Цианистый карлик - Сергей Михайлович Дышев

class="p1">На следующий день какому-то чину пришло в голову взять под наблюдение и женскую часть бывшего десятого «А»: вдруг преступник перекинется на одноклассниц? Теперь каждый милиционер Москвы знал о жестоком человеке по фамилии Безденежный, а многим был выдан и его портрет. А злодей, по словам того же чина, «все не ловился и не ловился», будто закончил курсы по заметанию следов.

По оперативному плану бывших десятиклассников-мужчин не допрашивали и в контакт с ними не вступали: добивались чистоты засадных действий, боялись спугнуть. Все были уверены, что Скульптор еще покажет себя…

А Никита отправился к девчонкам, которые за двадцать лет незаметно превратились в плотных матрон, добродетельных жен, почтенных матерей семейств, суровых общественниц и передовиц производства. Первой в его списке была Мария Ворожейкина, по мужу Кактусянц. Савушкин предварительно позвонил ей, женщина согласилась на встречу. Непривычное и небывалое занятие предстояло ему: знакомиться с человеком сначала по фотографии, а потом, как в искаженном мире, видеть потухшие глаза, оплывшие черты — злые шутки, которые время проделывает на лице… Люди боятся кривого зеркала жизни, прячут старые фотографии застывшей молодости, извлекая их на свет божий лишь для близких знакомых…

Дверь открыла пухлая блондинка с короткой стрижкой. «Где твои черные хвостики, Маша?» — подумал Савушкин без скорби.

Она сразу угадала, что визитер из милиции, пригласила войти, положила тапочки на твердой подошве.

— И что же случилось с нашими мальчиками? — спросила она.

При разговоре по телефону Никита не стал вдаваться в подробности, а тут выложил сразу, без подготовки:

— Четверо ваших одноклассников… — он перечислил фамилии, — зверски убиты. Трупы были облиты цементом. Что-то вроде бюстов…

— Боже, ведь я об этом слышала… Вся Москва говорит… Бедные ребята… За что же их так?

— Этого мы пока не знаем. Есть подозрения… Посмотрите на фотографию, она сделана в восьмом классе. У вас, наверное, есть такая?

В комнату вплыл плотный толстячок в майке и спортивных шортах.

— Мася, — сказал он, — почему ты так восклицала?

— Арам, случилось несчастье, убивают наших одноклассников!

Хозяин дома остановился под застывшим водопадом хрусталя, маленькими волосатыми ручками затеребил края шортов.

— Вы следователь, да? А на женщин он тоже нападает?

— Таких случаев не было.

— Скажите, когда у нас наконец начнут бороться с преступностью? — спросил он строго. — А то только и умеют, что гонять лиц кавказской национальности!

— А вы кто по профессии? — поинтересовался Никита.

— Я коммерсант.

— Я вам и отвечу: тогда, когда вы перестанете вздувать цены и кормить бандитов… И вообще, я не на ток-шоу пришел. Не мешайте!

Арам уплыл подобно толстой недовольной медузе.

А Мария сжалась то ли от страха, то ли от нервного холода.

— Скажите, мог ли кто-то из одноклассников совершить эти преступления?

— Нет… нет, я не знаю. — Она побледнела, смотрела куда-то в сторону.

— Хорошо, можете мне сказать, кто из мальчишек после школы поддерживал между собой отношения?

— Я не знаю. Мы два раза встречались после школы, а потом перестали. Каждый жил своей жизнью… — Мария сосредоточенно копалась в прошлом, не сознавая, какая бомба прилетела из далекого детства.

— А может, тут замешана роковая любовь? Месть соперникам?

Мария рассеянно качала головой.

— Все одноклассники здесь сняты? — спросил Никита, ожидая, что она тут же вспомнит, что на фотографии нет Безденежного.

Но она по-прежнему отрицательно качала головой…

На выходе из подъезда Савушкина остановили двое, потребовали документы.

— Своих не узнаете? — мрачно произнес он, открыв удостоверение.

Они тут же узнали.

У Никиты оставался еще десяток адресов. «Бессмысленно искать какую-то связь через двадцать лет, — подумал он. — Но вряд ли бессмысленны, как кажутся на первый взгляд, эти убийства. Безденежный блокирован. Если он чувствует, что за ним охотятся, он затаится, и тогда все равно придется снять засады на квартирах. Все равно надо искать логику в действиях убийцы».

Он попытался поставить себя на место Безденежного, чтобы предугадать его будущие действия; но для этого нужно было уединиться, выключить свет, воспарить, лишь тогда можно было рассчитывать на момент сверхинтуиции.

Четыре кружочка на юношеских головках — фотография восьмого «А». Месть люмпена. Знай наших! Савушкин остановился под фонарем. Мошкара кружила — маленькая летняя метель.

Он нашел на фото самое симпатичное личико — наверняка первая красавица класса. На оборотной стороне Никита написал все фамилии. Воронина Ираида… Выпендрежное имя, нет, чтобы просто — Ирка.

«Ну, ну, — с нехорошим оживлением подумал Никита, — посмотрим на тебя, красотка, какова ты сейчас».

Ему тут же стало стыдно за эти злорадные мысли, и он обозвал себя ржавым утюгом. Еще не вечер, и она не должна была отказать. Интересно, в каком она сейчас качестве? Жила Ираида неподалеку, и Никите надо было проехать всего три остановки на метро — на Маяковку, оттуда — на Садовую-Триумфальную.

— Да? — ответила трубка с легкой грустью.

«Разведенная», — определил Никита и тут же стал убеждать. Трубка сначала ничего не понимала, он добавил в голос бархатного тембру, который неотразимо действовал на женщин. В конце концов, смысл слов — это далеко вторичное, тем более для женщины, тем более для бывшей первой красавицы, чье глупенькое мышление формировалось только из чувств и самолюбования.

— Вы поймите, мальчишек убивают, а круг сужается.

— Да, сужается, — как эхо, отозвалась она. — Какой ужас! Приезжайте, я жду.

Она назвала адрес, и Никите только и осталось, что проверить его по записям. Это была одна из башен, в которых жила творческая интеллигенция. На входе сидел охранник, ему требовалось докладывать номер квартиры.

Савушкин поднялся на седьмой этаж, показал в распахнутый глазок удостоверение, дверь приоткрылась, удерживаемая цепочкой. Никита знал, что у него располагающая внешность, о чем пожилые женщины сообщали тут же, а молодые брали во внимание и на всякий случай заготавливали «крючочки».

Ему очень не хотелось разочароваться, даже сердце заколотилось сильнее. Чуда не произошло. Круглолицая и глазастенькая превратилась в сухощавую даму с артистическими манерами. Химзавивка, наспех присыпанные синячки под глазами, бледная помада. Но какие отточенные молочные ножки сверкнули в разрезе бархатного халата! Это было наградой за ожидание. Женская природа начинается с ног и заканчивается головой. Можно и наоборот, но тогда лучше говорить о духовной красоте.

«А как ненавязчиво получился слегка распахнутый подол. Наверное, оттренировала перед зеркалом. Женщина в срединном возрасте должна в совершенстве владеть такими мелочами…»

Никита не отказался от кофе, и пока дама возилась на кухне, осмотрел жилище: белый палас, черные кубики аппаратуры, стильная мебель тоже белого цвета, размазня в рамках, развешенная по стенам.

Хозяйка неслышно вплыла с подносом, она ходила босиком, ноготки в золотом лаке. Ему захотелось похвалить ее химзавивку: чудненькие