Петр Северцев - Ариозо хакера

РЕКОМЕНДАЦИИ ПО РАССЛЕДОВАНИЮ: ДОПРОС ДОНИЦКОГО. ВЕРОЯТНОСТЬ СВЯЗИ С УБИЙСТВОМ СУДАКОВА: 75 %. НАДАВИТЬ. ИСПОЛЬЗОВАТЬ МАТЕРИАЛЫ ПОИСКА. СМОТРИ РАСПЕЧАТКУ.

КРАТКОСРОЧНЫЕ РЕКОМЕНДАЦИИ: ВЫПОЛНИТЬ РЕКОМЕНДАЦИИ ПО РАССЛЕДОВАНИЮ. ПОВЫСИТЬ БДИТЕЛЬНОСТЬ.

СРЕДНЕСРОЧНЫЕ РЕКОМЕНДАЦИИ: ЗАМЕНИТЬ BACK-UPS.

— Спасибо, — поблагодарил я.

— ПОЖАЛУЙСТА, — буркнул он в ответ, а потом добавил: — ТРЕБУЕТСЯ ПРОФИЛАКТИЧЕСКОЕ АНТИВИРУСНОЕ СКАНИРОВАНИЕ.

— Самостоятельно, — ответил я, уже читая его письменные выкладки, и Приятель умолк.

Первый лист украшала скромная надпись: «Предварительные данные о доходах П. А. Доницкого».

С высокой вероятностью — от 75 до 98 процентов — электромагнитный эксперт утверждал, что П. А. Доницкий только за последние два года пополнил свой карман приятной суммой в миллион долларов. По расчетам Приятеля, выходило, что председатель обдирал как липку всех местных Щедриных и Спиваковых. Портнова была права: мимо его чуткого к звону монет уха и ловкого кармана не проходил ни один сколько-нибудь значительный симфонический концерт. Особенно шустрил Пал Андреич в составе рабочей группы по подготовке грядущего славного юбилея… Фигурировали в умозаключениях моего быстрого разумом Невтона и такие приятные мелочи, как поездки на семинары в Париж и Вену.

Но больше всего меня удивили размеры премий, обладателями которых мечтали стать молодые композиторы, а стал их умудренный опытом пастырь: оказывается, не жалеют денег власти, когда речь идет о… м-м-м… поддержке творческой молодежи! На первую премию можно было запросто купить почти такую же машину, как мой Пентюня, на вторую — неплохой «лэптоп», а на третью — современный мультимедийный домашний «писюк».

Второй лист назывался пострашнее: «Основные данные о незаконных доходах П. А. Доницкого». Перечислялись те же цифры и факты, но уже безо всяких там неуверенных вероятностей.

Ладно, пора нанести визит главному губернскому композитору, решил я, положил в карман обвинительный листочек и выключил Приятеля.

Погода отличная, идем пешком. Тем более что живем мы с Доницким, оказывается, по соседству.

…Вечер догорал красиво. В уставший город вкрадчиво сочилась тихая ночь. Движение на Майской не бог весть какое, и мне удалось-таки ощутить наступавшее успокоение мира. Вообще-то, я нечасто впадаю в сентиментальные ахи по поводу лазурного неба, изумрудных листочков и так далее, но тут я вдруг словно вынырнул на миг из круговорота событий последних дней и успел, хоть и на ходу, подумать о вечном.

Вечность — она ведь рядом со всеми, а уж с людьми моей беспокойной профессии… Нет, ребята, не стоит откладывать жизнь на потом — пить пиво надо сейчас!

Вот переговорю с представителем музыкального истэблишмента — и непременно выпью пивка, пообещал я себе, подходя к «музыкальному» дому.

Дом, кстати, отнюдь не производил впечатления элитного: кирпичная девятиэтажка, хоть и довольно-таки новая. Несолидно для долларового миллионера, братцы мои! Впрочем, у богатых — свои причуды. Может, у него здесь — родительское гнездо, а сам оперившийся птенец свил уже где-нибудь стандартный «новорусский» замок.

Растекаясь примерно так мыслию по подъезду, я подрулил к стальной двери модной в нашем городе фирмы «Гейзер» с номером «88». «Люблю тебя» — так, кажется, мы в детстве расшифровывали эту цифру?

Звонок сыграл бетховенское «та-та-та-ТА!». Эстетствует композитор?..

Через минуту за дверью что-то щелкнуло, и невнятный мужской голос поинтересовался:

— Кто там?

— Добрый вечер, Пал Андреич дома?

— А что вы хотели?

— Вы знаете, я обращаюсь к вам по рекомендации Ирины Евгеньевны Портновой. Извините, что не созвонился с вами, но уж очень дело срочное…

Лязгнули запоры, дверь приоткрылась на длину мощной цепочки. Из щели на меня посмотрел лысый усатый мужчина с острыми глазками. Он потыкал меня взглядом пару секунд, а потом снял цепочку и окончательно пустил в квартиру:

— Проходите.

— Благодарю.

Мы оказались в стильно обставленной прихожей… нет, пожалуй, не прихожей, а холле. Квартиру явно подвергли перепланировке и евроремонту.

— Доницкий, Павел Андреевич, — представился хозяин.

— Мареев, Валерий Борисович, — слегка поклонился я.

— Пройдемте наверх, в кабинет, — пригласил он меня в глубины своего жилища.

Вот оно как! Квартира-то — в двух уровнях! Ну что ж, да здравствует Союз композиторов, — думал я, поднимаясь за важной музыкальной птицей на второй этаж уютного родового гнездышка.

Усадив меня в одно из массивных кресел, Доницкий переложил телефонную трубку из кармана джинсов на журнальный столик и сел напротив.

— Павел Андреевич, я — частный детектив. Мне поручено разобраться в причинах безвременной кончины Станислава Судакова, — начал я.

— Простите, не вижу связи между моей скромной персоной и упомянутым вами прискорбным событием… — заметил, сладко улыбаясь в усы и недоуменно покачивая лысиной, Доницкий.

— Разумеется, связь тут не прямая. Но имеются веские основания считать, что, во-первых, Судакова убили, а во-вторых, устранение конкурента по организации самого прибыльного юбилейного концерта — в ваших интересах, Павел Андреевич.

— Валерий Борисович, вы, надеюсь, понимаете, что подобные утверждения нуждаются в самых веских доказательствах? — еще приветливее улыбаясь и ворочая шеей, спросил этот музыкальный стервятник. Сходство с птицей усиливал обрамлявший плешивую голову венчик седых волос.

— Мне нравится ваш деловой подход, Пал Андреич. — Я тоже улыбнулся. — Но, смею вас уверить, кое-какие доказательства у нас имеются, а остальные я думаю приобрести у вас… по бартеру.

— Вот как? Очень интересно. И вы думаете, мне выгодно делиться с вами компроматом на самого себя?

— Диалектика, Пал Андреич, диалектика. Вы — наверняка не организатор убийства, и, уж конечно, не исполнитель. Ну, а на пассивное соучастие я готов закрыть глаза… К тому же обнародование вот этой информации, — я передал ему свою распечатку, — для вас гораздо опаснее дела Судакова.

Доницкий прочел пентюнин текст под моим пристальным взглядом. Как я ни старался уловить хотя бы малейший признак беспокойства в его лице и позе, мне это не удалось.

— Не думаю, что вам удастся шантаж, Валерий Борисович, — неспешно проговорил главный губернский композитор, демонстративно возвращая мне бумагу. — А вот мы ИМЕЕМ вполне достаточные силы и средства, чтобы… мн-э-э… убедить вас в пагубности вашей затеи с расследованием так называемого «дела Судакова».

— Поживем — увидим. — Я пожал плечами и встал. — Мы, со своей стороны, считаем, что у нас тоже есть некоторые средства…

Мы спустились на первый уровень и корректно распрощались.

— Благодарю за беседу, Павел Андреевич.

— Ну, что вы. Приятно было познакомиться, Валерий Борисович.

— До свидания.

— Всего наилучшего.

«Вот такие они, нынешние стервятники, — думал я, спускаясь по лестнице. — Вежливые, улыбчивые. Живут в скромных двухэтажных квартирках, бок о бок с коллегами. Удобно. Сегодня кто-то из соседей-музыкантов — коллега, завтра — калека… или просто обед этого людоеда… Впрочем, как там говорили в „Куклах“? „Я — не людоед, я — практик…“»

На улице совсем стемнело. Редкие фонари только подчеркивали кофейную черноту наступавшей ночи. Из освещенных окон слышались какие-то привычные уютные звуки. Захотелось побыстрее домой… но ведь меня будет ждать Ира!

Вот так всегда, мысленно усмехнулся я. Будучи по натуре домоседом, постоянно шляюсь с утра до ночи. Помню, как-то читал в интервью с Блэкмором, что ему больше всего хотелось бы ездить по свету с бродячими музыкантами, играть старинную музыку, — но это невозможно.

А я хочу целыми днями валяться на диване и читать в детективах, как другие стреляют и бегают за бандитами. Но приходится в последнее время делать это самому. Если, конечно, в меня не стреляют и за мной не бегают.

В тот вечер в меня не стреляли.

Просто огрели по затылку так, что с меня слетели очки, а сам я шарахнулся на асфальт, распахав себе рожу. Я не успел охнуть, успел только увидеть летящую мне в нос ногу, обутую в стоптанную кроссовку, — и в глазах взорвался огненный шар.

— Что, сука, не ждал? — раздался сверху торжествующий гнусный голос. — Смотри под ноги, гнида! — И мне в ребра въехал очередной пинок.

Я прижал одну руку к животу, скорчился, пытаясь закрыться от ударов. Схватился другой ладонью за разбитое лицо, увидел танцевавшие вокруг бритоголовые тени. Удары сыпались на меня со всех сторон. Вот еще раз долбанули по голове. Я почувствовал, что меня сейчас вырвет.

— Гаси гада! — злорадно прошипел кто-то. — Врежь ему по тыкве, Колян!

— Сейчас ты у меня сам увянешь, Лысый! — хрипло ответил Колян. — Хозяин убивать запретил!