Свинцовый бриз - Владимир Григорьевич Колычев

— Зачем тебе это надо? — спросил Игнат, косо глянув на Оксану.

— А ты ничего не понимаешь?.. — Она подошла к нему, обвила руками его шею и влюбленно посмотрела в глаза.

— Что я должен понять? — Игнат убрал ее руки со своей шеи.

— То, что я ничего не могу с собой поделать!.. А со мной поделать могут! Еще как могут!.. Если Питон узнает, что я здесь!

— А он может узнать?

— А вдруг? А у меня сумка там во дворе! Ты должен спрятать меня! Никто не должен знать, что я здесь.

— Дурачишь ты меня, а я ведусь!

— Ну, хорошо, я могу уехать, — надулась Оксана.

— Могу отвезти тебя в аэропорт, — кивнул Игнат.

— А как ты Макарку узнаешь?

— Ты мне его обрисуешь. Дашь словесный портрет.

— Не получится! — Оксана скрестила руки на груди.

— Почему? — спросил Игнат.

Она вытянула вперед руку, едва не касаясь пальцами его носа. И показала дулю.

— Да потому что я уже уехала!

— Еще не уехала.

— Еще не уехала, — кивнула она. — Но уже ничего не знаю!

— Вот скажи, что я должен думать? Ты ничего не можешь с собой поделать, у меня похищают жену, тут появляешься ты…

— Бандитская подстилка?

— Я этого не говорил.

— Да, подстилка! У меня был трудный период, я пыталась тебя забыть… В моей жизни появился Дима… Я же не знала, что он бандит!

— Ты пожаловалась ему на Ставридиса.

— Ставридис избил меня, Дима это знал…

— Ты могла бы обратиться ко мне.

— И ты бы сказал, что я сама напросилась, потому что вела себя как шлюха… Ну да, вела. С тобой… Ну ты же все понимаешь! — Оксана чуть не плакала, глядя на Игната. — Люблю я тебя! И ничего не могу с собой поделать!.. Знала, что ты роковых женщин любишь. Сначала Лия, потом Лена, а я как лохушка, ты на меня и внимания не обращал. А ты знаешь, что я аборт сделала из-за тебя! — Слезы все-таки потекли по ее щекам.

— Давай без этого! — мотнул головой Игнат.

— Давай, — кивнула Оксана, прикладывая кулачки к уголкам глаз.

И такая она была трогательно-несчастная в этот момент, пронзительно беззащитная, что у Игната сжалось сердце. Как ни крути, а сначала в его жизни появилась Оксана, а потом уже Лена. И Оксану он бросил… И если она действительно сделала аборт, то Игнат должен чувствовать себя сволочью.

— Когда ты узнала, что Дима бандит?

— Он золото привозил, я помогала его сбывать. Стоматологам, цеховикам… Да, я преступала закон!.. — протяжно вздохнула Оксана. — Но я же никого не убивала.

— И все-таки я должен тебя арестовать.

— Правда? — Оксана сначала попятилась, с обидой и удивлением глядя на него, а потом протянула сомкнутые в запястьях руки.

— Это будет домашний арест. — Игнат повел рукой в сторону коридора.

— Ну, если так, — обрадовалась Оксана.

— Ты не возражаешь против отдельной камеры?

В подвале работал газовый котел, на втором этаже тепло, а в люксах с отдельными входами прохладно. Температура не больше плюс десяти градусов, чтобы трубы не замерзли и штукатурка не осыпалась. Но Игнату ничего не стоило поднять температуру как в одном, так и в другом номере.

— Только не той, где мы с тобой… Ну, где я летом жила, — не стала вдаваться в подробности Оксана.

Игнат отлично помнил то, что у них было летом. Он, конечно, хотел забыть об этом, тем более сейчас, но не получалось.

— Почему не там?

— А дверь на улицу выходит, боюсь, за тобой следить будут, меня заметят… Или уже следят? — вытянулась в лице Оксана.

Игнат кивнул. Если она не врет, то за ним действительно могли установить слежку. Виноградники по ту сторону улицы, зелень с них сошла, но все равно в зарослях можно спрятаться и наблюдать за домом в бинокль. А еще из машины можно следить, сколько их мимо проезжает…

— Пей чай!

Игнат сам вышел во двор, глянул на улицу. «Шестерка» голубая проехала с тонированными стеклами, номера местные. Денег у красноярских отморозков много, а машину можно купить на рынке, пусть и с большой переплатой, зато свободно. И ездить на ней можно по доверенности. А еще на красноярскую машину можно нацепить краснодарские номера, украсть их не проблема. Игнат на всякий случай собирал информацию со всего края о снятых с машин номерах, уже и список появился.

Во дворе, на скамейке стояла пузатая дорожная сумка. Игнат взял ее, но тут вдруг возникла досадная помеха. По улице торопливо шел Сашка, под острым углом сворачивая к дому, в глазах у него смятение и тревога.

Игнат молча смотрел на него и на приветствие ответил кивком.

— Баштан исчез!

— А кричать чего? — поморщился Игнат.

— В сортир ночью пошел и пропал! Он у Малявки ночевал, у себя не стал.

Игнат кивнул. Алевтине Канариной уже за сорок, а она до сих пор Малявка. С одним уголовником жила, с другим, обоих посадили, ни один из тюрьмы не вернулся. Дом свой у женщины, Баштан к ней иногда похаживал.

— Кто сказал, что его похитили?

— Полип с ним был… Полип сейчас с Тэном там все прошерстили, нет Баштана, только шапка его валяется.

— Где, в сортире?

— Рядом… А это что? — Сашка кивком указал на сумку.

— Сухари тебе собираю.

— Зачем сухари?

— Да в тюрьме сейчас спокойней.

— Это точно.

— Давай к Алевтине, сейчас буду!

Судьба Баштана Игната волновала мало. Грохнут, не велика потеря. Но его интересовала схема, по которой действовали преступники. К тому же теплилась надежда, что похитители где-то допустили оплошность. Может, засветились где-то. Малявка промышляла крадеными вещами, Игнату приходилось иметь с ней дело, он знал, где она живет. Сортир находился в конце участка, соседи с трех сторон, возможно, бандиты побывали в гостях у кого-то из них и подкараулили Баштана.

Сашка ушел, Игнат сходил в подвал, увеличил обогрев люкса и вернулся к Оксане.

— Здесь пока побудешь! — сказал он, поставив сумку ей под ноги.

Игнат позвонил Чабанову, велел ему садиться в патрульную машину и ехать за ним. И дежурному позвонил, сказал его не ждать.

— Почему Максимка едет на поезде? — спросил он, обращаясь к Оксане.

Но запутать ее не удалось.

— Да не Максимка, Макарка! Боится он на самолете, а в СВ — обожает!

— А срочность?

— Значит, не спешит. В лучшем случае завтра к обеду будет.

Не очень-то верил Игнат Оксане, но на вокзал он отправится. И лично займется Макаркой.

— А встречать его кто будет?

— Не знаю… Может, Питон.

— Он здесь за старшего?

— Я так поняла, что да.

— Кто еще с