Бандитская дива - Владимир Григорьевич Колычев

Завтра обещали полный расклад по нему дать, — отозвался Игнат.

— Если тебе интересно, Аника жизнь Баштану проиграл. — Самойленко букой смотрел на капитана.

Он Игнату жизнь, можно сказать, спас, против Баштана пошел, а доверие к себе вернуть так и не смог. Игнат все понимал, и Самойленко заслуживал его уважения, но, тем не менее, полностью доверять он ему не мог. В вопросах организации службы — пожалуйста, а в остальном еще оставались сомнения.

— Чью жизнь?

— Проиграл свою жизнь, а расплатиться должен чужой.

— И когда Аника стал торпедой Баштана?

— В том-то и дело, что не стал. Аника заднюю включил. Сказал, что карты крапленые, сказал, что Баштану он ничего не должен.

— И как он после этого до сих пор жив?

— А так, за кражу его закрыли.

— В тюрьме решил спрятаться?

— Да нет, кражу он совершил еще до того, как в карты с Баштаном сел играть. Из Краснодара опера приезжали, я с ними на хутор ездил. Отец на него тогда дико ругался, за сердце схватился, еле откачали… Умер отец?

— Умер.

— Переживал очень… Лет пять назад это было, осенью, листья, помню, желтели.

— У карточного долга нет срока давности.

— Вот и я о том же. Аника весной освободился, в марте, кажется. Я его в поселке встретил, чего, спрашиваю, болтаешься, Баштан узнает, голову оторвет. А он мне, да не страшно, говорит. Ну, я и подумал, что он с Баштаном договорился. А как он мог с Баштаном договориться?

— Долг на ком-то отработать?

— В том-то и дело!

— Весной меня здесь не было.

— Весной не было, а на днях Анику в «Морячке» видели, Хипач там ужинал, в отдельном кабинете, само собой. Видели, как Хипач к нему заходил.

— Хипач, Хипач. Слышал о таком.

Игнат хорошо помнил, как сцепился в «Морячке» с Котляром и Талым, Лия тогда ходила к Хипачу — просить за него. Никто ее не просил, но тем не менее. Хипач уже тогда, два года назад, считался вторым человеком после Баштана. Но если с Баштаном Игнат имел дело, говорил с ним, то Хипача и в глаза не видел.

— И он о тебе слышал, — мрачно усмехнулся великовозрастный лейтенант.

— Слышал.

— Потому и Анику к себе позвал… Не в кого-то там сегодня стреляли, а в тебя. Да ты и сам это понял.

— Не было там Аники. Гости его были. Аника щуплый, а эти в теле.

— Ну не такой уж и щуплый. Но да, не гигант, — кивнул Самойленко.

— Не было там Аники. Я двоих видел… — Игнат в раздумье пожал плечами.

Он видел двоих, но третий, возможно, находился где-то в отдалении. Бродов тоже видел двоих, сначала они наехали на него, а затем спустились к морю. Но, возможно, к этому моменту тот же Аника уже шел за Полуяновым, которому не надо было ничего выяснять. В разговоре с Полуяновым Бродов четко сказал, кто кого повел к морю.

— Темно было.

— Темно, — согласился Игнат.

Полуянов с кем-то вышел на линию огня, выстрелил, отставший его дружок бросился бежать, Игнат мог его не видеть. Этот отставший первым сел в машину, возможно, за руль, тут и остальные подоспели. Где сейчас находится четыреста восьмой «Москвич», это уже другой вопрос.

— Заказал тебя Хипач.

— Кто Анику с Хипачом видел?

— Ну кто… Патруль в ресторан заходил, сержант Замков за старшего. Мы с ним Анику в марте видели, а он видел его и позавчера.

— Позавчера?

— Позавчера, — не задумываясь, подтвердил Самойленко.

— А вчера к Анике дружки пожаловали.

— Насчет дружков не знаю.

— Кто-то же должен был проследить, чтобы Аника не сбежал.

— Про дружков потом скажу, когда узнаю, кто они такие. А пока могу сказать, что торпеду на тебя спустили.

— Слишком быстро торпеда пошла, — вслух подумал Игнат. — Без подготовки.

Возможно, за ним еще только собирались установить слежку, но помешал самогон. Возможно, Аника выпил для храбрости, на хмельном пару предложил отправиться на Виноградную улицу — разведать обстановку. Все были подшофе, никто не собирался с ходу убивать приговоренного, но вдруг представился случай. Возможно, Аника для того и воспользовался этим случаем, чтобы напортачить. И теперь у него есть оправдание для Хипача и Баштана. Стрелял? Стрелял! Мог убить? Мог! Но не судьба, бывает!.. Возможно, Аника ушел в бега с легкой совестью. Лучше из-за покушения бегать, чем из-за убийства… Все возможно, но пуля едва не задела Игната. Пуля, выпущенная Баштаном, через чужие руки.

— Там, где одна торпеда, там и вторая. И Хипача надо брать, и Баштана. Или они тебя добьют. — Самойленко качал головой, сурово глядя на Игната.

Не хотел он, чтобы вор и дальше убивал, и готов был на самые крутые меры. А как еще мог его понять Игнат?

А Жуков его понимал. Баштан слишком вольно себя чувствует, не дело это. Взять его надо и в камеру. Не важно, что не предъявлено ему обвинение, и без него можно на трое суток закрыть. Да и его пособнику профилактика никак не повредит.

— Хипач где-то в районе студенческого лагеря живет, — вспомнил Игнат.

— Улица Первомайская, дом семнадцать. Но если он шифруется, мы его там не найдем.

— А Баштан?

— У Баштана дом на Малоземельской, он с матерью живет.

— Давай с Баштана и начнем! — Игнат поднялся, шлепнул рукой по кобуре, проверяя, на месте ли пистолет.

— Так прямо и начнем? — Самойленко скривил губы, собираясь усмехнуться.

Баштан вор в законе, с ним так просто не сладить, а Игнат собирался взять его наскоком. Будь начальник зеленым опером, Самойленко бы не сдержал усмешки, но капитан Жуков не раз удивлял его. И сегодня мог удивить, приятно, разумеется.

А ведь Игнату везло. И на Квасю с дружками смог выйти, задержав их всей толпой, и с Котляром, в общем-то, справился. Анику вот на чистую воду вывел, и суток не прошло. Но, может, лимит везения на этом исчерпан? Может, не стоит лезть на рожон?

— Да вот не думаю, — в раздумье качнул головой Игнат.

А ведь Самойленко прав, не нужно торопиться. Ну сунутся они к Баштану, а вдруг его дома нет? Скорее всего, так и будет. А молва пойдет, что Баштана разыскивает милиция. Тогда он точно заляжет на дно, никаким дустом его не вытравишь.

— Есть у меня один человек, через него можно узнать, где Баштан.

— Узнай.

— Но это не сегодня.

— Хотя бы так.

— И Хипача попробую пробить.

— Хипача, — кивнул Игнат.

К Хипачу он мог свернуть по пути домой. Половина третьего уже, обеденный перерыв закончился, но желудок-то этого не знает. Грустит по обеду желудок,