Расследования Екатерины Петровской и Ко. Том 1 - Татьяна Юрьевна Степанова

– Не фига себе! С какой стати?

– С такой, что пить охота, – фанат грузовика смачно сплюнул себе под ноги. – У меня горло уже усохло.

– И у меня тоже усохло.

– Жарища тут, – констатировал самый маленький ростом. – Эй, пацаны, а тут ведь колодец недалеко.

Пауза.

– Скажешь тоже – недалеко.

– А что, далеко, что ли? Чего тут-то стоять, пошли. Он там, – маленький неопределенно махнул рукой куда-то влево за кусты.

– А как же тачки?

– Так мы ж по дороге пойдем – они нас либо обгонят, либо навстречу... Грузовик, а может, вообще «Субару» раздолбанный, тут один такой ездит, я видел, – маленький поплелся к своему велосипеду, поднял его. – Айда, пацаны?

Пауза.

– Ну ладно, – сказал фанат грузовика.

Они забрали велосипеды и двинулись вперед по дороге. Слабый ветерок шуршал в траве, и солнце припекало, а темная стена кустов вдоль обочин становилась все гуще.

– Вообще-то мне мать не разрешает туда ходить, – сказал третий мальчик.

– Да это все чушь, сказки, – усмехнулся четвертый.

– Ничего и не сказки... я вообще слышал...

– Там нет дна, сколько ни...

– Что?

– Там нет дна, сколько ни бросай туда камни.

– Так как же мы тогда воду достанем, чем?

Они остановились. Ощущение такое, что по крайней мере трое оказались рады этой простой идее.

Но самый маленький ростом пацан звякнул велосипедом и...

– Сдрейфили?

– Кто?

– Повтори, что ты сказал?

– Сдрейфили. Думаете, я не знаю, что про этот колодец болтают? Только я не боюсь. Мне не слабо. А вам слабо...

– Повтори, что ты сказал!

– Слабо, слабо, – мелкий прибавил шаг. – Вон он, там – всего-то и пути через луг.

Кусты внезапно кончились, и дорога вывела их на открытое место. Далеко справа они увидели торчащие в поле бетонные столбы и груды битого кирпича – все, что осталось от старой заброшенной фермы. Трава вокруг выглядела густой и нетоптаной – ни тропинок, ни колеи от машин. Сюда никто не ездил и не ходил.

– Эй, постойте! – фанат грузовика (вроде как заводила и командир всей компании) заметно приотстал.

Трое обернулись.

– Не ходите туда.

– Слабо, слабо? – завел свою песню мелкий.

– Заткнись ты! Я сказал – не ходите туда.

Они стояли, стараясь разглядеть, что там, вдали, возле этих развалин. Серая, растрескавшаяся от времени и непогоды бетонная...

И в этот миг мимо них, пыля и сигналя, как фантастический алый болид, на огромной скорости пронеслась...

– Пацаны, это ж «Феррари»! – захлебываясь от восторга, завопил мелкий. – Нет, вы это видели, пацаны?

И тут же, развернув свои велосипеды, они взгромоздились на них и погнали следом за этим нездешним заграничным чудом, глотая пыль, крича и считая, кто кому и сколько должен фанты и гамбургеров.

Прочь, прочь, прочь...

Как можно дальше от этого места.

И кто только мог придумать, что они вообще будут пить эту воду?

Ведь в этом колодце нет никакой воды.

Там только... смерть.

Глава 18

ВОЗВРАЩЕНИЕ ТУДА, КУДА И НЕ ДУМАЛИ ВОЗВРАЩАТЬСЯ

В этот день Катя с утра работала над статьей у себя в кабинете пресс-центра, затем пошла с коллегами на обед в кафе «во флигеле» – в здании Консерватории на Большой Никитской, когда вернулась в главк, решила зайти в дежурную часть, забрать сводки, и вот тут...

Все случилось почти одновременно.

– В Ясногорске убит владелец бюро ритуальных услуг, оперативная группа туда уже выехала, наверняка разборка криминальная, бизнес не поделили, – сообщил дежурный на Катин привычный вопрос: что-нибудь новенькое есть?

И тут же у Кати сработал мобильный.

– Екатерина Сергеевна?

– Да, это я.

– Чалов, добрый день. Вы уже в курсе? Платон Ковнацкий убит. Я здесь на месте, и ваши тоже из УВД. Екатерина Сергеевна, так что там с этой записью на кассете, помните, вы говорили?

– Помню, – Катя растерянно воззрилась на дежурного. – Господи, а почему убийство?.. С какой стати... Валерий Викентьевич, можно я сейчас приеду?

– Долго добираться.

– Я быстро доберусь, обещаю вам!

Из дежурки Катя ринулась к своему шефу – начальнику пресс-центра – и с вестью «в Ясногорске опять какая-то фигня, убит парень, с которым Гаврилов встречался накануне своего самоубийства» начала железной рукой мобилизовывать телегруппу на выезд. У телевизионщиков имелась машина, а свой «коробчонок» Катя, забрав из гаража, еще утром поставила «на прикол» во внутреннем дворе главка.

Телевизионщики снарядились за три минуты как на пожар. И вот уже обе машины мчатся из центра наперегонки в направлении области – после обеда дорога в область еще не столь загружена.

И все же, как ни гнали, конечно же, опоздали капитально. Местоположение похоронной конторы Платона Ковнацкого Катя помнила весьма приблизительно – кажется, площадь городская и там особнячок... прямо напротив скверика и городской администрации. Телевизионщики созвонились с дежуркой Ясногорского УВД и узнали точный адрес. Катя на маленьком «Мерседесе» старалась не отставать и не терять коллег из виду.

Надо же... это надо же...

Но почему вдруг убийство?

И Чалов снова там, ну конечно, ему и поручили, а кому же еще? Он, наверное, и постановление об отказе в возбуждении уголовного дела по факту смерти Гаврилова не успел вынести, а тут новая история...

Сам позвонил! Это вообще нечто невиданное-неслыханное, чтобы кто-то из них вот так... ну за исключением старика Гущина... Стиль работы прокурорского следователя... Нет, они теперь при Следственном комитете, значит, там вот такой стиль – уважать ведомственную прессу и прислушиваться внимательно ко всем... нет, и версией это не назовешь – ее, Катину, тревогу насчет той сказки про колодец...

Но Чалов, значит, уже как-то связывает то, что сделал Гаврилов, и то, что произошло с Ковнацким? Конечно, связывает – ведь они встречались... и Ковнацкий врал на допросе, так демонстративно лгал...

Кстати, а как это следователь Чалов ее разыскал? Она не давала ему своего телефона... Ну, это в принципе легко, в дежурной части Ясногорского УВД есть все контактные телефоны пресс-центра ГУВД...

Что же это, ему нужна помощь, совет? Катя ужасно возгордилась, на секунду даже позабыв, зачем, собственно, мчится сломя голову в Ясногорск. А он умница – этот следователь из «народного театра», такой интеллигентный, и чувство самоиронии не отмерло напрочь, как у других его коллег, раз сам себя занудой и консерватором называл там, на выставке Пикассо.

А дядька у него просто роскошный тип! Поразительно, но, имея такого