Решающая улика - Сесил Дей-Льюис

деловитость. Пенсионные бланки он сложил в большой конверт, его другу из Скотленд–Ярда они могут пригодиться, хотя, на взгляд Найджела, печатные буквы у всех людей почти одинаковы.

— А графологи могут что–нибудь определить по печатным буквам? — спросил Стивен Протеру, оторвавшись от своей работы.

— Это почти невозможно сделать по одному слову «Надо!». Конечно, если вы позволяете себе какую–нибудь причуду, например проводите перекладину в «н» справа налево или пишете буквы снизу вверх, они это заметят.

— Я так и думал. Но как же вы собираетесь вести это расследование?

— Искать мотив поступка. И выяснить, у кого была возможность его совершить. Это сужает круг. Кстати, скоро придет Киприан Глид, он хочет меня видеть. Где бы я мог…

Протеру ткнул большим пальцем через плечо:

— Там, если хотите. Сегодня Медуза превращает людей в камень где–то в другом месте. А чего ему надо?

— Посмотрим. Вы знакомы с ее вторым мужем?

— Глид — ее сын от первого брака.

— Знаю. Я говорю об автогонщике.

— Нет. Я не охотник до всяких там петушиных боев и прочего.

— Говорят, он застрелился.

— Не удивлюсь. — Стивен Протеру пожевал ртом, как рыба. — Одни сами решаются на самоубийство, других на это толкают.

Зазвонил телефон. К мистеру Стрейнджуэйзу пришел мистер Глид.

— Пошлите его наверх, в комнату, где работает мисс Майлз, — сказал Протеру.

Субъект, который туда вошел, производил весьма невыгодное впечатление. Ниже среднего роста, в брюках дудочками и грязном пиджаке с начесом, мучнистое лицо выглядело еще бледнее из–за реденькой черной бородки и черного сомбреро.

— Это вы — Стрейнджуэйз? — спросил он воинственно, из черной бородки блеснули белые зубы. — Какого дьявола вы позволяете себе оскорблять мисс Сандерс?

— Сядьте, и я вам объясню. Курите.

Рука Киприана Глида машинально потянулась к его портсигару, но тут же отдернулась.

— Спасибо, нет. Терпеть не могу душистое мыло.

Найджел подумал, что, судя по его виду, Глид не терпит никакого мыла. Молодой человек шлепнулся в кресло; он дрожал и злился на себя за эту дрожь, а потому дрожал еще сильнее.

— Какое вы имеете право хамить Мириам, то есть мисс Сандерс, и вынуждать ее…

— Какое же это хамство? Она солгала, и я ее на этом поймал. Имею на это полное право. Издательство пригласило меня расследовать недавние неприятности.

— Какие неприятности?

— Ваша мать, наверное, рассказывала вам про дело о клевете.

— Ах, это… И вы считаете, что ваши гестаповские методы оправданны… Но при чем тут я, позвольте спросить?

Киприан Глид принадлежал к той породе слабохарактерных людей, которые все время себя подстегивают, желая скрыть за агрессивностью неуверенность в себе.

— Очень даже при чем, — невозмутимо ответил Найджел. — Во–первых, вы находились здесь, когда были восстановлены купюры. Во–вторых, за несколько дней до этого фирма отвергла ваше предложение.

Киприан презрительно скривился:

— Вероятно, у частного сыщика, или кто вы там, кругозор ограничен замочной скважиной. Да чихать я хотел на этого генералишку. Сядет он в галошу или не сядет — мне–то что?

— Зачем вы приходили опять, раз ваше предложение было отвергнуто?

— Я приходил к Мириам.

— А потом поднялись наверх.

Найджел произнес это утвердительно, хотя пока не мог этого доказать.

— Ну и что из этого? Мне ведь не запрещено навещать собственную мамочку? — Разозлившись на себя за проявленную слабость, Киприан снова изобразил вспышку гнева. — Да и какого черта я вообще должен отвечать на ваши вопросы?

— Никто вас не заставляет. Но почему бы вам, кстати, и не помочь расследованию? Может, вы затаили злобу на «Уэнхем и Джералдайн»?

Молодой человек закатил глаза, совсем как его мать:

— Ну, если вы думаете, что у писателя нет других занятий, кроме как таить злобу на всех, кто отверг его произведения…

— Да, безусловно, думаю.

Глид был озадачен, но тут же ответил на откровенное заявление Найджела длинной тирадой, направленной против того, что он звал «системой». Это, как выяснилось, реакционная, коварная, тайная клика — издатели, редакторы и писатели, которые действуют в литературном мире как мафия, проталкивая свои писания и мешая пробиться всем посторонним. Такие люди, как Стивен Протеру, заявил он, — вожаки этой шайки, серые кардиналы, которые заправляют всей литературной политикой, определяют ее направление, дают работу своим клевретам, истребляют аутсайдеров. «Система» действует в Лондоне, но имеет свою агентуру и в провинции, она контролирует не только издательства, литературные отделы столичных газет и еженедельников, но и Би–Би–Си, Совет по искусствам, Британский совет и старейшие университеты. Она особенно опасна потому, что члены ее либо искренне, либо притворно не подозревают о ее существовании. Эта олигархия изощренными методами осуществляет свою власть и безжалостно подавляет все, что грозит ее интересам, причем каждый из ее членов в отдельности так же мало отдает себе отчет в коллективных целях, как отдельные кораллы кораллового рифа или капли дождя. И для того, чтобы бороться с этой зловещей и вроде бы неорганизованной бандой, Киприан Глид хотел издавать свой литературный журнал.

Говорил он с убежденностью, однако его теория показалась Найджелу скучной, и он перебил:

— Что ж, очень может быть. Но к делу, порученному мне, это не относится. Мне надо разгрузиться от всего лишнего.

— Ваша разгрузочная диета меня не интересует, — огрызнулся Киприан, обозленный тем, что его прервали на полуслове.

— У вас был побудительный мотив и возможность совершить преступление.

— Мотив? Да я даже не знаю вашего твердолобого генерала!

— Но как партизанскому вождю…

— Чего?..

— Как командиру в священной войне против «системы» вам, естественно, хочется спихнуть ее наиболее влиятельных членов. А вы только что сами сказали, что Стивен Протеру — один из них. — Найджел заметил, что окно в соседнюю комнату открыто; он надеялся, что Стивен слышит этот разговор. — Верстка находилась у мистера Протеру. Ему было удобнее всего сделать это грязное дело, и потому подозрение пало бы в первую очередь на него. Восстановив опасные абзацы, вы рассчитывали лишить его работы. И свалить одного из столпов «системы».

Киприан был так ошарашен, что не сразу смог ответить.

— Но это же полный… — Он хотел сказать «бред», но это означало бы полупризнание, что и его теория «системы» — тоже бред. — Я не желаю этого даже обсуждать. Я пришел требовать от вас извинения за то, что вы оскорбили мисс Сандерс.

— Тогда ваш поход был напрасным. Всего хорошего.

Задрожав, Киприан стал скрести свою клочковатую бороденку.

— Отлично. Я сообщу о вашем поведении компаньонам.

Найджел, не обращая на него внимания, заложил лист бумаги в машинку и принялся печатать. Он был совершенно уверен, что Киприан Глид явился не для того, чтобы защищать честь мисс Сандерс. В нем было мало рыцарственного.