Михаил Черненок - Ястреб ломает крылья

– Вы, гражданин прокурор, рассказываете такие страсти-мордасти, которые не укладываются в моей голове. Ни Васютиных, ни Ремера я никогда в глаза не видел и разговор Клавки с каким-то Ястребом… или Ястребком не слышал.

– Почему «с каким-то»… Разве не знаете кличку Дурдина?

– Я хорошо знаю Дурдина Юльку, но какая у него кликуха мне до едрени-фени. И, если он на самом деле о чем-то болтал с Шиферовой, пусть исповедуется перед вами сам. С какого бодуна я должен ввязываться в их отношения?

– Отношения вашей троицы переплелись так плотно, что подпадают под определение «Организованной преступной группировки». Изъятые у вас и ваших друзей пистолеты сейчас находятся на экспертизе. Завтра станет ясно, в каких преступлениях они участвовали. А лично вам уже сейчас можно предъявить обвинение по нескольким статьям уголовного кодекса.

– По каким, например?

– Вымогательство с разбоем на автотрассе. Покушение на Беломорцева. Кража в особо крупных размерах…

– Какая еще кража?! – возмутился Зырянов. – Если имеете в виду мебель Альберта, которую я перевез на дачу, то это сделано по его просьбе. Мы хотели обменяться жилплощадью.

– Не сочиняйте сказку про белого бычка. Подобное оправдание выглядит детским лепетом, – сухо сказал Бирюков. – Повторяю, Беломорцев жив и при очной ставке уличит вас во лжи. Самым разумным в вашем безвыходном положении является чистосердечное признание. Оно в какой-то мере снизит срок наказания.

– Перечислите все улики против меня.

– Сегодня это делать преждевременно. Обмозгуйте хорошенько хотя бы то, что сказано. Надеюсь, при следующей встрече поговорим более содержательно.

Зырянов ухмыльнулся:

– Вряд ли…

Доставленный на допрос после Зырянова Михаил Хомяков оказался самым неразговорчивым. На все вопросы, кроме биографических, он, словно психически больной, мрачно отвечал одной и той же фразой: «Я никого не убивал». Получить от него вразумительный ответ удалось лишь на один вопрос, когда Бирюков спросил:

– Где вы взяли номерные знаки от угнанных пять лет назад в Новосибирске «Жигулей» и кто подделал их под милицейские?

– В этих «Жигулях» с поддельными номерами и маячком-мигалкой на нас нарвались боевики в Чечне. Юлька Дурдин подорвал их гранатой, а я снял с развороченной взрывом машины номера и мигалку, – уставясь тупым взглядом в пол, тихо проговорил Хомяков и сразу добавил: – Но я никого не убивал.

– Для чего вам понадобились номера и «мигалка»?

– Привлек индекс Новосибирской области на номерных знаках. Хотел, когда вернусь домой, сдать их в ГАИ, чтобы не искали угнанную машину, от которой осталась груда металла, да забыл.

– И стали привинчивать к «Мерседесу», чтобы промышлять штрафными поборами на автотрассе?

Не отрывая взгляда от пола, Хомяков вздохнул:

– Честное слово, я никого не убивал.

Бирюков вынужден был прекратить никчемный разговор.

Глава XXVIII

В середине следующего дня в прокурорский кабинет вошли Лимакин и Голубев. Следователь сразу достал из папки листок с компьютерным текстом, передал его Бирюкову и, усаживаясь на свое излюбленное место у приставного столика, сказал:

– Вот, Антон Игнатьевич, ответ по электронной почте из администрации курорта «Белокуриха». Подозреваемая нами троица друзей появилась там вечером первого дня после убийства Шиферовой и Ремера. «Люкс» был свободен, и поселили их в номер без проблем. Таким образом, придуманное друзьями алиби рухнуло, словно карточный домик.

– Я в этом не сомневался, – читая текст, ответил Антон.

Лимакин взял из папки другой листок и тоже передал его Бирюкову со словами:

– А вот справка АТС. Римма Парфеновна Дурдина ни по мобильнику, ни по обычному телефону в Белокуриху не звонила.

– Откуда же Дурдин узнал о дне похорон Шиферовой?

В разговор включился Слава Голубев:

– Вчера, Игнатьич, я разговаривал с помощником Бориса Медникова. Он мне рассказал, что на второй день после стрельбы у ресторана в морг звонил по междугородке неизвестный мужчина и интересовался, когда будут хоронить Шиферову. Помощник ответил, что родители уже забрали тело дочери, и похороны состоятся завтра в Березовке. Наверняка это был звонок Дурдина.

– Конечно, его, – поддержал Лимакин. – Получив такую информацию, Дурдин примчался в «Мерседесе» с Хомяковым из Белокурихи в Березовку, чтобы изобразить горечь утраты «любимой» и свою непричастность к убийству.

– Резонно, – согласился со следователем Бирюков. – Экспертиза пистолетов что показала?

Лимакин достал из папки три заключения экспертов:

– Оружейники установили, что из пистолета, изъятого у Дурдина, убит Олег Васютин. Пистолет Зырянова «засветился» дважды. Из него застрелен Васютин-старший и совершено покушение на Беломорцева. А вот пистолет Хомякова оказался «чистеньким».

– Выходит, не зря он твердил: «Я никого не убивал»…

– Похоже, что не зря, Антон Игнатьевич.

– Ну, и как они, подозреваемые? – спросил Голубев.

– Ничего так ребята. Бойкие, – сказал Бирюков.

– Только Хомяков впал в меланхолию, словно «крыша» у него поехала иди «фаза» замкнулась, – добавил Лимакин.

Антон повернулся к следователю:

– По-моему, Хомяков первым из троих осознал безысходность ситуации, в которой оказались друзья. Если умело подвести его к откровенным показаниям, то замысловато закрученный клубок начнет разматываться стремительно.

– Очень уж пышный букет преступлений на совести дружков, – огорченно проговорил следователь. – По фактам вымогательства на автотрассе новосибирские и кузнецкие сотрудники ГИБДД уже выявили более тридцати потерпевших водителей и продолжают работать в этом направлении. Характерно, что райцентровские водители поборам не подвергались.

– А Ремер?… – вставил вопрос Голубев.

– Ремера «штрафанули» либо по ошибке, либо Дурдин из ревности решил наказать соперника. Других не трогали. Видимо, опасались, как бы не наткнуться на знакомых. Они и место промысла выбрали у Раздольного, чтобы видеть выезд из райцентра на трассу. Словом, по этому делу у нас доказательств будет предостаточно. По эпизодам, связанным с Васютиными и Беломорцевым, улики тоже неопровержимые… – Лимакин помолчал. – Труднее на сегодняшний день уличить друзей в убийстве Шиферовой и Ремера.

– Свидетели помогут, – сказал Слава.

– Конечно, свидетельские показания и вещдоки имеются. Две рации «Гродно» обнаружены у подозреваемых. Есть даже гильза, найденная в джипе Дурдина. Но нет основной улики – автомата Калашникова. Без него доказательства покажутся судьям хилыми.

Бирюков спросил Голубева:

– Не прекратили искать автомат?

Слава тяжело вздохнул:

– Участковые перешерстили всю райцентровскую братву, связанную с криминалом. К Сожалению, братки «клянутся мамками», что ни видом не видывали, ни слыхом не слыхивали, чтобы у кого-то в райцентре имелся калашниковский «ствол». Так как банда Дурдина орудовала обособленно, то о наличии у них автомата уголовники, естественно, не знают.

– Не прекращайте поиск.

– Будем рыть землю до победного конца, – заверил Бирюкова Слава.

В это время никто из участников разговора не предполагал, что ночью следующих суток в райцентре пророкочет автоматная очередь.

Глава XXIX

В дежурной части РОВД телефонный звонок раздался в полночь.

Испуганный женский голос с сонной хрипотцой истерично прокричал:

– По магазину «Марианна» стреляют! Приезжайте немедленно! – И в трубке зачастили короткие гудки.

Минут через десять дежурившие в эту ночь по районному отделу милиции Слава Голубев и эксперт-криминалист Тимохина подъехали в оперативной машине к месту происшествия. У входа в магазин их встретила возмущенная Римма Парфеновна Дурдина. Непричесанная, в наспех подпоясанном длинном халате она с демонической злостью напустилась на Голубева, выскочившего из машины первым:

– До каких пор в нашем захолустье будут твориться столичные безобразия?!

– Что, собственно, произошло? – спросил Слава.

– Ослепли, что ли?! – Дурдина показала на освещенные изнутри магазина большие окна. – Небьющееся стекло бандиты изрешетили пулями. Это тысячи убытка! Да бутылок с ликероводочными напитками расхлестали вдребезги не на одну тысячу.

– Не видели, кто стрелял?

– Из черного джипа, как градом, шарахнули по окнам!

– В какую сторону уехали?

– Кажется, к выезду из райцентра.

– Точно не знаете?

– У меня нет прибора, чтобы в темноте видеть.

Голубев взглянул на яркий серп луны:

– Нынешняя ночь не так уж и темна…

– Вот и ловите бандитов пока светло, – съязвила Дурдина и вновь стала наливаться яростью: – Никого. вы не поймаете! При обыске прокурор требовал от меня выдать автомат. Жалко, что его сейчас здесь нету. Хотя мне хочется плакать, но я рассмеялась бы ему в лицо.