Вячеслав Жуков - Кукушка

– А быстро, милый мой, только кошки сам знаешь, чего делают, – язвительно отозвалась Лилия Станиславовна на упрек любовника. – Сам подумай, чего бы эта девочка обо мне подумала, предложи я ей сразу оставить ребенка у нас. Надо же было ее подготовить, подвести к тому, что от нее нам требуется. И при этом, чтобы у нее не возникло и тени подозрения.

– А если возникло? – желая досадить любовнице, произнес Костик.

Лилия Станиславовна взглянула на него сердито.

– Ты хочешь меня позлить? – спросила она.

Костик не ответил. И Лилия Станиславовна задумчиво посмотрела на него:

– Теперь это уже не важно. Фишки расставлены. И играть мы будем по моим правилам. Надеюсь, тебе понятно.

Костику сейчас Квинт показалась слишком уж самонадеянной. Именно это качество в людях ему больше всего не нравилось. А теперь вот и в подруге. Но спорить с ней он не стал. Сказал лишь с усмешечкой:

– Ну разумеется. Разве у нас есть другие варианты?

Лилия Станиславовна взглянула на него холодно. Казалось еще немного и ее черные обжигающие глаза испепелят любовника дотла.

– Не будь идиотом, милый, – ледяным голосом произнесла она. – Ты прекрасно знаешь, что нам нужен ее ребенок. Она приходила ко мне, просила сделать аборт. Я едва уговорила ее отказаться. А теперь ты, судя по настрою, хочешь, чтобы я отказалась от ее ребенка? Возможно, она не дура, но отдать ребенка нам, это прежде всего в ее интересах. Ей некуда деваться. И она будет молчать как рыба. – Лилия Станиславовна улыбнулась. Но на этот раз ее улыбка была коварной, если не сказать больше – зловещей.

Костик поспешил отвести глаза в сторону, делая вид, будто ищет чего-нибудь съесть.

Квинт потрепала его по волосам.

– Ты в чем-то сомневаешься? – спросила, положив руку ему на плечо.

Костик ответил не сразу. Вытянув из пачки сигарету, закурил, потом сказал:

– Не знаю. Предчувствие у меня какое-то нехорошее, – признался он.

Но Лилия Станиславовна была далека от предрассудков. И в этот раз повела себя как сторонница реализма, а не фатальных догм.

– Засунь свое предчувствие в штаны, – сказала она и заметив ухмылку на лице Костика добавила: – Да, да, милый. И вообще, мне твой настрой не нравится. Если хочешь, чтобы у тебя все получилось, надо верить в то, что делаешь. Извини за каламбур.

Костик махнул рукой, давая понять, что его подобное высказывание не трогает и оставляет равнодушным. За то время, пока они вместе, ему доводилось слышать и не такое. Тем более, сейчас надо было сгладить ситуацию, чтобы погасить назревающий конфликт. И он миролюбиво произнес:

– Ладно, не кипятись. Будем считать, что ты права. – Говоря так, не сомневался, его любовница всегда предпочитала во всем быть выше его. Даже занимаясь с ним сексом, она не упускала возможности делать так, как это нравилось ей.

Но на этот раз признание ее правоты, оказалось слишком малой похвалой для Лилии Станиславовны. И Костик понял, сейчас от него требуется большего. Он обнял Квинт, прильнул к ее губам, слизывая с них горечь коньяка. Сунув руку за спину, расстегнул лифчик, и ее полные и тугие как у молодой девушки груди освободившись, выпрыгнули из выреза кофточки.

Костику нравились ее груди. С крупными чуть жестковатыми сосками. Нравилось их ласкать, нежно разминая. И обязательно полизать выпуклые соски чуть-чуть прикусывая их. Такая жестокость замешанная на ласке, возбуждала Лилию Станиславовну. Вот и сейчас, когда он наклонился, прихватив тихонько зубами один из ее сосков, и стал лизать его, Квинт обмякла, и тихонько постанывая от удовольствия, вцепилась своими коготками в его волосы, покрепче прижимая голову к груди.

Вспыхнувшая в ней неприязнь, улеглась. Теперь Костику предстояло делать то, чего он до этого и не собирался. Заняться с Квинт сексом. И Лилия Станиславовна соскочив со стула, схватила его за руку и потянула к двери, говоря:

– Пойдем в спальню. Не здесь, – зашептала она Костику на ухо.

– Да, конечно. – Костик подхватил ее на руки.

Глава 11

Мягкий свет луны проникал в спальную комнату в щель между штор. Сначала лунная полоска медленно ползла по ковровой дорожке по полу. Потом взобралась на постель и заскользила по лицу спящей девушки.

Тонкий лучик посветил ей в глаза. Ресницы вздрогнули разок, другой и Ксения проснулась. Почему-то показалось, будто кто-то легонько, едва прикоснувшись, толкнул ее, заставив пробудиться. Еще бы спасть да спать, но ощущение такое, будто она уже выспалась. И сколько не ворочалась с боку на бок, заснуть уже не могла. Ксения не понимала, что ей мешает. Вроде бы и постель удобная, мягкая, а вот почему-то не спится. Она и голову засовывала под подушку, как иногда делала в общежитие, когда девчонки мешали спать. И шторы задернула поплотнее, чтобы лунный лучик не отыскал щель. Но и это не помогло. Сон как будто отбило. И в голову полезли разные мысли, избавиться от которых можно, если только почитать какую-нибудь книгу. Возможно, тогда удастся заснуть. Слышала, что многим, кого мучает бессонница, это вроде бы помогает. Но до книги у нее не дошло. В ночной тишине спящего дома послышался плач младенца, одного, затем другого.

Ксения поднялась, села на кровати, свесив ноги. И прислушалась.

На втором этаже, в комнату находящуюся над ней, кто-то вошел, и Ксения услышала тихие точно крадущиеся шаги. Этот кто-то прошел от двери до середины комнаты и остановился. Не понятно, что там вошедший делал, но младенцы замолчали.

«Там дети?» – теперь Ксении и вовсе уже стало не до сна. Любопытство не давало вот так просто сидеть и подслушивать. Захотелось еще и поглядеть. Это было одной из черт ее неуемной натуры. К тому же она вспомнила, что Лилия Станиславовна ничего не говорила про младенцев грудничков, лишь упомянув в разговоре про дочь, которой было, кажется, уже лет тринадцать. «Ничего себе. Тогда откуда у нее грудники?» – задалась Ксения вопросом, раздумывая над которым не могла вот так просто усидеть на месте.

И встала с кровати. Не зажигая настольной лампы, нашарила на спинке стула свою кофту и юбку. На цыпочках подошла к двери, приоткрыла ее и прислушалась.

В коридоре было темно и это казалось особенно неприятным. В чужом доме. Ощущение такое, словно кто-то притаился в темноте и теперь со стороны наблюдает за Ксенией, за каждым ее движением. Но свет включать она и не подумала, чтобы не привлекать к себе внимание Лилии Станиславовны и особенно этой противной Таисии.

Ксения медленно передвигала ноги, шла, боясь в потемках споткнуться обо что-нибудь и наделать шуму. Да и растянуться на полу, не хочется. С ее – то пузельником. Поэтому, лучше не торопиться. Да и все равно спать не хочется.

Плач младенцев больше не повторялся. Но это был не повод, чтобы вернуться в комнату. Любопытство просто-таки раздирало ее. Хотя Ксения, и сама толком не понимала, зачем вообще идет и как это выглядит со стороны: вот так бродить по чужому дому. «Но я ведь не собираюсь ничего воровать у них, – подыскала она оправдание на случай, если ее увидят. – Скажу, что страдаю лунатизмом и бывает, гуляю по ночам». – Это объяснение даже на ее собственный взгляд казалось не вполне подходящим, но другого ничего на ум не пришло. Но может, ее никто не увидит, тогда и врать ничего не придется.

Подойдя к лестнице ведущей на второй этаж, она остановилась, вдруг почувствовав нерешительность. Стоит ли ей туда идти? Ведь плач младенцев больше не слышен.

Нахлынувшее волнение заставляло сердце трепетать и наверное, от этого ребенок в животе начал шевелиться, как будто хотел убежать куда-то, и спрятаться. Пожалуй, разумнее всего было сейчас вернуться назад в комнату. И дождавшись утра расспросить Лилию Станиславовну о плачущих детях, раз уж они так заинтересовали Ксению. А то и вообще, ни о чем не расспрашивать. И какое ей дело до того, что где-то там заплакали дети. Но проклятое любопытство, трудно поддающаяся объяснению черта человеческой натуры, упорно тянуло ее туда. И Ксения уже взялась рукой за периллу, осторожно, чтобы не поскользнуться, поставила ногу на ступеньку лестницы, и почувствовала как кто-то из темноты сзади тронул ее за плечо.

Она вздрогнула.

– Ой, – вскрикнула, оборачиваясь.

Перед ней стояла Таисия в ночной рубашке вся взлохмаченная с сонным лицом и потому сейчас она выглядела еще неприятнее, чем казалась обычно. Она уставилась на Ксению с вышины своего огромного роста, как бы спрашивая взглядом, почему девушка здесь, а не в своей комнате.

Ксения догадалась, что раз ее застукали, то как-то надо объяснить свое появление тут и попытку зайти на второй этаж, куда ее никто не приглашал. Иначе, немая не отстанет. Но что ей сказать: про лунатизм? Глупость. Такая тупица вряд ли в это поверит.

Таисия смотрела на нее не мигая своими большими глазищами в ожидание объяснений. Ее взгляд был настолько выразительным, и неприятным, что Ксения невольно съежилась. Казалось, вот сейчас эта баба гора схватит ее своей лапищей и швырнет в окно, и Ксения полетит как пушечное ядро. И чтобы такого не произошло, она поспешила сказать: