Картер Браун - Мини-убийцы: Страх подкрадывается исподволь. Любовники не возвращаются. Поймаймне птицу Феникс. Мини-убийцы.

— Это не так! — возразил я. — Во всяком случае, не всегда.

— Вы опять правы. Который час? Я не вижу.

— Одиннадцать десять, — ответил я, сосредоточившись.

— Вам не кажется, что можно было бы выпить еще по стаканчику, Дэнни?

Мы выпили еще, и молоточки в моем черепе застучали быстрее.

Вдруг Марта вскочила на ноги и опять бросила свой стакан в огонь.

— Мне жарко, — сказала она. — А вам, Дэнни?

— Я весь горю.

— Нужно снять что-нибудь, — заявила она. — Это единственная возможность.

Она развязала пояс и позволила своему кимоно соскользнуть с плеч на пол. На ней осталась пижама.

— Вот теперь лучше, — проговорила она со вздохом облегчения и упала на диван.

Я запрокинул голову на спинку дивана и прикрыл глаза. Все передо мной начало кружиться быстрей и быстрей, так что я скорее открыл их опять.

— Дэнни, — прошептала она, — вы находите меня привлекательной?

— Я нахожу вас почти прекрасной, Марта, — честно признался я. — У вас красивое, тонкое, надменное лицо и подходящее к нему тело.

— Вы, наверное, говорите искренно… — медленно произнесла она, — хотя вы и назвали меня высокомерной! Но вы не ответили на мой вопрос, Дэнни Бойд! Вызываю ли я желание? Хотите ли вы меня сейчас, когда я так близко от вас?

Она прижала губы к моим, и я был потрясен дикой страстью ее поцелуя. Молоточки застучали еще сильнее у меня в голове, но на этот раз не алкоголь был тому виной. Прошло много времени, прежде чем она отодвинулась от меня, задыхаясь, упираясь руками мне в грудь, впиваясь в нее ногтями.

— Дэнни, — прошептала она.

— А?

Она отвернулась.

— Вы однажды сказали мне… шутя… что ваше истинное призвание — это… Вы помните?

— Только не в данный момент.

— Ну вы знаете — как мой дедушка… — Запах ее духов смешался с запахом алкоголя, все это бросилось мне в голову, призывая к действиям. Я схватил ее за плечи и опрокинул на диван. Она не сопротивлялась, только закрыла глаза.

Схватив за отвороты ее пижамы, я резко дернул их в стороны — куртка распахнулась, обнажив ее высокие и круглые груди.

И тут она начала смеяться — низким, булькающим, чувственным смехом, таким непристойным, что я не мог поверить своим ушам. Что-то отозвалось в моей памяти, что-то прозвучало словно колокол Страшного Суда. Я резко отстранился, шатаясь, поднялся на ноги и вдруг почувствовал, как ужас охватывает меня, обволакивает паутиной, леденит, и мои нервы напряглись до предела.

Марта открыла глаза и, моргая, посмотрела на меня, изогнув губы в томной улыбке.

— Почему вы остановились, Дэнни? — прошептала она. — Вы меня дразните?

— Вы смеялись, — глухо сказал я.

Высокомерие и презрение на мгновение мелькнули в ее глазах.

— Не будьте столь чувствительны, дорогой! — бросила она. — Я всегда смеюсь, я не могу удержаться, смех — это часть… понимаете?

— Я уже слышал этот смех — в амбаре. Он доносился с сеновала. Но я считал, что это смеется Пит Ринкман. За всю свою жизнь я не слышал ничего более непристойного! Я взбирался по лестнице, торопился, чтобы не опоздать, чтобы спасти вас… Но это смеялся не Пит, это были вы!

Она резко села, ее глаза казались двумя темными провалами на бледном лице.

— Шлюха! — выдохнул я. — Подумать только, вы просто развлекались!

Некоторое время она смотрела на меня, ни слова не говоря. Неожиданно ее лицо расслабилось, и она опять упала на спину.

— Ну вот, Дэнни, — проговорила она чуть насмешливо, — теперь вы знаете мои девичьи секреты. Очень сожалею, что испортила ваши рыцарские воспоминания! — Она самодовольно смотрела на свое обнаженное тело. — Но теперь у вас есть возможность наверстать упущенное.

— Вы и Пит… — пробормотал я. У меня перехватило дыхание. — Вы пошли за ним не для того, чтобы обвинить его в сообщничестве с Хьюстоном. Вы точно вычислили нужный момент. Основная работа была закончена — раз я выяснил, что это Хьюстон контролировал наследованный капитал, а не ваш отец, то теперь доберусь до всего остального, неминуемо узнаю про Пита. Вот почему вы отправились с ним на сеновал — вы знали, что это последний шанс отдать должное его талантам!

Она неохотно открыла глаза.

— Ну и что? — возмущенно проговорила она. — Что из этого следует?

— Вы были в курсе того, что Хьюстон запустил лапы в капитал! Откуда вы узнали?

— Я обработала его клерка! — Теперь она говорила быстро и вызывающе. — У него те же таланты, что и у Пита, но он все же более цивилизован. После ночи, проведенной со мной, он позволил бы голову себе отрезать, если бы я попросила. Я сказала ему, чтобы он проверил отчеты по — фонду наследства, потому что слышала о том, что на той скважине Хьюстон прогорел. Мой дружок клерк не был уверен, что Хьюстон растратил наследство, но считал это возможным.

— Вот как вы построили свой план! С Хьюстоном в роли козла отпущения и Питом в качестве ценителя ваших прелестей более пылкого, чем клерк. Что вы ему обещали? Часть наследства?

— Гораздо больше, — торжествующе ответила она. — Я обещала выйти за него замуж!

— Вам был нужен третий, то есть я, чтобы все уверовали в вашу невиновность, чтобы послужить вам алиби, — продолжал я, как бы рассуждая сам с собой. — А Толвар? У кого возникла мысль убрать меня, после того как труп Филипа был помещен в мой багажник?

— У Толвара и Хьюстона. Хьюстон хотел во что бы то ни стало избавиться от трупа из-за вашего телефонного звонка в полицию. Он был совершенно уверен, что вы пытаетесь взвалить на него это убийство. Пит же был вынужден поддерживать его — ведь Грэг его нанял первым, и он не мог признаться, что переметнулся ко мне, ему было неловко.

— Зачем было убивать Филипа и Клемми?

— Я же не знала, сколько осталось от наследства после махинаций Хьюстона, — поморщилась Марта. — Я была уверена, что там мало на троих. Ну что вы смотрите на меня? Я была вынуждена так поступить!

— Вы сумасшедшая, — прошептал я. — Совершенно сумасшедшая! Сильвия Вест права, вы параноик с наклонностями к убийству!

Она вскочила и встала передо мной, чуть согнув колени.

— Никогда не повторяйте этого. — Она пыталась улыбнуться, но у нее получилась злая гримаса. — Дорогой! — Это прозвучало фальшиво, несмотря на все ее усилия. — Не суетитесь!.. Если вы хотите денег, я их вам дам. Все кончено теперь, а Хьюстон…

— Хьюстон! — вскричал я. — Боже мой! Я совершенно забыл про него…

Я в отчаянии посмотрел на часы и бросился к телефону.

— Что это вы делаете? — резко спросила Марта.

— Сейчас без четверти двенадцать, я успею… — Я схватил трубку и набрал номер.

— Бросьте это, Дэнни, — взвизгнула Марта.

Я услышал шум разбиваемого стекла.

Телефонистка не торопилась отвечать. Я поднял глаза и увидел Марту, которая, слегка пошатываясь, сжимала в руке горлышко разбитой бутылки.

— Повесьте трубку, Дэнни, — прошипела она. — Повесьте, или я перережу вам горло!

Она угрожающе направила на меня осколки. Острые края блеснули.

— Не подходите ко мне, маньячка! Или я вас убью!

Какое-то бульканье вырвалось из ее горла.

— Я запретила вам так говорить! — прорычала она и бросилась на меня. С невероятной быстротой она пересекла комнату, держа осколок перед собой, как копье.

В пяти шагах от меня ее голая нога зацепилась за ковер, и она тяжело упала, издав пронзительный крик. Рука, державшая осколок бутылки, подвернулась, блеснуло стекло, тело рухнуло вниз, и ее нежная открытая шея напоролась на зазубренный край. Должно быть, он перерезал ей яремную вену.

Меня затошнило, я отвернулся и услышал голос из телефонной трубки, повторяющий нетерпеливо: «Оператор слушает!»

Я прижал трубку к уху.

— Вопрос жизни или смерти, — с трудом выговорил я. — Соедините меня с начальником тюрьмы Синг-Синг.

— У вас есть допуск? — спросил голос.

Я вывернул свое запястье, чтобы посмотреть на часы.

— Нет! — закричал я в бешенстве. — У меня нет времени спорить!.. До двенадцати осталось четыре минуты, а в двенадцать будет поздно!

— Точное время сейчас — двенадцать часов три минуты, сэр, — возразил металлический голос.

— Вы уверены?

— Ноль часов три минуты и десять секунд — точное время, — твердо объявил голос. — Не вешайте трубку, я соединю вас.

Я тупо слушал серию щелчков, потом донесся низкий голос:

— Офис начальника тюрьмы Синг-Синг!

— Послушайте, — в отчаянии проговорил я. — Это срочно. Я…

— Ясное дело, — сердито ответил мужчина. — Журналисты все одинаковы! У них всегда срочно! Грэгори Хьюстон сел на электрический стул ровно в полночь. Его смерть официально засвидетельствована в ноль часов одну минуту. Он не делал никаких заявлений. Это все, что я могу вам сказать. Достаточно?