Владимир Безымянный - Смерть отбрасывает тень

– Ну вот, милейший, все и стало на свои места, – удовлетворенно потер руки Леонов. – Как мы и предполагали – Борисов арестован!.. А этот майор, как его…

– Голиков, – подсказал Селезнев.

– Просто молодец!.. Такому при случае и подбросить не грех… Конечно, Борисова чисто по-,человечески жалко. Но ничего не попишешь… Машина – улика серьезная… А с другой стороны, – прикидывал он, – это хорошо. Чем быстрее закроют дело, тем лучше. Меньше хлопот, – его рассуждения были прерваны появлением секретарши, которая на круглом подносе внесла кофейник, чашки и сахарницу.

– Любочка, пожалуйста, прихвати со стола лишнее.

Секретарша, молча собрав грязную посуду и остатки трапезы, удалилась. Селезнев проводил ее заинтересованным взглядом. «Хороша! – подумалось ему, – умеет черт старый».

Сделав несколько глотков кофе, Селезнев нарушил молчание:

– По-моему, нам нельзя выпускать это дело из-под контроля… Да и Борисову не мешало бы по мере возможности помочь, чтоб, так сказать, немного загладить нашу вину.

– Хорошо говоришь, Костя! Может, еще предложишь рядом с ним на дубовой скамеечке посидеть за барьером, чтобы милейшему Валентину Владимировичу скучно не было? – ехидно поинтересовался Леонов.

Селезнев пристыженно разглядывал ковер.

– Нет, батенька мой, сейчас для нас главное – не допустить разрастания этого дела. И тут без нашего общего друга не обойтись… Лучше уж ему заплатить вдвое, чем рисковать с этим майором… Я, знаешь, его даже зауважал… Так что давай на посошок – и по коням!

Но наполнить рюмки он не успел – в дверь вихрем влетела перепуганная секретарша и, вся дрожа, залепетала:

– Дмитрий Степанович, там… за вами пришли… Их три человека… из уголовного розыска!

Глава вторая

Долгая прогулка по осеннему солнышку, неожиданная, но полезная для дела встреча с Рязанцевым несколько рассеяли утреннее тяжкое настроение Голикова. Ровно в два часа он уже подходил к своему кабинету. Коридор был наполнен жужжащим шумом, сквозь который пробивались отдельные возгласы. По обеим сторонам двери на стульях с откидными сидениями теснились возбужденные посетители. Появление майора было встречено взрывом, особенно ярились Леонов и Селезнев. Казалось, что только само здание УВД и присутствие в коридоре лейтенанта Громова, рослого, сильного и сдержанного, спасает Голикова от немедленной физической расправы.

Майор с нарочитым спокойствием открыл ключом кабинет и затворил за собой дверь. Минуту-другую он посидел за своим столом, собираясь с мыслями, потом поднял телефонную трубку и набрал номер.

– Чижмин.

– Лева, слушай внимательно… Приведи ко мне Борисова, но предварительно убери куда угодно Леонова и Селезнева. Они там в коридоре бушуют.

– Вас понял: двоих убрать, одного привести, – весело отозвался Чижмин.

Через несколько минут он был уже у Голикова и докладывал:

– Леонова и Селезнева я пока определил в свой кабинет. Пусть их там Громов немного поразвлечет, а Борисова я заказал. Сейчас доставят.

– Что обыск?

– Пустой номер, Александр Яковлевич, – Чижмин, словно оправдываясь, предположил: – Если Борисов причастен к убийству, то на кой ляд ему держать что-то компрометирующее дома?

– Да, и большого количества ценностей, которые реально подтверждали бы наличие нетрудовых доходов, у него и быть не могло – работает-то он на «доходном месте» недавно.

– Плюс молодая любовница, – вставил Чижмин.

– Вот именно, соображаешь, – Голиков защемил двумя пальцами нижнюю губу, внимательно глядя на старшего лейтенанта.

– Александр Яковлевич, а что если я съезжу к Борисову на работу? Так, для очисти совести?

– И не только для очистки. Нужно самым тщательным образом обследовать его рабочее место.

– Вот только боюсь я, Александр Яковлевич, достанется нам из-за Леонова и Селезнева.

– Ты хотел сказать – мне… Ну, это мы еще посмотрим, – Голиков встал из-за стола и подошел к Чижмину. – Ничего, Левушка, прорвемся. Будем верить в лучшее, – он похлопал старшего лейтенанта по плечу и неизвестно чему улыбнулся. – После того как побываешь у Борисова на службе, обязательно загляни в кафе, куда он заходил в то утро, и в суд тоже… Может, кто случайно заметил – на машине приезжал Борисов или нет.

Звонок необычно долго молчавшего телефона как бы подвел черту под разговором.

«Началось!..» – только и успел подумать майор, поднимая трубку внутренней связи, общение с которой ничего, кроме неприятностей, не сулило.

– Голиков слушает, – сказал он в трубку и махнул Чижмину, чтобы тот удалился. – Я позволяю себе то, что предусмотрено законом, – ответил он Струкову. – При чем тут недовольство прокуратуры? Их дело следить за соблюдением законности… Хорошо, к концу дня я представлю вам отчет, – майор, едва сдерживая желание прервать разговор, выслушивал брюзжание начальника управления. На этот раз спасение пришло в образе Борисова, входившего в кабинет.

– Извините, товарищ полковник, но ко мне на допрос доставили задержанного.

В телефонной трубке зазвучали короткие сигналы, и Голиков, с облегчением вздохнув, обратился к Борисову, стоявшему у двери.

– Ну, Валентин Владимирович, вот мы и снова встретились. Присаживайтесь.

Лицо Борисова выражало полнейшее равнодушие.

– Обязан поставить вас в известность, что в отличие от нашей первой встречи, когда мы беседовали с вами как со свидетелем, сегодня вы вправе не отвечать на мои вопросы, поскольку теперь являетесь подозреваемым.

Реакции со стороны Борисова не последовало.

– Правда, – продолжал майор, – в вашем положении я бы не стал упрямиться и чистосердечно рассказал с том, что произошло утром восьмого сентября.

Борисов, которого усадили в кресло напротив Голикова, и ухом не повел, разглядывая майора воспаленными, мутно-голубоватыми глазами, в которых поражало полное отсутствие какой-либо мысли. И неудивительно. После солидной дозы коньяка, выпитого вчера вечером, и нескольких рюмок, добавленных сегодня утром, когда он в лихорадке собирался на работу, Борисов находился в невменяемом состоянии. Не помогло ему и испытанное средство, к которому вынужден был прибегнуть Чижмин, – холодный душ в вытрезвителе. Вопросы майора, которые он повторял раз за разом, словно уходили в пустоту до тех пор, пока один из них, как сильный электрический разряд, не встряхнул Борисова. В его глазах мелькнуло нечто осмысленное. Голиков поспешил воспользоваться этим и громко повторил вопрос:

– Кто убил Петрову Ольгу Степановну?

– Оля… Олечка… Ее нет уже… – тупо забормотал Борисов, свесив голову, раскачиваясь и тщетно пытаясь уразуметь, где он находится. – Ничего уже не вернешь… Зачем жить?… Кому это нужно?… – Взгляд его натолкнулся на майора: – А это еще кто?… Что здесь происходит?… Как я тут оказался? – Борисов стремительно трезвел, на высоком лбу высыпали бисеринки пота.

– Это, Валентин Владимирович, сейчас не имеет ни малейшего значения. Вы, впрочем, уже прекрасно сориентировались… Я даже скажу больше – и вам, и нам повезло, что вы оказались у нас, – Голиков сказал это не кривя душой, памятуя свои утренние переживание около дома Борисова. Кто лучше него мог оценить степень опасности, которой подвергался Борисов, – единственный свидетель против предполагаемого убийцы. Oт мысли, что они могли опоздать, тяжелело сердце. Борисов был сейчас единственной ниточкой, которая могли вывести их на преступников.

– Ara, это значит по вашей милости я здесь нахожусь?… Любопытно!

– Ничего любопытного, гражданин Борисов. Вы просто арестованы… И не делайте круглых глаз… Вы же сами к этому готовились. Да и напились до беспамятства скорее всего от страха, что ваше преступление раскроется.

– Что?… Какое еще преступление?… Вы отдаете себе отчет, что говорите? – окончательно овладел собой Борисов.

– Валентин Владимирович, я действительно был склонен после первой нашей встречи поверить вам. Скрывать не стану, мы еще не выяснили до конца, какую роль играли вы в деле Петровой. Еще один совет – и вовсе не потому, что это входит в мои обязанности, просто мне искренне жаль вас, – снимите грех с души. Чистосердечное признание смягчит ваше положение. Истина хоть и банальная, но это так… Короче говоря, не мучайте себя и помогите нам.

– Ну, знаете ли, это уже переходит все границы. Так я… – голос его сорвался, он закашлялся и побагровел, – …значит, арестован… Тогда позвольте узнать – за что?

– Я уже сообщил вам, что вы имеете право не отвечать на мои вопросы, – как бы не замечая возмущения Борисова, спокойно сказал Голиков. – Однако убедительно прошу вас спокойно выслушать меня… Нам доподлинно известно, что утром, в день убийства Петровой, вашу машину видели возле ее дома. Отрицать этот факт бессмысленно… Через несколько минут будет проведено опознание, необходимое для выявления человека, приехавшего и уехавшего после убийства на вашей машине.