Опасное путешествие - Алексей Кузьмич Евдокимов

чертовки! Все-таки не утерпели. Придется вставать".

Он попробовал приподняться, но тут же упал обратно на сено, так как руки у него оказались крепко связаны за спиной. Секунду-другую он растерянно размышлял, пытаясь понять, что же произошло. А когда, наконец, понял, то ощутил, как внутри у него все похолодело. "Быстро, однако, нас нашли, — молнией мелькнуло у него в голове. — Кто же это? Полиция или мафия?.."

Заметив, что Дмитрий Николаевич пошевелился, сидящий рядом с ним на сене высокий рыжий парень с пистолетом в руке с силой пнул его ногой в бок и что-то хрипло прокричал по-немецки. В ответ за стеной послышались громкие голоса. Двери сарая распахнулись, и в него один за другим вошли трое мужчин. Дмитрий Николаевич скосил глаза в их сторону и по внешнему виду вошедших сразу понял, что это не полицейские. Они были одеты в грязные, поношенные джинсовые костюмы, а на ногах у них Федоров разглядел тяжелые, с толстой подошвой и шнуровкой горные башмаки.

"Наверное, местные. Австрийцы", — подумал он, внимательно изучая их лица. Он напряг свою память, но этих людей он раньше никогда не встречал.

— Guten Morgen! Доброе утро! Ну что, проснулся? — сказал один из вошедших и низко наклонился над Федоровым. — Gut er schlaft! Здорово он дрыхнет! Его во сне, наверно, можно тр… пару раз, не то что руки связать, а он и не пошевелится.

Австрийцы дружно на весь сарай расхохотались.

— Aufzustehen! Встать! — высокий рыжий парень снова с силой ударил Дмитрия Николаевича каблуком ботинка в бок. От острой боли у того перехватило дыхание и перед глазами поплыли большие радужные круги. Тихо застонав, Дмитрий Николаевич перевернулся на бок и прижался всем телом к покрытой холодным инеем земле.

Прислонив к стене сарая охотничьи ружья, двое австрийцев взяли его под руки и, с трудом приподняв, поставили напротив крошечного, затянутого густой паутиной окна. Когда его отпустили, Федоров чуть было не упал и, с трудом удержавшись на ногах, глубоко и шумно задышал, стараясь отогнать подступившую к горлу противную, выворачивающую желудок тошноту.

Сгрудившись у окна, австрийцы стали внимательно рассматривать небольшую размером с ладонь глянцевую фотографию. Рыжий парень удовлетворенно хмыкнул и вопросительно посмотрел на остальных.

— Es ist selb! Похоже, это тот самый! — сказал он, всматриваясь в искаженное болью лицо Федорова. — Правда, на фотографии его морда выглядит куда лучше, чем в оригинале.

Он засунул пистолет за пояс и, сжав кулаки, подошел к Дмитрию Николаевичу вплотную. — А сейчас будет смотреться там еще привлекательней! — оскалив зубы, пошутил он и, широко размахнувшись, тяжелым ударом сбил его на пол. Затем парень вытащил из кармана мобильный телефон и, набрав номер, кому-то доложил.

— Ja. Er bei uns. Да. Он у нас.

Обменявшись со своим собеседником еще несколькими фразами, он закончил разговор и, весело подмигнув остальным, добавил.

— Uns haben befohlen, hier zu warten. Ein wenig sich erholen kann! Нам приказали ждать здесь. Они скоро приедут. Разрешили пока немного развлечься!

Федорова подняли с земли и почти волоком потащили к выходу из сарая. У раскрытых настежь дверей он увидел стоящих на коленях девушек. Их одежда была разорвана и помята. На лице у Людмилы багровел громадный, размером с крупную сливу синяк. Ударом приклада в спину его сбили с ног и поставили рядом с ними.

— Zu sitzen! Die Hаnde fоr den Kopf! Сидеть! Руки за голову! — приказал ему один из австрийцев и еще раз с размаху огрел прикладом по спине.

Дмитрий Николаевич медленно поднял руки к голове и сцепил их на затылке.

— Вы ночью костер разожгли? — выплюнув на землю темно-красный сгусток крови, в полголоса спросил он стоящую рядом Вику. — Его отсюда, наверно, километров за пять видно.

— Мы сильно замерзли… — чуть слышно дрожащим голосом прошептала она. — Думали, что не заметят. А потом согрелись и заснули.

— Надо было меньше думать и больше меня слушать! — с досадой в голосе произнес Дмитрий Николаевич. — Вас спящими застали?

— Нет, Надька не спала. Эти как выскочат из кустов и к нам побежали. Надька закричала, но никто не проснулся.

— А почему не стали стрелять? — Дмитрий Николаевич вопросительно посмотрел на Надежду. — Хотя бы выстрелом тревогу подняли.

Та виновато опустила глаза.

— Испугалась, — она смущенно посмотрела на Федорова. — И не смогла я так сразу… в человека.

— Стреляли бы в воздух, — хмуро заметил он. — Ладно, теперь уже поздно про это говорить

Он помолчал и затем грустно добавил.

— Это моя вина. Оставил вас одних. Думал, обойдется.

— Мы тоже так думали, — обречено вздохнула Вика.

— А ее кто так приложил? — кивнул Дмитрий Николаевич на Людмилу.

— Они ее на сеновале обнаружили, ну и сразу… захотели. Так она спросонок так им врезала. Вот один ее прикладом и ударил, — рассказала Вика.

— Понятно, — Дмитрий Николаевич обвел взглядом сарай и столпившихся у выхода австрийцев. — А какое у них оружие заметили?

— Три охотничьих карабина, патроны с крупной дробью, ножи и один арбалет. Пистолеты наши они тоже забрали, — быстро перечислила Людмила.

— Солидный арсенал. Кстати, для женщины вы неплохо разбираетесь в боеприпасах, — взглянув на Людмилу, заметил Федоров.

— У меня один знакомый охотником был… — после небольшой заминки пояснила та.

Прислушавшись к разговору оживленно жестикулирующих австрийцев, Надя спросила.

— А о чем они там спорят?

Дмитрий Николаевич нахмурился и, опустив глаза, перевел.

— Решают, кому в первую очередь вас на сеновал тащить.

— Вы это серьезно? — упавшим голосом спросила Надя.

— К сожалению, да…

— А вы что-нибудь можете сделать? — жалобно посмотрела на него девушка.

Дмитрий Николаевич угрюмо покачал головой.

— Ничего.

Отвернувшись, чтобы не встречаться с Надей взглядом, он после паузы добавил.

— И, похоже, мы скоро встретимся с господином Чегоевым. Один из этих при мне ему звонил.

Девушки испуганно притихли.

Вскоре австрийцы закончили спорить и, посмеиваясь и, подначивая друг друга громкими шутками, подошли к ним.

— Du! Ты! — показал один из них, низкорослый дородный толстяк в вязаной жилетке и рубашке с галстуком, рукой на Надежду. Надя растерянно посмотрела на толстяка и вдруг всем телом затряслась и боком неуклюже повалилась на землю.

— Du! Ты! — еще раз повторил австриец.

Надя не двигалась с места. Тогда, подбадриваемый своими товарищами, толстяк подошел к девушке и, грубо схватив ее за волосы и не давая встать с земли, поволок к сеновалу.

Надя закричала и, тщетно пытаясь вырваться, ногтями вцепилась в руку австрийца. Не дотащив ее до сеновала, тот вдруг остановился, отпустил ее волосы и, быстро скинув с себя жилетку и рубашку, как пловец в воду, с разбегу бросился на нее. Надя успела выставить вперед руку и, упершись