Простивший не знает правды - Женя Шуменко

– Все я понял, – почесал Женька мочку уха. – В клуб можешь приезжать. Начнем с этого. Мне нужно вернуться обратно за стол до того, как у Черники начнется паника и он побежит за волыной.

– Верный пес! – ухмыльнулся Шашен.

– Я бы для него сделал то же самое, – заверил его Немец и обменялся с ним рукопожатием.

После выступления танцовщицы кабаре присоединились к столу Вары и Немца. Довольный Черника принялся обниматься с одной из них – он давно положил на нее глаз.

Любовница Вары пила коньяк из его стакана, сидя у него на коленях, а он ворковал ей что-то на ушко.

Колчин тихо спорил о чем-то с Мотом.

На сцену вышла Вишня. И Женькино сердце бешено заколотилось. Она запела шансон под аккомпанемент пианиста, и он, словно зачарованный, смотрел на нее:

«… И ты никогда не узнаешь, кто я,

А я не узнаю, кто ты…

Я чувств своих тебе не покажу,

И в этом мы похожи.

Захочешь ты меня забыть,

Но все равно не сможешь.

Так люби меня, чтобы вместе сгореть.»

Он облокотился на кулак и задумчиво разглядывал ее длинные ноги. Она грациозно двигалась по сцене. Песня закончилась, раздались аплодисменты.

– Скучаешь? – Его плеча коснулась женская рука, и он так резко повернулся к ней, что хрустнуло в шее.

Около него стояла блондинка в коротком вечернем платье с огромным вырезом на ее большой груди.

– Мы знакомы? – Он нервно дернул ногой.

– Кто-то зовет меня Бархат, а кто-то – Яна.

Она наклонилась так, что вырез на ее груди оказался на уровне его глаз, и еле слышно проговорила:

– Я скрашу сегодня твое одиночество.

– А! Понял! Вообще-то я не одинок. Вон спроси других пацанов, кто-нибудь обязательно будет заинтересован. – Женя поднялся из-за стола и направился за сцену, оставив Яну в полном недоумении.

– Можно? – постучался Женя в дверь гримерки и вошел внутрь.

– Привет, – растерялась немного Вишня. Прежде он никогда не приходил к ней.

– Ты прости: я без цветов, – закрыл он за собой дверь. – Ты сегодня была просто великолепна.

– Спасибо. Старалась, – смотрела она на него с дрожью в теле, пытаясь понять цель его визита.

– И песня эта… «Люби меня, чтобы вместе сгореть», прямо за душу цепляет.

– Сама написала.

– Росана, – подошел он к ней и мягко взял за руку.

Она молча смотрела на него своими синими глазами. Она была сегодня кричаще красивой. Ее черные, словно смоль, волосы очень красиво причесаны, высокие скулы, изящная шея.

– Я, когда тебя вижу, у меня внутри все переворачивается. Мне дышать тяжело становится, – вдруг признался он и крепко сжал ее тонкие запястья в своей большой ладони.

От услышанного ее сердце дрогнуло. Впервые так сильно и сладко заныло, но она взяла себя в руки:

– Немец, ты пьян. Я вызову тебе такси и прослежу, чтобы тебя довезли до дома. Это все, что я могу для тебя сделать, – как можно холоднее сказала она, стараясь не выдавать своей заинтересованности.

– Не могу так больше. Вишня, что ты со мной делаешь? – схватил он ее в охапку и принялся целовать ее губы.

Росана ударила его ладонью по щеке, и он, оторопев, оторвался от нее:

– Неужели ты совсем меня не хочешь, девочка?

– Ты женат. Между нами ничего не может быть, – отступила она на шаг назад.

– Глупости. Между мной и женой уже давно ничего нет. Не спим мы с ней. У нее своя жизнь, а у меня своя…

Она вперилась ему в лицо таким взглядом, что по его телу пробежали мурашки.

– Я повторю. Ты женат. Между нами ничего не будет.

Разъяренный ее отказом, он схватил ее за волосы и притянул к себе, тяжело дыша. Выпитое количество алкоголя ему не помогало, а только усугубляло ситуацию.

– Не ври, я же чувствую, что я тебе нравлюсь. Останься этой ночью со мной. Я сделаю для тебя все, что ты захочешь. – Он снова жадно впился в ее рот.

Она изо всех сил оттолкнула его в сторону и окончательно вышла из себя.

– Ты что, по-русски не понимаешь? – заорала она так, что у него на какой-то момент заложило уши. Она рванула к столику, за которым обычно делала макияж, и сорвала из-под него небольшой револьвер, приклеенный на скотч.

– Даже так? За поцелуй прострелишь любимому башку? – досадливо крякнул он, подавив ругательство.

– Ты мне не любимый, – оскалилась она, как хищный зверек. – Уходи, Немец.

– Пожалеешь потом, что не осталась со мной сегодня.

– Угрожаешь? Подошлешь своих бойцов, чтобы меня проучили? Думаешь, таким образом ты сможешь меня добиться? – выдала она с издевкой.

– Дура ты! – сказал Немец и вышел из гримерки, хлопнув дверью так, что она чуть не слетела с петель.

Вишня перед тем, как вернуться на сцену, выпила полбутылки текилы, которую свято хранила в гримерке. После, немного пошатываясь на каблуках, в ужасном настроении, она принялась петь, недвижимо стоя у микрофона.

Глаза ее прилипли к столу, за которым сидел Немец. Только он в ее сторону больше не смотрел. В горле встал ком, и ей даже на секунду показалось, что из-за этого звук ее голоса сплющился, стал каким-то тонким, слабым…

Бархат, поймав взгляд Вишни, расплылась в широкой улыбке, и с лицом победителя провела рукой по щеке Женьки, который успел прилично набраться. Росане стало совсем не по себе. Она перевела взгляд на пианиста и продолжила петь, фокусируясь на нем.

Отпев свою программу, она пулей вернулась в гримерку, побросала в свою сумку косметику, наспех переобулась в сапоги и, надев шубу, побежала прочь из ресторана.

Оказавшись на улице, она немного отдышалась, облокотилась на стену и достала из сумки сигареты. В этот момент к ней откуда-то из темноты подошла Риточка.

– Ну что, как ночь проходит?

– Очень весело и просто невероятно, – угрюмо ответила она ей. – Ты чего до сих пор тут? Клиентов нет? – протянула она ей открытую пачку «Кэмел». – Угощайся.

– Выходной у меня сегодня, – достала Ритка сигарету, благодарно кивнув головой, и прикурила.

– А домой чего не идешь?

– А что мне дома? В одиночестве голые стены разглядывать? Скучно.

– Понимаю, – кивнула головой Вишня.

В этот момент на улицу выкатилась шумная компания: Вара со своей любовницей, Клиш в обнимку с танцовщицей, Черника с двумя девицами, работающими на Костыля, и Немец, которого под руку вела Яна Бархат. Не было только Колчина, тот поехал домой к жене.

– Пока, Вишня! Поешь, как всегда, на отлично, за душу берет! –