтобы твоя Сандра вернулась домой, — тихо, твердо сказала Серафима. — И чтобы ты поступил в тот институт, куда изначально хотел.

— Это тут при чем? — удивился такому переходу Иван. — Боюсь, что уже…

— А ты не бойся. Моя мама мне всегда твердит: покажи ветру, что ты боишься, — и он станет ураганом. Кстати, завтра погода изменится, будет большая гроза!

Иван задумчиво глянул на малиновое предзакатное небо, спросил:

— Откуда знаешь?

— Чувствую!

И снова взяла Ивана за руку, они медленно пошли по лесной аллее. Жара ушла, оставив парной запах травы, состояние приятной истомы, и было так хорошо шагать вот так в тишине. Ивану даже плохо было от того, что стало так хорошо. Чтобы отогнать ненужные мечты, он снова спросил про того парня, Тимура:

— Ты ему так и не рассказала?

— Не-а, — прозвучало беспечное. — Зачем человека беспокоить? Да и момента подходящего не было, он же Дашу домой повез.

— Обидно, наверное. Вот любил бы я девушку, а потом узнал, что она скрывает от меня такие важные события. Я бы решил, что не любит, раз не доверяет.

— Так я и родителям ни за что про похищение не расскажу, хотя люблю их всем сердцем.

— А с Тимуром у вас серьезно? — решился Иван.

Сима без особого интереса к разговору пожала плечами:

— Да мы знакомы всего пару месяцев. Тимур у нас исчезающая натура, то появляется, то нет его. Работа в Питере, командировки. Честно говоря, думаю, он еще не определился.

— Насчет чего?

— Насчет нас. В смысле, нужны ли ему вообще такие отношения. Романчик со мной завести вроде не совсем этично, с учетом обстоятельств. А решиться на серьезное трудно, это ж как с инопланетянкой в контакт вступить. Особый мир, особые проблемы. Да и дети могут родиться… инопланетянами.

Иван в ответ крепче сжал руку Симы. Они уже выходили в город.

29 мая, примерно в то же время

Марина вдруг осознала, что в квартире слишком тихо. А ведь обычно Даша, когда ее планы рушились, в тишине не таилась, щедро обрушивала на людей и вещи свое дурное настроение. Сейчас уже должны громыхать двери в квартире, орать музыка или включенный телевизор. Окунева снова припомнила, что после проводов репетиторши дочь возвратилась какая-то пришибленная, испуганная. Марина хотела с ней поговорить, но тут так некстати пожаловал Герман…

— Даша! Дашуня! — Марина поочередно осмотрела все помещения в их просторной квартире, потом догадалась выйти в прихожую и проверить шкафчик для ключей: Дашины пропали. Кроме того, о поспешном уходе дочери сообщали и отброшенные в разные концы прихожей домашние тапки. Женщина нахмурилась от неприятной догадки: дочь не поверила своему молодому человеку? Решила проследить? Господи, какая глупость, Герману доверяет на все сто даже она сама, хоть вслух никогда не признается. Понятное дело, любовь — это как подъем на восьмитысячник, мозг постепенно умирает. Но не до такой же степени, в самом деле!

Марина позвонила дочери. Перед этим мысленно отрепетировала, как скажет: «Дашенок, когда нагуляешься, то на обратном пути купи пирожных к чаю!» По голосу дочери она наверняка поймет, все ли в порядке. Но дочь звонок сбросила. Повторный набор — отключен. Ну точно, эта дурында затеяла игру в шпиона!

Телефон был отключен и через полчаса, что являлось злостным нарушением правил: Даша обещала родителям всегда быть на связи. Вдруг появилось вязкое и тянущее предчувствие беды. Именно в этот миг пришла эсэмэска, что абоненту можно позвонить. Марина, задыхаясь от тревоги, схватила смартфон, но дочь ее опередила. В уши ударил истонченный от страха, полный слез и паники голос:

— Мама! Возьми мой паспорт и приезжай в отделение полиции! Туда, где папа работал, мама, скорее, ладно?!

— Родная, что случилось?! — в ответ заорала Марина. — Ты попала в беду?

— Да! Нет! Я не пострадала! Но, мама, они не хотят меня слушать, велели ждать кого-то из взрослых. А я знаю, что Герман не виноват, а они его забрали!

— Боже мой, что натворил Герман?

— Ничего! Но они думают, что он убил свою бабку, потому что у него ключи от квартиры и руки были в крови!