Лев Златкин - Место полного исчезновения: Эндекит

— По «вставной челюсти», это как? — не понял Игорь.

— Новой Арбат так называют, — охотно пояснила Лена, — а рядом есть старые улицы, которые были и в дореволюционной Москве.

И она устроила ему небольшую экскурсию по центру Москвы, рассказывая о каждом здании, имеющем, с ее точки зрения, историческую и художественную ценность, о которой стоит говорить.

Ее знания удивили Игоря, о чем он не преминул сказать Лене, но она не отреагировала на его комплименты.

— Ты историк? — напрямую спросил Игорь.

— И даже не экскурсовод! — усмехнулась Лена. — У меня замечательная память, и то, что мне рассказывали, я хорошо помню. Я все хорошо помню!

— Программное заявление! — улыбнулся Игорь.

— Просто учти! — посоветовала Лена. — Может, пригодится.

Они сначала получили небольшой чемодан на Казанском вокзале, куда прибыл Игорь, а затем взяли роскошный кожаный чемодан на колесиках в камере хранения непосредственно на Ленинградском вокзале, куда приехала Лена из бывшей столицы Российской империи.

Разительный контраст бросился Игорю в глаза: старый фибровый чемоданчик, которым его снабдили при расставании с детдомом, не шел ни в какое сравнение с заграничным кожаным совершенством.

Но ни в первом, ни во втором случае никаких эксцессов не произошло, ячейки безропотно открывались, и вещи были на месте.

Фирменный поезд «Эстония», правда, пришлось немного подождать, с его подачей к перрону запаздывали.

Игорь сразу определил туристическую группу, впервые собравшуюся вместе. У него была замечательная зрительная память. Он мог через много лет увидеть человека и сразу же определить: откуда он его знает, где видел и когда. Все имена он не помнил, мимолетное знакомство к этому не обязывало, но лица он запоминал всегда.

Первым Игорь увидел того самого мужика из очереди, стоявшего впереди Лены и усмехавшегося, когда подслушивал их беседу.

Он тоже увидел Игоря с Леной и помахал им рукой то ли в виде приветствия, то ли приглашая присоединиться.

Но Игорь с Леной не хотели ни к кому присоединяться. Им было и так хорошо вдвоем.

Когда подали наконец поезд, они поспешили в вагон, чтобы успеть обменяться местами в каком-либо купе: либо у Игоря, либо у Лены.

У Игоря не получилось, там ехали трое приятелей, которые с ходу предложили Игорю присоединиться к ним и расписать «пулю» по полкопейки за вист.

Игорь играл в преферанс, какой студент не играет в эту игру, но сейчас ему хотелось лишь одного: быть с Леной и днем и вечером, а если удастся, то и ночью. Правда, он вполне отдавал себе отчет в том, что в поезде это нереально.

Но в Ленином купе нашелся столь страстный преферансист, что сразу же высказал готовность поменяться местами с Игорем, и не успел Игорь вынести из купе свой фибровый чемоданчик, как игроки уже расстилали на столике заранее приготовленный лист бумаги и расчерчивали его под «пулю».

А Лену Игорь застал уже мило беседующей с тем самым пожилым мужчиной, что приветственно махал им рукой несколько минут назад.

— Вот и влюбленный появился! — сказал он с некоторой иронией. — Но не думайте, что это сказано с осуждением. Обычная зависть. Самое лучшее состояние человека.

— Во всяком случае, самое естественное! — вступилась за Игоря Лена.

— Не возражаю! — тут же согласился мужчина средних лет. — Но тогда надо признать, что это одно из естественных чувств.

— Самое лучшее! — напомнила ему Лена. — Забыли свои слова?

— Я сказал: «самое лучшее состояние», — поправил ее мужчина, — но, например, ненависть, может быть намного естественнее, чем любовь, а уж сильнее бывает просто неизмеримо. Разрешите представиться: Дарзиньш Виктор Алдисович.

— Лена, — представилась возлюбленная Игоря, — а этого юношу зовут Игорем.

— Помню, — кивнул Виктор Алдисович. — Лена Савушкина и Игорь Васильев. У меня великолепная память на имена и фамилии. Лицо могу позабыть, но как только услышу имя и фамилию, сразу же вспомню и лицо, и где, и когда встречались.

— Интересно, — удивился Игорь, — а у меня, представьте себе, все наоборот: лицо помню, где бы его не встретил, а вот имя могу и позабыть.

— Соединить бы вас вместе, — пошутила Лена, — получился бы гениальный человек.

— Как я понимаю, вы — студенты? — поинтересовался Виктор Алдисович.

— Заканчиваю юридический факультет! — с некоторой гордостью поведал Игорь.

Легкая тень беспокойства мелькнула на лице у Лены, даже мгновенный испуг появился в глазах, но она быстро подавила в себе чувство страха и безмятежно улыбнулась своему избраннику.

Но от внимания Виктора Алдисовича ничего не могло ускользнуть.

— Леночке не очень понравилась ваша будущая профессия, — усмехнулся он. — Честный судья — нищий судья. Если только настраивать себя сразу же на адвокатуру.

— А почему не на прокурора? — усмехнулся Игорь.

— Туда берут только своих! — ответил ему такой же усмешкой Дарзиньш. — Взятки брать надо уметь.

— Так уж все и берут! — не поверил Игорь.

— Все — нет, но возможности есть у всех, — пояснил Виктор Алдисович.

— А чем вы занимаетесь? — внезапно спросила Лена.

— Я главный пастух у заблудших овец! — туманно пояснил род своих занятий Виктор Алдисович. — Вернее, у заблудших волков в овечьих шкурах. — Он рассмеялся. — Хотя смешно говорить о волках заблудившихся, скорее, заблудивших. А других волков и не бывает. Блуд в крови волков, они созданы природой блудить и резать всех, кем можно утолить свой голод.

Игорь так ничего и не понял из его объяснений, но Лена внезапно выскользнула из купе, взглядом поманив Игоря.

В эту минуту поезд медленна тронулся, провожающие встрепенулись от скуки, которая уже стала их томить, и обрадованно, с энергией замахали отъезжающим. Поезд быстро набрал скорость, и за окном поплыли сначала городские, а за ним и пейзажи природы, которые в сумерках выглядели таинственными и несколько картинными.

Лена пристроилась у окна и с какой-то печалью стала смотреть на проплывающие пейзажи. Она сразу догадалась о профессии Дарзиньша, но не стала говорить Игорю. Однако и будущая профессия Игоря восторга у нее не вызвала.

«Только отступать я не намерена! — решила про себя Лена. — Это даже интересней».

Дарзиньш понял, что Лена догадалась о его профессии, и жалел Игоря:

«Теленок! — думал он. — Окрутит, глазом не моргнешь, и веревки вить будет. Очень любопытная девочка, с большим жизненным опытом и лицом невинного ангела. Какие-то виды она имеет на Игоря. Интересно, какие?»

Но ответа на этот вопрос, естественно, у него не было.

А Лена неожиданно качнулась при очередном рывке вагона и очутилась в объятиях Игоря. Ее губы настолько приблизились к его губам, что ему оставалось только впиться в них долгим страстным поцелуем. Руки его рванулись к ее груди, но Лена решительно отвела их в сторону. С трудом оторвавшись от впившихся в ее губы губ Игоря, она твердо сказала:

— Не заводи себя, да и меня тоже! Здесь все равно ничего не может быть. Неужели я похожа на тех девчонок, что трахаются в купе ночью, когда рядом храпят еще двое пассажиров. Не торопи события. И не забывай, что у нас с тобой есть целых десять дней на взморье острова Сааремаа.

Но Игорь все же успел проверить упругость ее груди и остался очень доволен этой проверкой. Его нельзя было назвать не только девственником, но и новичком в этом искусстве. В условиях общежития на прежде застенчивых девиц, приехавших из деревень и маленьких городков, воспитанных в патриархальном духе, вдруг нападала такая жажда свободной любви, что они падали в объятия Игоря, если не гроздьями, то одна за другой в очередь. Оказывалось, что лишь страх перед отцовским ремнем и оплеухами матери держал их на поводке, а как только вдали от дома и жесткой опеки страх ослабевал, сразу естественные потребности одерживали верх над нравственностью из-под палки. А девицы все были ядреные, здоровые, выросшие на натуральных продуктах и свежем деревенском воздухе. И все они жаждали любви и ласки. Редкая ночь проходила у Игоря в одиночестве. Этого не давали сделать жаждущие ласки и любовных утех девицы.

Но никогда до встречи с Леной у Игоря не возникало ощущения хотя бы влюбленности. Он всегда был настороже, пользовался презервативами и не только для того, чтобы партнерша не подзалетела, а и для личной безопасности: мало ли с кем вчера трахалась его нынешняя партнерша. Ходить на лечение в вендиспансер времени не было, да и смотрели на таких с негодованием, как на самых распущенных людей, если и было-то единственный раз, да неудачный из-за того, что не предохранялись. И карьера таких неудачников оставляла желать лучшего. Игорь подозревал, что в ректорате имелись тайные списки, куда заносились все данные о каждом студенте, и по этим спискам их растасовывали и распределяли.