Борис Пугачев - Дуэль с собой

— Покуда есть хлеб да вино, все хорошо, — перефразировал Родик известную пословицу, беря горячие лепешки и бутылку знаменитого бальзама. — Сколько я должен?

— Ничего, око, подарок, приезжайте еще, — двумя руками сжимая руку Родика, прощался директор. — Ждем вас и вашу прекрасную завчу[12]. Счастливо доехать до города.

В Душанбе вернулись затемно. Сергея Викторовича отпустили домой, а сами решили провести вечер в квартире Родика. Она была двухкомнатная, с двумя лоджиями. Одну из комнат в рабочее время использовали как офис (в нем работали, не считая Оксы, еще две девушки), а в остальные часы — как столовую. Спальня была просторная, с выходом на лоджию и с окнами во двор. Располагалась квартира на втором этаже пятиэтажного дома, стоявшего на берегу реки Душанбинки, которая летом давала прохладу, а сейчас, осенью, — приятную влажность. Родик и Окса устроились на лоджии с видом на реку. Он поглощал свои любимые вахшские лимоны, а она ела дыню и виноград. Обсуждали планы на завтрашний день.

Вдруг зазвонил телефон. Родик поднял трубку.

— Окса у тебя, — без приветствия обратился к нему мужской голос, по которому он узнал Борю Тэна.

— Привет, Боря. Что случилось? Почему ты так неинтеллигентно разговариваешь?

— Окса у тебя, — утвердительно повторил Боря. — Пусть идет домой. У нее дети дома, а если захотела замуж, то мы найдем ей корейца, когда пройдет достаточно времени со дня смерти ее мужа. Не забывай, он был ближайшим моим другом и компаньоном. Я считаю себя ответственным перед ним и не допущу этого разврата. Тебе что, в Москве баб не хватает? Хочешь, позвоню твоей жене?

Родик почувствовал, как у него внутри закипает ярость. Такое состояние было ему знакомо, в приступе ярости он мог наделать массу глупостей. Однажды в детстве он сломал два ребра своему отцу, и, если бы не вмешалась мать, неизвестно, чем бы все кончилось.

— Ты вонючий подонок и шантажист, Боря. Если бы ты действительно был другом ее мужа, то отдал бы ей его долю в кооперативе. А ты, наоборот, эксплуатировал ее. Она перебивалась у тебя на нищенской зарплате. Ты жадная, бессовестная скотина и лицемер. Я раньше не заводил этого разговора, поскольку не считал себя вправе вмешиваться в ее личную жизнь. Но ты сам начал. И я тебе обещаю, что ты, скотина, приползешь просить о прощении.

— Запомни, — пригрозил Боря. — Мы создадим тебе такие условия, что ты сам сбежишь из Душанбе. Рекомендую тебе очень хорошо подумать.

— Да пошел ты… — выругался Родик. — Она будет поступать так, как хочет. Лучше ты возьми своих корейцев, и заходите ко мне. Тут и разберемся, а то я сейчас оденусь и зайду к тебе сам. Станет хуже. Жду час. Если не появишься, приду и оторву тебе яйца.

Бори он, естественно, не дождался. Да и сам успокоился — Родик был отходчивым. «Поживем, увидим, кто кого, — размышлял он. — Они в Москву приезжают чаще, чем я в Душанбе. А от Оксы я теперь из принципа не отступлюсь».

Субботу Родик и Окса провели вдвоем. Сначала валялись в постели, потом обедали в ресторане гостиницы «Таджикистан», а вечером гуляли пешком по городу. Праздное времяпрепровождение навело Родика на мысль осуществить давно задуманное путешествие на Памир. Не откладывая дела в долгий ящик, он зашел на переговорный пункт и заказал разговор с городом «Челябинск-70», где располагалась экспериментальная база его лаборатории и успешно работало подразделение кооператива.

Дозвониться удалось до Николая Фабричного. В гостях у того как раз случайно оказался Володя Зимин. Оба они были давними приятелями Родика. Отношения их начались в связи с работой, когда Родик впервые приехал в Челябинск-70 испытывать свои разработки и «заразился» уральской «болезнью» — любовью к камням. Коля и Володя болели этим давно. Все свободное время они посвящали поиску камней и их обработке. Каждый отпуск их словно магнитом тянуло в путешествие по Уралу и Казахстану.

Яшмовый пояс от Миасса до Орска они могли пройти с закрытыми глазами. В Гумешках искали сокровища хозяйки Медной горы, хотя вместо горы уже давно был котлован, с завидным упорством перерывали лопатами отвалы Учалинского комбината. Лопата и геологический молоток всегда лежали в багажниках их машин. Отдельным образцам из собранных ими коллекций мог позавидовать Ферсмановский музей. Родик, будучи человеком увлекающимся, влился в эту жизнь, как говорится, целиком и полностью. Уже через несколько лет его коллекция стала одной из лучших в России, его знали и уважали многие коллекционеры.

С началом кооперативного движения хобби обросло коммерцией. В кооперативе Родик организовал изготовление и сбыт изделий из поделочных камней. Бусы, шкатулки, письменные приборы в условиях общего дефицита пользовались колоссальным успехом. Ювелирные магазины покупали их без ограничения за наличные деньги. Это приносило ощутимую прибыль и одновременно удовольствие. Кроме того, Родику удалось войти на ювелирный рынок Москвы. Его друг, работающий заместителем директора ювелирного ПТУ, обеспечивал производство молодыми специалистами, которые делали украшения из мельхиора, нейзильбера и поделочных камней. Родик договорился с известным ювелиром Юрой Розенблатом, и он на основах деления прибыли руководил молодыми ювелирами, создавал высокохудожественные изделия. Украшения, выпущенные кооперативом, выставлялись на Московских выставках, хорошо продавались, и Родик думал о расширении производства.

Поделочные камни закупали на Урале Николай и Володя. Часть камней, пригодных для изготовления ювелирных изделий, доставляли в Москву, а из оставшегося сами производили, в основном камнерезные, изделия.

Родик давно звал друзей поискать камни на Памире, но из-за нехватки времени реализовать это не получалось. До сих пор он ограничивался приобретением коллекционных образцов у местного населения, а также несколько раз закупал в «Памиркварцсамоцвете» низкосортный аметист, из которого сделали несколько сотен бус и браслетов.

Недавно Родик добыл в «Памиркварцсамоцвете» карту, на которой были нанесены все месторождения камней. Самые интересные места располагались по дороге в город Хорог.

Конечно, ему прежде всего хотелось добыть знаменитый таджикский лазурит, а заодно поискать различные кварцы, которыми так богат Таджикистан. Родику не давал покоя рассказ одного мальчика из кишлака о «бутячих», как он выразился, камнях, которых в горах очень много, и если их разбить, внутри окажется много стекляшек. Родик понял, что речь идет о друзовых полостях, скорее всего аметистовых. Однако выбраться в горы на достаточно длительный срок из-за занятости не удавалось. И вот, наконец, время для желанной экспедиции появилось.

Долго уговаривать Колю и Володю не пришлось. Они все равно должны были лететь в Душанбе за зарплатой, которую обычно получали в Москве. Хотя, скорее всего их влекла не столько зарплата, сколько неугомонный азарт камнеискательства. Договорились, что приятели прилетят в Душанбе в пятницу, если не возникнет проблем с билетами.

В воскресенье рано утром Родик с Оксой поехали на дачу к его сотруднику, в Рамитское ущелье. Родик планировал там отдохнуть, посмотреть продающиеся дачи и, может, даже договориться о покупке. День провели прекрасно. Ярко светило солнце, хотя у реки и ощущалась осенняя прохлада. Родик с удовольствием бродил по поселку, осматривая выставленные на продажу дачи и заодно лакомясь еще сохранившимися на деревьях фруктами. Одна дача, сложенная из колотого дикого камня и живописно украшенная кованными решетками, очень ему понравилась. Поторговавшись, Родик чуть было не оставил задаток, но его отговорила Окса, считающая, что перед зимой торопиться не надо. Потом устроились в саду, закусывали и выпивали, пока в большом казане готовилось «домломо». Домой вернулись не поздно и не успели закрыть дверь, как раздался телефонный звонок.

— Родион Иванович? — послышался в трубке знакомый голос. — Вы не могли бы завтра заехать к нам в офис? Есть вопросы.

— Не смогу, — холодно и максимально грубо ответил Родик. — У меня весь день расписан. Я в этот раз надолго в Душанбе. В течение недели выберу время и подъеду. — И, не попрощавшись, он повесил трубку, а Оксе сказал: — Надо угомонить твоих корейцев. Вообще распоясались. Натравлю на них кого-нибудь или сам морду набью. — Про себя же подумал: «Слова словами, а вообще-то это треп и блеф с моей стороны. Ну, предположим, морду этому недомерку я набью, а вот защиты от его угроз у меня реальной нет. Надо разрабатывать какую-то систему. Может быть, выделить на это финансирование».

Утро понедельника было прекрасным, лучи солнца, рассеиваясь в тюлевых занавесках, приятно освещали спальню, из открытого окна тянуло свежестью. Не обнаружив рядом Оксу, Родик потянулся и прислушался. Она на кухне звенела посудой, вероятно, готовила завтрак.