Расследования Екатерины Петровской и Ко. Том 1 - Татьяна Юрьевна Степанова

После убийства хулиганы сбежали, а Володя Галич, придя в себя, закричал, призывая на помощь. Его крики услышали рабочие, прочищавшие на аллеях парка дренажные системы. Это был конец девяностых, и сотовые телефоны тогда были еще в диковинку, поэтому рабочие подхватили Бориса Галича на руки и побежали к выходу из парка – хотели поймать машину и отвезти обоих подростков в больницу. Но для старшего Бориса помощь уже опоздала.

Впоследствии Володе Галичу в присутствии его отца предъявлялись на опознание несколько подозреваемых, подходивших под описание, но он никого не сумел опознать. Видимо, пережитый шок мешал это сделать. Дело вело Измайловское РУВД при активном участии МУРа, но даже это не помогло. Убийц так и не нашли. Дело по истечении срока сдали в архив. Все знали, что в конце лихих девяностых столичные парки были местом самым криминальным, опасным.

Катя смотрела на снимки Бориса Галича – эксперты-криминалисты фотографировали и осматривали его уже в приемном покое городской больницы, куда работяги и его младший брат все же довезли его, уже мертвого.

Ей теперь казалось абсолютно ясным то, что младший Галич, не бросивший тело своего брата там, в парке, став мужчиной, желает как-то увековечить его память. Жертвует на строительство церкви.

В общем, эта ниточка никуда не вела.

Пусть так, но она… они с полковником Гущиным все равно проверили, прошли по ней.

После снимков из дела… таких беспощадных и точных в своем реализме снимков мертвого подростка с разбитой головой и раскромсанным железом лицом мысли о приятном вечере, о малиновом коктейле, о старой комедии с Мерилин Монро подернулись плесенью.

Катя сложила тома в коробку и вернула ее сотруднику архива.

Глава 30

Кораблик

Просьбу Кати «понаблюдать» Федор Басов воспринял буквально как руководство к действию. Выбор-то представлялся небольшой – либо, проводив «напарницу» и следователя Жужина, ошиваться в ОВД, ожидая, когда у бывших корешей, «взятых в полицию», начнется обеденный перерыв, чтобы раздавить по кружке пива в местном баре «У Ильича», либо топать домой – смотреть футбол по спортивному каналу (повтор от субботы), дремать на диване, ждать, когда мать, вернувшись с кондитерской фабрики (работала она там в отделе кадров), приступит к готовке ужина, беспрестанно болтая с подругами по телефону.

Басов выбрал «наблюдение за объектом». Со стороны посмотреть – так услышанное от жены депутата Оксаны Финдеевой совершенно его не тронуло, словно и не заинтересовало.

Он медленно брел по улицам к дому священника. Вот уж и купола новой церкви возникли за кронами тополей. Двор за низкой оградой пуст, в одноэтажном флигеле, крытом металлочерепицей, распахнуто угловое окно. Ветер колыхал кружевную занавеску.

Федор Басов остановился перед входом. Дома, улица, перекресток – где тут спрячешься? Казалось, со всех сторон – из окон, с крыльца маленькой парикмахерской, из булочной, из тихой конторы с вывеской «Адвокаты. Юрпомощь» – на него пялятся любопытные.

Чужие взгляды – вот чего он всегда не мог терпеть. Вот что выводило его из равновесия. И даже дыхательная гимнастика по древнекитайскому методу от этого не спасала.

Он решил обойти церковный двор с фланга, подобраться поближе к распахнутому окну. Шел вдоль ограды. На пути попались кусты барбариса. Цветы давно облетели, и среди листьев алели бусинки ягод, похожие на капельки крови.

Пацанами они рвали их, несмотря на строжайший запрет «не смейте в рот тащить, некоторые виды барбариса ядовитые!». Он помнил их терпкий кисловатый вкус. Как бросил в рот несколько ягод, прожевал, проглотил и потом он и пацаны-приятели ждали скорой и мучительной его смерти.

Его в тот раз слегка пронесло, отделался поносом, но с тех самых пор пацаны-дружбаны, встречая его, часто ухмылялись, а когда он отворачивался, украдкой крутили пальцем у виска.

Чокнутый…

Встав за кустом барбариса, он видел ограду и открытое окно. Изнутри доносилось негромкое пощелкивание, чавканье. Так чавкает под быстрыми пальцами клавиатура компьютера.

Внезапно кружевная занавеска отдернулась, и в окне возник силуэт женщины. Федор Басов узнал жену отца Лаврентия Лизу. Она села боком на подоконник. Басов видел ее бледный профиль. В руках она, как и в прошлый раз, что-то вертела, но это был не плюшевый мишка с зашитым суровыми нитками брюхом.

Басов разглядел мятый лист бумаги из принтера. Лиза сосредоточенно складывала его, и вот в ее руках возник белый бумажный кораблик. Неожиданно чавканье клавиатуры компьютера смолкло, и за спиной Лизы возник темный силуэт.

Басов увидел отца Лаврентия – без рясы и стихаря, в застиранной домашней футболке он выглядел совсем юно.

Они были ровесниками – отец Лаврентий, его жена и Федор Басов. Басов подумал: странно, а вот я о нем как о своем ровеснике никогда не думал. Отец Лаврентий положил жене руку на плечо, и она склонила голову набок, прижавшись щекой.

Бумажный кораблик упал за окно. Среди травы он выглядел беспомощным, словно только что потерпел кораблекрушение. Федор Басов ощутил соблазн достать его из травы.

– Эй, кто там в кустах лазит? Дети? – раздался громкий окрик.

Анна Филаретовна – домоправительница и помощница по хозяйству – вышла во двор с тазом, полным новой партии свежевыстиранного белья – в основном женского. Стирать ей приходилось каждый день, потому что Лиза, бедная Лиза белье свое пачкала, порой несмотря на надетые памперсы для взрослых.

– Ну-ка, брысь отсюда! – зычно повторила Анна Филаретовна.

И Федор Басов, ворочаясь в кустах барбариса, как медведь, поспешил покинуть свой пост.

Провал свой в роли «наблюдателя» переживал он недолго. Глянул на наручные часы и заспешил на угол в соседнем квартале, где стояла квасная бочка. Рядом располагалась остановка автобуса, приходившего в Новый Иордан из коттеджного поселка, где жили федералы. Время приближалось к половине пятого. Автобус прибывал по расписанию без четверти пять.

Басов неторопливо дошел до квасной бочки «Мытищинский квас», поздоровался с румяной квасной королевой:

– Привет, как жизнь?

Выпил пластиковый стакан кваса, потом попросил еще один – большой, и тут к остановке подрулил автобус.

Среди сошедших пассажиров Басов быстро отыскал ту, которую и дожидался, – коренастую пожилую женщину в спортивном костюме, нагруженную сумками. Это была домработница Финдеевых. Мать Басова ее не знала, а вот Шура – квасная королева – была ей соседка – жили они у «полотна», рядом с железнодорожной станцией. Автобус из федерального поселка туда не ходил. На площади можно пересесть на другой автобус и проехать две остановки к «полотну», а можно было и прогуляться пешком. В Новом Иордане