Семья убийц - Владимир Григорьевич Колычев

взгляд улыбчиво-настороженный. Ни Федосеев не имел внешнего сходства с Натаровым, ни Барков, ни Старов, а этот — чуть ли не копия своего биологического отца. И выглядел он отнюдь не на двадцать восемь лет, на тридцать пять как минимум, но это из-за грубой кожи лица, да и взгляд у него совершенно взрослого человека.

— Гражданин Петелин? — спросил Кауров.

Волосы у мужчины влажные, расчесанные пальцами рук, футболка чистая, отглаженная, спортивные, снизу зауженные брюки, шлепки, пальцы на ногах аккуратно пострижены.

И Петелин глянул на Родиона оценивающе — окинул сверху-вниз.

— Следственный комитет, майор юстиции Кауров.

— Следователь?

— Следователь по делу об убийстве гражданина Федосеева. Знаете такого?

— А должен знать? — усмехнулся мужчина, глядя на Каурова с иронией умудренного жизнью человека.

Родион открыл папку, вынул список и показал его Петелину, не выпуская лист бумаги из руки.

— Вам знакомы эти люди? — спросил он.

— Знакомы. И Натаров Борис Алексеевич звонил, спрашивал.

— Что спрашивал?

— Ну вы же об убийстве Федосеева спрашивали? И он у меня о нем спрашивал.

— Федосеев — внебрачный сын Натарова, я правильно понимаю?

— Что ж тут не понимать, если у вас целый список?

— И что Натаров у вас о нем спрашивал?

— Что я могу знать об убийстве.

— И что вы можете знать об убийстве Федосеева?

— А что я могу знать… Может, во двор зайдем, чего на улице стоять?

— А собака?

— Собака у меня обученная, если я рядом, будет сидеть ровно.

Петелин не обманул, экзотического вида пес не рванул к гостю, так и остался стоять у крыльца. Высокая собака, сильная, вокруг головы пышная шевелюра, почти как у льва.

— Тибетский мастиф, — назвал породу пса Петелин, погрозив собаке пальцем.

— Что вы можете знать об убийстве Федосеева? — повторил Кауров.

К сожалению, он не взял с собой пистолет, так что придется отбиваться голыми руками, если вдруг Петелин скажет: «Фас!».

— Ничего.

— Почему же Натаров спрашивал о нем у вас?

— Может, потому что я вроде поверенного в его делах, в его отношениях с его биологическими детьми, — усмехнулся Петелин.

— Девять детей.

— Совершенно верно.

— Четверых вычеркиваем, остается пятеро.

— Почему четверых вычеркиваем? — нахмурился Петелин, косо глянув на Каурова.

— Мирошникова, Барков, Старов, Федосеев. Их больше нет.

— А что с ними?.. Ну, с Федосеевым понятно.

Кауров наблюдал за Петелиным и не видел, чтобы он фальшивил, разыгрывая озадаченность. Или талант у него к лицедейству, или не разыгрывал.

— Мирошникову, Баркова, Старова и Федосеева убили в течение последних двух месяцев.

— Я об этом ничего не знал.

— Кто-то избавляется от наследников господина Натарова.

— От наследников? — и снова Петелин удивился, на вид искренне.

— А вы не знали, что Натаров включил своих биологических детей в список наследников?

— Борис Алексеевич не говорил…

— А вы и не надеялись?

— А если надеялся, то что?.. Вы смотрите на меня так, как будто я убил его наследников.

— Гражданин Федосеев неудачно прыгнул с так называемой тарзанки. Убийца подрезал веревку, Федосеев этого не знал и в итоге погиб.

— Зачем вы это мне говорите? — напрягся Петелин.

— На дерево влезть не просто, человек притирается к нему телом, одеждой, оставляя запаховый след. Знаете, что такое судебно-одорологическая экспертиза?

— Если честно, я не силен в терминах. Я строитель, а не юрист.

— У вас есть носовой платок?

— Зачем?

— Для чего. Для экспертизы. Сравним ваш и преступника запаховый след.

— Нет у меня носового платка. Здесь нет, дома есть.

Кауров наблюдал за Петелиным и прислушивался к вибрациям его голоса, но пока что подозреваемый не выдавал своего испуга. Пока Кауров улавливал только раздражение и даже злость.

— Ничего в кармане нет?

— Да ничего… — пожал плечами Петелин и вытащил из кармана спортивных брюк сложенный в несколько раз лист мелованной бумаги.

— Что это?

— Ничего особенного, — развернув лист, сказал он. — Договор строительного подряда.

— Я могу посмотреть?

— Да там ничего такого!

Петелин протянул бумагу, Кауров бегло прошелся взглядом по тексту. Генеральный директор горно-обогатительного комбината с одной стороны и председатель правления общества с ограниченной ответственностью «Стройбой» с другой стороны заключили договор на строительство…

— Склад на руднике строим, — пояснил Петелин. — Договор заключили, черновик остался.

Кауров свернул лист, собираясь оставить его себе. Он понимал, что образец для экспертизы взят с нарушением норм уголовно-процессуального кодекса, но, если результат окажется положительным, ничто не помешает повторить отбор биологического материала на законных основаниях. Если, конечно, Петелин не сбежит.

— Рудник — это горно-обогатительный комбинат в Дольнянке?

— Он самый!

— Собственность Натарова, насколько я знаю.

— Ну, может, и не стопроцентная, но собственность. И строим с его благословения, — кивнул Петелин.

— И давно между вами установилось столь взаимовыгодное сотрудничество?

— Для меня выгодное, а ему все равно… Я зачем, думаете, к Натарову обратился? Приперло, ситуация зашла в тупик, проект один провалили, влезли в долги, со всех сторон жмут, а заказов, как назло, нет, там из-за одного ко… не очень хорошего человека… В общем, Натаров мог помочь.

— И помог?

— Ну да, с подрядом помог. Сначала цех новый на горно-обогатительном комбинате поставили, сейчас вот складом занимаемся. Все нормально, дела идут.

— А когда узнали, что являетесь сыном Натарова?

— Да я и не собирался узнавать, просто тетка моя с матерью сильно поссорилась, наговорила всякого сгоряча. О том, что меня искусственно зачали, все такое. Она там, в медицинском центре, работала, где все происходило, и мать в свое время уговорила… В общем, она знала, кто мой биологический отец, и мне сказала. Я настоял.

— А список наследников Натарова с ее помощью составили?

— Да… Там, может, и больше было, я не знаю, но то, что тетя Рита нашла, то я и представил. За что купил, как говорится… А почему наследников?

— Я говорил.

— Да говорили, просто интересно. Сколько там нам на рыло… на единицу лица полагается? Натаров мужик богатый.

— На рыло?

— Я же поправился.

— Десять миллионов на всех.

— Рублей или долларов?

— Дело не в этом, дело в том, что на всех. Кто дойдет до финала, тому все и достанется.

— В смысле — до финала?

— Четверо уже выбыли из списка.

— Думаете, их из-за денег убивают?

— Их? А вас не убивают? Или вы себя в расчет не принимаете?

— И меня могут убить?

— Не знаю.

— То есть вы меня все-таки подозреваете?

— Я подозреваю всех заинтересованных. Но все заинтересованные даже не знают, что состоят в родстве с Натаровым. А вы знаете.

— Но я не при делах!

— Кстати, как Федосеев узнал о своем родстве с Натаровым?

— Не знаю, — пожал плечами Петелин.

— Может, через вас?

— Да нет, команды сообщать не было… И опять вы все валите на меня!

— Вы строили цех, склад на комбинате, вы были знакомы с Федосеевым.

— На горно-обогатительном комбинате строил, а он на металлургическом комбинате