Тень стрекозы - Татьяна Викторовна Полякова

Он нахмурился.

— Та самая чокнутая подруга?

— Возможно, она и чокнутая. Но об убийствах знает.

— Откуда?

— От Светланы. А та от знакомой, что работала в морге.

— Да-а… — покачал головой Сева. — Мир тесен. Плюнуть некуда, чтоб на знакомого не попасть.

— Вы с Агнессой беседовали? — в свою очередь спросила я.

— Конечно. Несла какую-то чушь. Со Светланой они встречались редко. Так, по крайней мере, Агнесса сказала. Чем та занималась в последнее время, понятия не имела. Тетка сильно верующая, везде ей соблазны мерещатся. А по мне, так просто чокнутая. Кстати, она инвалид первой группы. Лежала в психушке. Отпустили, да, видно, рано. Не буйная, оттого и отпустили. Мать у нее покончила с собой без видимой причины. То есть причина, наверное, была, но о ней никто не знал. В один прекрасный день она облила себя бензином и подожгла. Агнессе тогда было девятнадцать, с той поры у нее и начались проблемы с головой.

— Она сказала, что со Светланой они познакомились в церкви.

— Она там работает. Помогает с уборкой. Хотя, во что она на самом деле верит, мне не понять. Я расспрашивал ее знакомых, те пару раз их со Светланой видели в «Белых облаках».

— Что это такое? — насторожилась я.

— Хрен знает. Официально — эзотерический центр. Гадание, гороскопы, снятие сглаза и прочая чушь. Центр проверяли. Все там в полном порядке, налоги платят. Дурят, конечно, людей за их же деньги, но это не запрещено.

— Может, там и стоит поискать нашего дьявола? — выдала я предложение.

Сева взглянул на меня с усмешкой, мол, ученого учить только портить, но ответил вполне доброжелательно:

— Там пять баб вроде знахарок, один старик, ведун, а за хозяина парень лет тридцати. Говорят, учился в Гамбурге, магистр и все такое…

— Надо бы на него взглянуть, — не удержалась я.

— Взгляните, — пожал Сева плечами. — Всех проверяли. Если не считать сомнительности самого этого промысла — полный порядок.

— Соседка утверждает, что пару раз видела, как к Светлане приходил молодой человек прямо-таки демонической внешности, — сказала я. Мужчины быстро переглянулись и уставились на меня. — Возможно, дама преувеличивает, но…

— Что за соседка? — нахмурился Сева. — Мы всех опрашивали.

— Должно быть, с вами она не пожелала откровенничать, — развела я руками.

— И что за молодой человек?

— Он ей не понравился.

— Мне многое в жизни не нравится.

— Мне тоже, — не стала я спорить. — Расскажите о трупах. Агнесса утверждает, что вы скрываете информацию о них.

Сева вздохнул.

— Два трупа. Мужчины. Первого обнаружили восемь месяцев назад. Возле гаражей на Тимирязева. На трупе следы пыток. Живот распорот, внутренности наружу, сердце вырвано. На груди вырезан крест.

— Крест? — нахмурилась я.

— На правой стороне возле соска.

— Личность убитого удалось установить?

— Петров Владимир Евгеньевич, бывший спецназовец. Труп был завернут в полиэтиленовую пленку. Разделались с ним где-то в другом месте, а у гаражей выбросили в надежде, что найдут не скоро. Там свалка, обнаружили его бомжи, случайно.

— Спецназовец? — уточнила я.

— Вот именно. Здоровенный детина. Тридцать пять лет.

— Занятно. Вряд ли он спокойно ждал, когда ему выпустят кишки наружу.

Сева поморщился.

— После увольнения из органов он нигде не работал, жил один в общаге, пил. В друзьях у него был всякий сброд. Вполне могли убить по пьяному делу, если бы…

— Если бы?

— Если бы не следы пыток, вырванное сердце и этот крест. Он был в Чечне. В конце концов тогда решили, что это, возможно, чья-то месть.

— Неплохая версия, только крест вряд ли подходящая метка для мусульман. На втором трупе она тоже была?

— Была. На правой груди, чуть выше соска. Водитель-дальнобойщик Прибытков Геннадий Степанович. В наш город приехал два года назад, женился. Вернулся из рейса, машину поставил в гараж, позвонил жене, но до дома не дошел. Жена ждала сутки, мобильный молчал. Естественно, она забила тревогу. Труп выловили в реке только через четыре месяца. Узнать его было невозможно, делали экспертизу. Повреждения на трупе те же самые: распоротый живот, вырванное сердце и этот крест. Убитые знакомы не были, ничто их не связывало, жили в разных районах. Кстати, этот тоже был здоровый мужик. При нем имелись приличные деньги, возможно, кто-то поджидал его возле гаража… И того, и другого, вне всякого сомнения, убил один и тот же человек. По крайней мере, орудие преступления одно — нож с широким лезвием.

— Двое взрослых мужчин, физически сильных, один вообще спецназовец… Если речь идет о маньяке, выбор довольно странный.

— Может, он не ищет легких путей, — усмехнулся Сева. — Решено было о деталях убийств прессе не сообщать и искать маньяка. Через месяц погибла ваша подруга.

— Он и у нее вырезал крест на груди?

— Левую грудь он ей вообще отрезал, еще у живой. А крест вырезал на горле. Сердце, конечно, тоже вырвал и внутренности… Ей досталось больше, чем мужикам. Она умирала долго и в сознании… Урод, мать его! На труп наткнулись дети, вызвали милицию. У одного из пацанов отец работает в газете, поэтому журналисты приехали в одно время с милицией. Что Светлана делала ночью на стройке, непонятно. Скорее всего, он похитил ее, а потом привез туда. Никаких следов. Никаких зацепок. Журналисты подняли шум из-за ее статей о вице-губернаторе. Потом появились парни из ФСБ и предложили нам не лезть в это дело.

— И как они объяснили?

— А чего нам объяснять? Вызвали к начальству и сказали: так, мол, и так, теперь это не вашего ума дело, и все материалы забрали. Только вряд ли они продвинулись в расследовании дальше нас. Если хотите мое мнение: это действительно маньяк. Выбирает случайные жертвы, и кого он похитит в следующий раз, остается лишь гадать.

— Кто проводил вскрытие? — спросила я.

— Иоффе Марк Абрамович.

— Он еще работает? — удивилась я.

— Вы с ним знакомы? Старик — молодец, любого молодого за пояс заткнет.

— Морг все там же, возле шестой городской больницы?

— Хотите навестить старика? — улыбнулся Сева.

— Хочу.

— Что ж, ваше право… Только не питайте особых иллюзий, я сомневаюсь, чтобы вам удалось то, чего не смогли мы.

Я пожала плечами. Мужчины продолжали пить пиво, а я размышляла. Три трупа, двое мужчин и одна женщина, на груди вырезанные кресты… смахивает на какой-то ритуал. В сочетании с тем, что я увидела в квартире Светки, и с тем, что говорила (или она бредила?) ее подруга Агнесса, напрашивается вывод, что так оно и есть. Светка, хоть голова ее и забита всякой чушью, все же женщина, справиться с ней несложно. Однако двое дюжих мужиков — совсем другое дело.