Татьяна Степанова - Прощание с кошмаром

Ознакомительный фрагмент

Катя и не заметила, как подошел Мещерский, словно из-под земли вырос.

— А тут и рисунки продают, и сами татуировки делают? — шепотом полюбопытствовала Катя.

— Тут все делают. Там, за нашим офисом, у них косметический кабинет. Там и татуировки, и тайский массаж делают, Хочешь посмотреть?

Катя покачала головой, нет уж, спасибо. На байкеров она теперь глядела с пугливой жалостью. Это надо терпеть такие адские муки — сорок тысяч уколов иглой и прижиганий, чтобы изуродовать свои плечи или грудь каким-нибудь синюшным зубастым драконом самого пошлого вида или оскаленной харей восточного демона. Байкеры наконец что-то выбрали и позвали менеджера. Затем торжественно и чинно удалились в соседний зал. Катя прислушалась — а вдруг завопят, когда их первый раз уколют?

— Катюша, вот познакомься, это Лева.., ну, Лева Кедров, я же рассказывал тебе! Прошу любить и жаловать, — с этими словами Мещерский вдруг подтолкнул к Кате… Лева этот был ну совершенно крохотульный типчик — прямо фарфоровая куколка-лилипут. Однако ужасно симпатичный и самоуверенный франт, брюнетик, одетый в гавайскую рубашку, шорты-бермуды и сабо. Про этого Кедрова Мещерский действительно рассказывал; он тоже некогда учился в Университете имени Лумумбы, как и Мещерский с Кравченко, впоследствии работал переводчиком в торгпредстве в Осаке, а затем пристроился в какую-то сначала советско-, а затем российско-японскую фирму.

В злосчастную Джакарту он, как и Мещерский со товарищи, прилетел по делам. И затем уже вместе с Мещерским и его «географами», бросив весь багаж, удирал из объятой пожарами и убийствами индонезийской столицы. Несмотря на миниатюрное сложение (Мещерский рядом с ним казался почти высоким), а также простецки-пляжный вид, этот Лева-Кедров (по словам Мещерского) был очень даже денежный парень и дельный профессионал. Он вот уже третий год являлся ведущим специалистом по маркетингу и импорту преуспевающего коммерческого объединения, владеющего сетью столичных супермаркетов «Шелковая нить», торгующих тканями, мебелью, ковровыми изделиями, а также антиквариатом и предметами старины из стран Востока.

Катя, знакомясь с этим товарищем Сережки по «бегству в Сингапур», чуть не пополам согнулась. «Вот, — подумала с грустью, — и всего-то мужичок с ноготок, а уже фирмач, и денег, наверно, полно. А некоторые хоть и здоровые, а только и могут что кулаками махать…» Последнее замечание ясно к кому относилось, но Катя так и не успела детальнее сравнить мужичка с ноготок с верзилой Кравченко.

Кедров, ничуть не смущенный тем, что собеседница выше его на целую голову, с жаром начал шептать, что в этой «чертовой забегаловке все дрянь, дешевка, приличные люди сюда ни ногой, потому что тут и цены грабительские, а если кто знает толк в вещах и кому нужны подлинные шедевры мастеров Востока для украшения домашнего интерьера, те посещают один из многочисленных филиалов „Шелковой нити“, что расположен на Покровском бульваре»… — Да, тот, кто понимает толк, приходит не сюда, а к нам, — заявил он небрежно. — Тут так, мелкая шелупонь крутится. И.., да вот, кстати, Катя, будьте свидетельницей, все отговариваю вашего Сережку от этой авантюры. Да ей-богу, старик, — он, поднявшись на цыпочки, как клещ, впился в лацкан пиджака Мещерского. — Зря ты с этой невезухой здешней связался. У них проблемы, понял-нет? Про-бле-мы.

Это я тебе говорю. Я б с шефом потолковал — лучше бы у нас свою контору открыли. И пунктик валютного обмена можно было б заодно пробить… Эх, Серега… Ну, не поздно еще все переиграть, хочешь, потолкую с шефом?

Мещерский переминался с ноги на ногу: не время и не место для таких бесед. Катя пришла ему на выручку, потянув за рукав к одной из витрин со словами: «Сережа, тут такой веер изящный. Хочу тебе показать.»

Но Кедров неожиданно умолк, словно подавившись на полуслове, вытянул шею и с интересом посмотрел куда-то в толпу покупателей.

— Ты что это, Лев? — спросил Мещерский.

— Ничего, так… Нет, ты смотри кто сюда пришлепал… Кого я вижу… Что-то тут откопал… Что только?.. Кого я вижу! — вдруг зычно крикнул он. —Иван! Ива-ан! Ваня — радость моя!

Катя увидела, что крошка Кедров так горласто кричит и призывно машет рукой тому самому хмурому мужчине в майке «Версаче» и белых джинсах.

Тот, узрев Кедрова, как-то кисло и двусмысленно ухмыльнулся, но все же подошел. За ним по пятам следовала девочка с косой царевны из сказки. В руке ее был новый пакетик чипсов, и она все время жевала, жевала, шуршала им и опять жевала.

Катя снова подумала было, что девочка эта дочь белобрючника, однако… Для ее отца он все же был слишком молод. И потом она перехватила взгляд каким Левик Кедров мазнул (точно жирной масленой краской припечатал) по груди и ногам этой нимфетку, и, в свою очередь, ухмыльнулся. Тоже весьма двусмысленно, однако не кисло, а даже совсем наоборот.

— Какие люди, Ванечка! Сто лет одиночества прямо. — Кедров пялил на белобрючника дерзкие карие глазки.. — Позвольте, ребята, это мой старинный враг Иван Белогуров. А это… — Он повернулся к девочке.

— Привет, Лев. Здравствуйте, — Белогуров кивнул Мещерскому и равнодушно-вежливо улыбнулся Кате. — Не слушайте этого шута. А это ваша туристическая фирма тут, значит, обосновалась теперь? спросил он Мещерского. — Что ж, удачи вам, тут людей много бывает, разных. Толк будет.

— А ты в Тибет никак собрался, Ваня? На презентацию-то спозаранку явился? — Кедров выжидательно смотрел на своего «врага».

— Нет, это все Лександра моя пристала, — Иван положил руку на плечо жующей девочки. — Какая-то дребедень ей тут приглянулась — купи да купи. Мы вообще-то к друзьям на дачу ехали, по дороге заскочили..

— А, ну-ну, — Кедров усмехнулся. — Хорошо тебе, радость моя, на природе отдохнуть.

— Спасибо. Ну идем, — Белогуров подтолкнул девочку. — До свидания.

— Сережа, я вас покину на секунду. — У Кати уже начиналась мигрень от развязного Кедрова. — Мне все же тот веер хочется поближе рассмотреть.

— Веер? Черный? — Белогуров покосился на Катю. — Он из Ханьчжоу. Это местный художественный промысел там, но работа довольно сносная. А вы, девушка, любите красивые старые вещи?

Катя лишь пожала плечами.

— Конечно, люблю. А кто их не любит?

— Я тоже — это моя слабость. Но все дело в том, что этот веер мы и хотели купить.

— Да ради Бога, — Катя усмехнулась. — Все равно для меня это слишком…

— Дорого, что ли? Катя посмотрела на его капризно-приподнятую бровь. Ей отчего-то не хотелось признаваться в том, что этот китайский веер из Ханьчжоу для нее действительно зверски дорого стоит. Совестно отчего-то было в этом признаться…

— Слишком вычурно и… Мадам Грицацуева с веером из рисовой бумаги… — Она фыркнула.

Белобрючник бледно улыбнулся.

— Значит, вы любите красивые дорогие вещи. И не любите стиль Грицацуевых, так скажем… Ну раз так, то… Вот при случае, — он достал из кармана джинсов визитку. — Загляните как-нибудь по пути. И мужа своего обязательно прихватите. — Он, видимо, воспринял в качестве Катиного мужа Мещерского. — Это рядом с метро «Третьяковская». Гранатовый переулок. Мы открыты во все дни, кроме понедельника, с десяти до шести.

Катя смотрела на визитку: Иван Белогуров. «Галерея Четырех». Живопись. Скульптура. Антиквариат. Телефон, факс… Гранатовый переулок, дом 6.

Когда она вернулась к Мещерскому и его собеседнику, то услышала, как Кедров с завистливым раздражением говорил:

— Черти Ваньку сюда принесли не зазря. Что-то стоящее он на этой помойке унюхал — спозаранку примчался перекупить. У него галерея по продаже антиквариата в Замоскворечье, на всех аукционах он первых рядах сидит. Ну, «крыша», естественно, такая, что закачаешься. Это мы люди тихие — никакого компромата и криминала, Никакой урлы, а Ванька, Но интересно, зачем же он сюда приезжал, а? Пойти что ли, справки навести…

— Что он так на этого типа взъелся? — тихо осведомилась Катя, когда Кедров с новым громогласным «Кого я вижу!» метнулся от них куда-то в другой конец зала.

— Да конкуренты ж они, Катюша, — Мещерский лишь рукой махнул. — Конкуренты на ножах. Лева подозревает, что этот тип что-то стоящее из восточного антиквариата хотел приобрести, вот и бесится теперь, что не ему, точнее, не «Шелковой нити» достанется. Нас же это вообще не касается. А он что, этот, тебе свою визитку всучил? Зачем?

— Вот, — Катя показала ему белый кусочек картона. — Сейчас все к себе в магазин покупателей заманивают, вот зачем. Только антиквариата нам с тобой, Сереженька, и не хватало для полного счастья, мда-а…

А через пять минут она уже и думать забыла об этом Белогурове в белых брюках и о его малолетней спутнице, кем бы та ему ни была. Мещерский повел ее в офис — там снимались на видео на память все сотрудники. А потом она листала рекламные каталоги путешествий в Непал, на Цейлон и на Мальдивы и лениво размышляла о том, как все-таки это хорошо — быть богатым и здоровым и путешествовать без проблем со «Столичным географическим клубом» во все эти тропические уголки, столь заманчиво изображенные на финской мелованной бумаге каталога.