Воровской излом - Равиль Рашидович Валиев

– А вы… позвольте ваш пропуск?

Он взял серую бумажку и недовольно начал ее разглядывать.

И тут до Бориса дошло. Только вчера его выпустили из СИЗО, хотя он и отмылся, и отдышался, капитан каким-то тонким своим чутьем угадал его внутреннее состояние.

Видимо, сам дух тюрьмы остается с человеком надолго, и опытный сотрудник, как обученный пес, среагировал на него.

Борис торопливо достал удостоверение, мысленно похвалил себя за предусмотрительность и раскрыл его перед глазами капитана. Тот, не меняя выражения лица, всмотрелся в документ. Потом поднял глаза на Бориса и уже приветливее произнес:

– Извини, лейтенант, показалось…

– Все нормально, товарищ капитан. – Борис закрыл удостоверение.

– Угро на втором, правое крыло. Там спросишь… – Еще раз внимательно поглядев на Бориса, капитан пожал плечами и двинулся дальше по коридору.

Борис смотрел ему вслед и ощущал странное, абсолютно новое для себя чувство. Только сейчас до него стали доходить слова преподавателей и Меркульева об общности людей, занимающихся правоохранительной деятельностью. За сухими понятиями скрывалось чувство причастности к общему делу, чувство товарищества и боевого братства. Ведь все они здесь на посту…

Неожиданная гордость за свое решение вошла в его душу. Он по-новому взглянул на спешащих людей, и странным образом все встало на свои места – исчезли раздражение и непонимание, пришло осознание его места в этой системе.

Борис расправил плечи и влился в поток теперь уже близких ему людей…

«Ты как-то в разговоре упомянул принцип талиона – равное возмездие за совершенное преступление. Око за око, зуб за зуб, если по-простому. Так в цивилизации рождалось право как категория юриспруденции и морали. Кроваво и жестоко, признаем. Но человечеству нужны постулаты справедливости, ибо только с пониманием неотвратимости возмездия рождается истина человеческого сосуществования», – Меркульев перевел дух, собираясь с мыслями.

Борис слушал начальника, разинув рот. Сегодня подполковник открылся для него с неожиданной стороны.

«То, что прекрасно работало в древние времена, с развитием общества и форм преступной деятельности потеряло свою актуальность. Усложнились трудовые процессы, увеличилось взаимопроникновение различных культур, все изощренней становились отношения между людьми. Простые решения не отвечали запросам общества, и общество выдвигало различные, подчас громоздкие и необычные, решения. Свод законов Хаммурапи, Петровские артикулы, христианские и мусульманские морально-этические постулаты менялись, постепенно приобретая близкие нам очертания. Теперь же, оставляя в знаменателе принцип талиона как основу принципа неминуемого наказания за содеянное преступление, советское право пришло к новой идее социалистического направления криминологии – к идее предупреждения, охраны, целесообразности государственной политики в области уголовного правосудия. Только государство обладает правом наказывать преступника, только оно обременено обязанностью поиска доказательств и сведения в единый триумвират всех ветвей правосудия – поиск, предупреждение и наказание!»

Меркульев покачал головой, вздохнул и посмотрел на внимательно слушающего Бориса.

«Поэтому, Борис, мы смотрим на любое преступление человека через призму причинения ущерба, прежде всего государству. Потому что нет ничего в нашем социалистическом обществе, что не касалось бы государственных интересов. Люди, народ, страна – это и есть государство, его ресурсы, его оружие, его защита… Вот так формируется наша мораль, Боря. И тебе, как молодому сотруднику органов внутренних дел, нести это понимание через всю твою, я надеюсь, долгую профессиональную жизнь. А остальное приложится, я знаю…»

Он задумчиво повертел в руке стакан с остывшим чаем, отставил его на край стола, открыл пухлую папку.

«Что ж, лекции лекциями, а нам работать нужно».

…Удар в бок, достаточно болезненный, вернул сознание Бориса в душное помещение аудитории.

Сердитый Сайгон знаками показал ему на преподавателя и свою тетрадь, в ответ Борис пожал плечами и попытался собраться с мыслями.

Нужно признать, ни черта он не запомнил из этого монотонного рассказа. Вагоны, депо, стрелки – все смешалось в непонятный, гудящий, как сигнал тепловоза, коктейль. Сложная машинерия туманила мозг неподготовленного слушателя. Одно он понял – его весеннее вмешательство в работу сложного механизма, спасшее ему жизнь, могло серьезно нарушить отлаженную систему железнодорожного пути и даже привести к аварии. Он вновь, уже с уважением, оглядел окружающее – жизнь снова показывала ему прелесть существования.

– Итак. Сейчас у вас перерыв – пообедайте, затем встречаемся у вахты и продолжим практические занятия в депо. Будем изучать вагонное хозяйство, так сказать, в натуре. – Преподаватель устало потер себе шею и открыл журнал. – Дежурный, останьтесь, проведем сверку группы…

Глава 9

Борис, морщась при особо громких звуках, доносящихся из кухни, пытался вчитаться в строки «Комсомольской правды». В статье, посвященной предстоящей Олимпиаде, глубокомысленные кружева пространных рассуждений о разнице социалистического и капиталистического подходов к организации этого эпохального спортивного праздника.

Борис никак не мог продраться дальше вступления – мешали возбужденное состояние, шум льющейся воды и звон тарелок. Ленка демонстративно громко мыла посуду.

Долгий путь домой, а сегодня он был действительно долгий, проведенный в тягостном молчании, только добавил заряда в искрящийся коктейль ссоры.

Борис несколько раз пытался разговорить Ленку, но, натыкаясь на ее холодный взгляд, спешно прекращал свои попытки. Так и ехали до дома – молча, погруженные каждый в свои мысли.

Впрочем, подобное с ними случалось все чаще и чаще.

Он наконец сдался и отложил газету.

Стоило признать – что бы ни свершалось сейчас в стране, оно никак не могло сравниться с событиями, происходящими в его семье.

Борис задумался: а ведь прав был Меркульев. Точкой отсчета для человека может быть только он сам, его жизнь и его окружение.

С младенческих лет и весь период детства, являясь центром внимания родителей, воспитателей и педагогов, ребенок учится выстраивать свою жизнь, опираясь на простой эгоцентричный постулат – есть я и есть все остальные. В основе – противопоставление. Но с постепенным осваиванием сложного комплекса взаимоотношений между людьми приходит знание того, что мир не крутится вокруг тебя одного. И тогда человек постепенно учится встраивать свои желания и потребности в круговорот жизни общества – сначала семьи, школы, а затем и трудового коллектива.

Вот тут-то и поджидают его первые трудности – не все могут перешагнуть этот порог. Многие так и остаются в чудесном, но ушедшем детстве. С мнимой свободой и вседозволенностью.

И здесь же кроется основная причина конфликта между индивидуумом и обществом – неумение жить по его правилам и нежелание принять существующую реальность. Этот конфликт переживает подросток, с кровью и болью входя во взрослую жизнь, учась умению жить. Но дается это далеко не всем.

Вот так – просто и одновременно сложно. Практически все преступники – это не повзрослевшие дети…

Борис встал и прошелся по небольшой комнатке. Диван, простецкая стенка с плотным рядком потрепанных