"Расследования Екатерины Петровской и Ко". Компиляция. Книги 31-50 - Татьяна Юрьевна Степанова

Глава 20

Дрожь

Куратор отдела Древнего Востока Олег Гайкин в туалете, примыкающем к хранилищу, впился губами в ингалятор и глубоко вдохнул ментол.

Его только что отпустили с допроса сотрудники полиции. И на этом допросе он, как ему казалось, держался хорошо.

Пару раз, правда, пришлось все же воспользоваться ингалятором. И руки…

Руки предательски тряслись.

Он ничего не мог поделать с этим.

Сейчас, стоя сгорбившись, опираясь ладонями на холодную раковину, он снова и снова прокручивал про себя события, которые уже никогда не забудет.

Как прибежал охранник и сообщил, что нашли тело…

Как он ринулся вслед за охранником и, лишь свернув в другую секцию коридора, понял, что оставил хранилище незапертым с номером первым «Проклятой коллекции» на рабочем столе под лампой, не прикрытым защитным колпаком.

Как он вернулся бегом в хранилище и…

То странное ощущение, которое он испытал, войдя туда…

Словно он не один. Но тот, кто был тут, – уже ушел.

Как будто это смерть пришла и ушла.

Или она – в последний раз явилась к нему.

Руки тряслись так, что он боялся уронить ингалятор. Больше надеялся на губы, впиваясь в пластик, вдыхая оживляющий ментол.

На допросе он держался хорошо.

Или все же они что-то заметили, но не подали вида?

Нет, нет, нет, он держался молодцом. Он сидел на стуле, скрестив руки на груди, и отвечал на их вопросы.

Нет, я не видел и не слышал ничего подозрительного…

Никаких криков о помощи…

Чем я занимался? Я работал. Я работаю с экспонатами нашей новой коллекции.

Я все время находился в хранилище. Нет, не выходил. У меня полно работы, мне некогда блуждать по музею.

Так или примерно так он отвечал им. Стараясь говорить очень спокойно.

Возможно, если бы он сказал им все сразу, стало бы легче.

Но он не желал это говорить.

Как руки дрожат…

Чем же унять эту дрожь?

Он вышел из туалета, убрав в карман пиджака спасительный ингалятор. Подошел к одному из шкафов, открыл стеклянную дверь, пошарил в глубине полки за толстыми томами «Вестника археологии», извлек на свет початую бутылку коньяка. На столе у кофеварки нашел чистую чашку, плеснул себе солидную порцию.

Номер первый «Проклятой коллекции», укрытый специальным пластиковым колпаком, покоился на рабочем столе за его спиной.

Совмещенная мумия – с телом ребенка и головой кошки.

Он не обращал на нее внимания.

Не обращал внимания и на вскрытые ящики коллекции, стоявшие тут и там между столами.

И то, что в зале сейчас в этот глухой час ночи было почти темно, тоже не волновало его.

И тени в нишах между шкафами…

И то, что ему почудилось чье-то присутствие – там, тогда, раньше, почти сразу, как стало известно, что нашли тело…

К черту все это, к черту, к черту, к черту…

Он чувствовал лишь одно, как он пьянеет – быстро и неудержимо. Спасительный коньяк, как и ментол, делает свое дело.

Неожиданно для себя Олег Гайкин всхлипнул. Достал мобильный и хотел позвонить Кристине. Чтобы она пришла, была рядом.

Но тут же передумал. Кристина все замечает, она наблюдательная и жестокая. Она любит его. Но она жестокая женщина даже в своей любви.

Она непременно спросит, почему это он так напился именно сейчас. И почему у него так дрожат руки – словно у немощного старика.

Он подлил себе еще коньяка и стиснул чашку в пальцах.

Напряженные мускулы расслабились.

Потом он прикрыл льняной тканью стеклянный колпак, сохраняющий бесценную мумию, выключил софит над столом и в полной темноте подошел к шкафу.

Сел с чашкой коньяка прямо на пол.

Если он чего-то и ждал в глубине души – этого так и не случилось.

Он просто встретил рассвет нового дня, хотя здесь в Нижнем царстве не было ни окон, ни зари, ни солнца.

Глава 21

Самостоятельные изыскания

Ночь в музее… нет, репетиция ночи в музее… или нет – ночь убийства в музее наконец-то закончилась.

Наступило утро. Небо окрасилось розовым над Москвой, солнце щедро позолотило купола храма Христа Спасителя, потом вообще стало не по-майски припекать.

Начальник МУРа генерал Елистратов по выражению Анфисы «не выказал себя таким уж жестокосердным ослом»: он дал Кате и Анфисе – «фотографам» день отдыха. С тем, чтобы уже на следующие сутки они приступали к своим новым обязанностям.

В музей спешно прибыло большое начальство из Минкульта и городской администрации, и начался большой шум и гам.

Катя условилась с Анфисой созвониться вечером и с Волхонки отправилась прямо домой, к себе на квартиру на Фрунзенскую набережную, предоставив Елистратову договариваться с ее шефом на работе в ГУВД по поводу, так скажем… ее новой внеплановой командировки.

Сначала она решила выспаться как следует, она просто валилась с ног.

Нет, нет, сначала она долго лежала в горячей ванне, отмокала – потому что то ни с чем не сравнимое, ужасное ощущение липкости чужой крови, в которую она вляпалась, все еще преследовало ее.

Средство от этого одно – много-много душистой пены в ванне, «суровая» рукавичка для массажа и…

Катя, выйдя из ванной, вспомнила, что некоторые ее коллеги в аналогичной ситуации принимали еще и особое лекарство – семь капель для храбрости.

Семь капель она сделала себе по своему собственному рецепту: банан, яблоко, немножко клубники – той, майской, что продают на рынке в коробочках, чайная ложка тростникового сахара, чуть-чуть холодного чая. Все сбить в блендере в энергетический коктейль и «принять на грудь» в восьмом часу утра.

Она заснула, как часовой на посту, – мгновенно. Не видела вообще никаких снов – ни плохих, ни хороших. Проснулась в два часа дня и, сделав себе кофе и бутерброды на скорую руку, сразу же положила перед собой на стол рядом с чашкой кофе планшет, пытаясь найти в Интернете всю возможную информацию по Узбеку.

Да, именно с этого она начала свои самостоятельные изыскания.

С криминального авторитета, крестного отца – Узбека – Ибрагимбека Саддыкова.

Почти вся информация о нем датирована мартом, когда он был застрелен неизвестным киллером, которого так и не поймали.

Но и до этого, раньше кличка мелькала в разделе «Происшествия», а также в разделе «Слухи, сплетни, скандалы».

Узбек, Узбек, Узбек… Почти никогда этого человека в прессе не называли по имени и фамилии.

Ни слова в Интернете о том, что он где-то когда-то приобрел эту самую «Проклятую коллекцию» и подарил ее музею. Видимо, репортеры и вездесущие интернет-тролли про это просто не знали.

Писали, что Узбек – всесильный глава не только узбекской,