Конвоиры - Генадий Алмазов

больше подумал на то, что нас сдали наёмники, но после того как Сантьяго начал предлагать оставить груз тут и разбежаться, я тебе пожалуй поверю.

— Стоп. Повтори-ка.

— Я тебе пожалуй поверю… — Руль не понимая повторил.

— Не, не, не. Что сделал испанец?

— А. Ну, он предложил сначала винту и мне план. Мол, мы оставляем груз и на пустом грутасе быстро едем в СССР. Потом предложил это костюму и тени.

— А они что?

— Ну, винт сказал что это хорошая идея. Наёмники сказали что сделают это, но потом, так как сейчас слушают тебя.

— Сейчас? Так и сказали?

— Слушай, я зацепил этот разговор лишь краем уха! Я не могу заверить тебя в правдоподобности всего этого. Я лишь сказал что сам услышал.

— Мда… Надо что-то…

Змей хотел было продолжить, но как его оборвало сообщение прицела на рацию руля.

— Руль! Не знаю что ты там завис, но тебе срочно нужно разбудить змея. — Голос прицела звучал очень тревожно.

— Приём, я его уже разбудил. Что такое?

— Блять! Там вертолёт! — Прокричал в трубку Григорий.

— Что блять?! — Закричал змей, вылетая из кабины на свежий воздух и забирая рацию из рук руля.

Естественно, услышав злой крик босса, все тут же замерли, не понимая что происходит.

— Блять, Гриша, если это ещё одна твоя шутка, то я тебе богу откручу.

— Да я… — Прицел по всей видимости сам растерялся от столь бурной реакции. — …сам был бы рад, если бы это была шутка. Но я прямо сейчас в бинокль вижу вертолёт на северо-западе от нашего лагеря. Где-то в километрах пяти-шести.

Змей замер. Замерли вообще все. Со стороны гор слышался очень далёкий, почти не слышный гул. Все сразу поняли что является его источником: вертолёт.

— Куда… Куда он направляется? — Дрожащим голосом спросил змей у рации.

— Не в нашу сторону… Он будто нас обходит.

Повисло тяжёлое молчание, которое нарушало лишь далёкий гул вертолетных винтов. Змей не знал говорить, как собственно не знали и все остальные. Все прекрасно понимали что вертолёт непременно раскроет их, после чего живыми они уже точно не выберутся.

Змей засвистел.

— Так, все! Быстро! Садитесь в круг! — Змей приставил рацию к губам. — Григ, будь на связи.

— Принял.

Все участники команды: цветастые, сказочники, костюм, мышь, тень, винт, испанец и руль уселись в круг для мозгового штурма. Стоял только Луи.

— Друзья! Перед нами встала угроза в лице этого летающего куска металла… — Змей думал. Через десяток секунд он продолжил. — Из-за того что мы никак не можем скрыться от него, то нам остаётся одно: уничтожить его.

В кругу пошло бурчание. Змей прекрасно понимал, насколько его план фантастичен и отчасти уморителен, но его голова почти все продумана.

— У нас в кузове находиться несколько десятков новейших ракет ЗЗВ-2. Ракеты, как мне известно, игнорируют всякие системы защиты, и являются передовым вооружением. Если мы сможем запустить в вертолёт хотя бы одну такую, то тогда у нас будет немного времени, пока эти мрази вообще поймут что произошло…

— То есть ты хочешь запустить в шумный вертолёт ещё более шумную и яркую ракету? — В размышления вмешался Сантьяго.

— И этой ракетой они будут ослеплены! А пока они поймут что и где произошло, мы быстро съебём со всем грузом.

Вся команда приняла план змея с прохладой.

— Не легче будет скинуть груз сейчас, и на полной скорости прорваться к СССР? По твоему груженный, а точнее перегруженный грутас сможет проскочить мимо блокпостов белой армии?

Змей ответил мрачным молчанием, сверля испанца взглядом.

— Мы не можем… — Начал говорить змей, переводя взгляд то на каждого участника круга, то на лес и горы. — …просто взять и скинуть весь груз. За него уже умер один человек. Из-за него руль лишился глаза, а боб вынужден продумывать каждый вдох. Из-за него мы всё это время переживали, стреляли, волновались… У кого-то из нас есть семья, и деньги за этот груз, являются их единственным хлебом. Сантьяго… — Испанца вывело из себя, что Луи больше не соблюдал конспирацию. — Как ты думаешь, твоя девушка бы одобрила тот факт, что ты проделав такой путь, не доехав какой-то ебучий день, оставил всё из-за какой-то мнимой опасности? Да мы, блять, видали угрозы и поболее чем эти пидарасы с автоматами! За нами вся Славия охоту вела, а ты тут испугался Чвк! — Змей переметнулся на руля. — Габриель, а ты как думаешь: Кристина бы одобрила бы это? Если бы ты всех бросил, и сгинул бы где-то в горах?! Вы видимо не понимаете: у нас нет выхода! Всё, мост уже сгорел! — Змей вошёл во вкус. Его речь была агрессивной, злобной, и от чего-то вдохновляющей. Он настолько заговорился, что уже обращался по именам, и использовал просто народные немецкие выражения. — Единственный путь, который нам доступен: только вперёд. Только ослабив и обескуражив этих мразей, мы сможем пробиться через ебаный блокпост, что прямо сейчас находится дальше.

Змей остановился, ожидая какого-то ответа. Он получил его из глаз его товарищей: испанец смотрел на него с ненавистью, а глаза остальных были заполнены страхом. Поняв, что все ждут от него чего-нибудь ещё, Луи продолжил.

— Если мы разбредемся по горам, то непременно умрём по одному: кого отловят, а кто просто с голода сдохнет. Останемся здесь дольше чем на неделю: закончиться провизия, а судя по тому что я не видел оленя, за которым ходили сказочники, живности тут тоже нема. Если попробуем… — Людвиг сел и закрыл лицо руками. — Если попробуем пробиться скинув весь груз, то нас расстреляют. Они там прямо сейчас ждут нас, направив все орудия в нашу сторону. Поэтому, и только поэтому нам нужно выкинуть что-то такое, что они никак не ожидают. Нам нужно сделать так, чтобы эти пидарасы начали менять свой план и свою стратегию. И как раз в этот момент мы и ударим, и пробьемся, и уедем нахуй из Славии.

Повисло очередное молчания. Людвига взбесило это. Он ожидал хоть какой-то реакции, но из-за положения рук не мог посмотреть на глаза. Поэтому он поднял голову, и пристально посмотрел на испанца.

— Поэтому, самое плохое и гнусное что можно сделать сейчас, после крысятничества, это разводить распри и конфликты. Чем ты сейчас и занимаешься.

— Ты нас угробишь, безумец.

— Если это так, то потом предъявить мне это на той стороне. А пока, делай всё что я говорю, так как только я могу вывести нас из этого пиздеца.

Снова молчание длящееся вечность. Людвигу захотелось завыть, как винт начал говорить.

— Допустим: я и тень сможем что-то