Стукач и его палачи (СИ) - Перепелица Иван Васильевич

- Много э-э…препятствий,- ответил он заплетающим языком.

- Так у тебя же и спрашивают, как эти препятствия обойти, чтобы решить проблему.

- А и объяснять нечего: устранит препятствие – решит э-э-э… проблему.

- Вы хотите сказать: есть человек – есть проблема. Нет человека…

Но Виталий Сергеевич договорить не дал.

- Бог с вами!- перепугался адвокат.- Я этого не говорил,- поднял он руки, словно защищаясь и от сказанного, и от собеседника.

- Значит, никаких перспектив? – встал со своего места Анатолий.

Виталий Сергеевич ничего не сказал, только развёл руками, давая понять, что разговор окончен, и потянулся к графину.

- Ну, что же? Спасибо за консультацию,- сказал гость. – Не буду теперь строить иллюзий. Значит, не судьба.

- Да вы, Анатолий Лукьянович, не расстраивайтесь,- видя огорчение на лице гостя, сказала Натэлла. – Пройдёт время и всё образуется. Жизнь - переменчивая штука. Да и правила игры государство часто меняет. То, что сегодня нельзя, может так статься, что завтра будет можно. Оставьте свой телефон. Мы тут с Виталиком вместе посидим, посоветуемся, может, что и придумаем. Ум – хорошо. А два – лучше.

Когда за гостем закрылась дверь, Виталий Сергеевич посмотрел на жену.

- Ну и что мы придумаем?- спросил он. – Ты же видишь, даже если Анатолий женится на этой сожительнице, прав на квартиру у него не будет. Ни-ка-ких! Квартира ведь не совместно нажита, а является собственностью матери.

- Ты бы меньше лакал!- не отвечая на вопрос Виталия Сергеевича,- сказала она. – Может быть, тогда бы и увидел перспективы. Разозлившись, она тогда Виталию Сергеевичу ответила: «Ползи спать!». И демонстративно ушла в другую комнату. Долго сидела в кресле, уставившись в одну точку. Из соседней комнаты слышалась возня. Определила: «граф» укладывается спать. Не зажигая свет, разделась и плюхнулась в кровать на пуховую перину. Сон не шёл. В соседней комнате стояла гробовая тишина.

«Опять, наверно, уснул на полу», - с неприязнью подумала о супруге. Зашла в комнату и испугалась: лицо Виталия Сергеевича было мертвенно бледным, без признаков жизни. Закричала. Под руку попался телефон Анатолия. Всхлипывая, набрала номер.

Ознобишин приехал сразу. Выразил соболезнование, а потом взял на себя хлопоты по организации похорон. Похоронили Виталия Сергеевича на самом престижном месте кладбища, благодаря связям Анатолия Лукьяновича.

С тех пор Ознобишин стал частым гостем в квартире Борщевской. Заглядывая в будущее можно было с большой долей вероятности предполагать, что роль гостя он сменит на любовника, а, возможно потом, и мужа.

Автобус в деревню Поспелиху прибыл по расписанию. Лейтенант милиции Остроумов в гражданской одежде вышел на перрон вокзала: ни встречающих, ни провожающих. Закурил. Это была его первая командировка. Деревня оказалась большой. Где-то в ней находился дом матери Насти Сазоновой. Задание, которое ему дал Пархоменко, было не сложным: выяснить, где находится дочь. А в дальнейшем действовать, исходя из полученного результата.

Хотел подойти к рядом расположенному магазину, у которого две женщины, жестикулируя руками, что-то доказывали друг другу. Но в это время из-за угла бревенчатого дома вынырнул невзрачный мужичок в старой полинявшей рубахе и в шлёпанцах. Посмотрел по сторонам и направился к Остроумову.

- Закурить не найдётся?- спросил он.

Остроумов достал пачку, протянул незнакомцу. Тот ловко извлёк из пачки сигарету, уверенными движениями размял её, прикурил от сигареты Остроумова и сказал:

- Сразу видно не местный. Местных я тут всех знаю. Осмелюсь спросить: в гости или как?

- По делам, - ответил Остроумов.

- Никак к Марине Викторовне Сазоновой? Знатная была портниха, со всей округи к ней приходили. И сейчас ещё идут, да только нет её.

Остроумов насторожился. Информация, которую иногда приходиться добывать много времени и часто с помощью многоходовых комбинаций, сама, как на блюдечке с голубой каёмочкой, приплыла. Спросил:

- Куда-то уехала?

- Уехала навсегда,- дымя сигаретой, сказал словоохотливый мужик в шлёпанцах.

- Может ещё вернётся?

- Оттуда не возвращаются, - горестно вздохнул собеседник.

- Так она что: по болезни или как? – понимая куда « уехала» Сазонова,- поинтересовался Остроумов.

- Машиной её сшибло. И вот же, как в жизни бывает: при деньгах была, а хоронили, как безродную. Хорошая была женщина. Деньги всегда одалживала…

- А что же муж, дети?

- Мужа лет пять, как похоронила. Васильком всегда звала. Уж так они любили друг друга. Но болезнь… Она не спрашивает. Забрала костлявая в свои когтистые лапы Василька. Как Марина Викторовна горевала! Замуж так и не вышла. Много женихов предлагали руку и сердце. Вон Коля, её сосед, души в ней не чаял. Хороший мужик, работящий. А вот не пожелала… Василёк, говорит, родной был. А Коля и хороший, и пригожий, и знаю, что любит, но чужой. Как же с чужим жить буду? Так и вдовствовала. А тут вот машиной. И – сразу насмерть. Да ещё после всего этого в квартиру кто-то залез. Всё вверх дном перевернули. Что искали, непонятно.

- Может Коле, что-то понадобилось?

- Были тут такие разговоры. Но я в это не верю. Да и многие тоже.

- А дети у Марины Николаевны были?

- Дочь. Замуж вышла где-то не в наших краях. И потерялась. Так-то вот. Одна беда не ходит, нет.- А вы, извиняюсь, откуда будете?

- Из Залесска,- сочинил Остроумов.

- Считай соседи. Есть там пошивочное ателье. И мастера есть. Только, видимо, душу в работу не вкладывают. А без души самый дорогой материал не смотрится. Видимо, поэтому многие и предпочитали обращаться к Сазоновой.

- Вот и мне посоветовали,- воспользовавшись ситуацией, сказал Остроумов. - Не повезло. Придётся назад ни с чем возвращаться.

- Это так,- согласился мужик. Планы построишь, а какая-нибудь закавыка – и всё насмарку. Ладно. Пойду. Извиняюсь, ещё одну сигаретку не одолжите?

Остроумов уважил.

Мужичок ушёл, а лейтенант продолжал стоять в раздумье: вряд ли он добудет больше того, что ему рассказал случайный словоохотливый мужик.

Вскоре подошёл автобус на Залесск. А ещё через полчаса Остроумов уже подходил к зданию районного отдела милиции.

Войдя в здание Залесского РОВД, лейтенант Остроумов спросил дежурного:

- Где мне найти начальника уголовного розыска капитана Петракова?

Человек в погонах старшего сержанта, углубившись в какой- то журнал, молча, поднял руку с указательным пальцем к верху, продолжая изучать записи. Остроумов, по скрипучей деревянной лестнице, поднялся на второй этаж. Прошёлся вдоль многочисленных кабинетов, и остановился у одной из дверей с надписью: «Начальник ОУР». Постучал.

- Войдите!- донеслось до него из-за закрытой двери. Увидев посетителя, сидящий за столом худощавый человек, лет тридцати пяти, жестом руки предложил сесть, а сам продолжил чтение какой-то бумаги.

«Немые они тут все, что ли?»- подумал Остроумов.

Оглядел кабинет. Ничего примечательного. Висевшая на стене карта района была утыкана разноцветными флажками. «Преступления по видам и местам совершения»,- отметил про себя. Интересно, есть ли флажок на том участке, где была смертельно травмирована Сазонова?». Посмотрел на хозяина кабинета. Тот по-прежнему был углублён в бумажку. По выражению его лица и беззвучно шевелящимся губам можно было прочитать всё, что он думает об авторе. Наконец Петраков оторвался от бумажки, посмотрел на посетителя и сказал:

- Я вас слушаю.

Лейтенант назвал, кто он и откуда.

- Соседи значит,- подытожил хозяин кабинета. - У вас там тоже такие писатели есть?- спросил, указывая на отложенную бумажку.

Остроумов хотя и не знал содержания написанного, но предполагал чисто интуитивно, что было причиной интенсивного шевеления губами. Поэтому ответил неопределённо:

- Встречаются.

- Нет!- не согласился Петраков. Такой, как этот экземпляр, наверно, единственный на всю Россию.