"Расследования Екатерины Петровской и Ко". Компиляция. Книги 31-50 - Татьяна Юрьевна Степанова

– Это так далеко от Ховрина, – сказала Катя. – Я тоже так подумала, но постаралась как-то на этом пока не зацикливаться.

– А, ну да, вы же не поверили ребятам, – усмехнулась Ева Ершова и пошла к стойке заказать себе новую порцию крепчайшего эспрессо.

Потом они расстались – каждая поехала по своим делам. Катя, например, использовать свой выходной – спать, а затем приклеиться к телевизору, смотря репортажи о Ховринской больнице.

И она была сражена обилием этих репортажей. В каждом выпуске новостей снова и снова эта тема. Катя увидела, как по телевизору мелькают «экстремалы» – дочь вице-губернатора Вера, тот паренек, что был с ней, Данила Клочков, еще две девушки, которых она видела в Ховринском УВД (Пастушки), и бойфренд одной из них, оказавшийся сыном российского посла в Германии. У двух пареньков (рязанских молодоженов) центральные каналы брали интервью о том, как они «спасли дочку губернатора Подмосковья» – эта путаница уже несколько раз повторялась в эфире, видимо, телевизионщики считали, что так «горячее».

«Ховринский монстр – кто он, откуда?» – этот вопрос задал ведущий программы «Горячая десятка». «Правда или миф – верим ли мы?»

Катя зависла перед телевизором до глубокой ночи, скрупулезно записывая для полковника Гущина всю новостную информацию на диск.

Однако, как она ни прислушивалась к сплетням и слухам, к версиям, комментариям, догадкам и мнениям, выделить что-то интересное, полезное она так и не смогла.

Все смахивало на типичный информационный дурдом. Сенсацию, ахнувшую в эфире как бомба. Но любая сенсация – это развлечение для зрителей. Если где-то и имелась пояснительная информация для правоохранительных органов обо всем происшедшем, то явно не в телевизоре.

Так у кого же?

Глава 28

Вертолет

Совещание у начальника Ховринского УВД оказалось коротким, управление полиции до сих находилось в осаде журналистов.

Август Долгов распрощался с полковником Гущиным у машины, сказав, что приедет в главк к вечеру.

Небывалый и странный ажиотаж вокруг заброшенной больницы – все эти машины, новые люди, не афиширующие принадлежность к известному ведомству, настойчивое удаление ими с территории больницы гражданских служб и полиции, а также все увиденное и услышанное во время поискового рейда складывалось в уме полковника Гущина в некий ребус.

То есть пока еще никак не складывалось.

Потому что верить во что-то слепо за долгие годы службы полковник Гущин напрочь себя отучил. Но он все еще чувствовал, помнил тот тошнотворный запах. И это обстоятельство перетягивало на себя все.

Можно сто раз услышать, можно один раз увидеть – и все равно не поверить глазам своим. Но если хоть на мгновение учуешь носом, то…

Где-то в глубине подсознания эта вонь – вестник недавнего присутствия во тьме заброшенного корпуса чего-то живого, большого, опасного – засела занозой.

Домой – спать, завтракать, ругаться с женой – полковник Гущин не собирался. В половине девятого предстояло докладывать ситуацию насчет спасения вице-губернаторской дочери и ее товарищей-студентов начальнику главка на оперативке. Полковник Гущин отправился в спортзал и долго с наслаждением стоял под горячим душем, густо намыливая свое тучное тело и глянцевую лысину, словно страшась того, что вонь прилипла к нему, как смола, на веки вечные.

Посвежевший, побрившийся в кабинете электрической бритвой, он постарался изо всех сил начать свой рабочий день как обычно. Словно и не бродил ночью по призрачным коридорам Ховринки-Амбреллы.

После оперативки он позвонил в Райки – опросили тамошние сотрудники персонал аэродрома по поводу изъятых видеопленок или все еще с армией отношения выясняют?

– Улетучилась армия как дым, Федор Матвеевич, – сообщил начальник местного розыска.

– Как это улетучилась?

– А вот так, моментально. Колонну из бронетранспортеров и грузовиков с солдатами ГИБДД рано утром видела на проселочной дороге. Они уходят, сняли оцепление, и аэродром снова работает. В округе теперь ни одного военного. Я только что сам с аэродрома, опросил диспетчера и техников по поводу того вашего фигуранта на пленке.

– Лыков его фамилия, Иван.

– Они фамилию не знают, но помнят его отлично. Он приезжал в Райки на машине как раз перед закрытием аэродрома, ну когда они клиентов с грузом ждали – в тот день, когда те полет отменили по неизвестным для них причинам.

– Это пятница была.

– Ага, точно пятница. Лыков приезжал на аэродром с тем же намерением.

– С каким намерением? Самолет зафрахтовать?

– Вертолет. У них в ангарах два вертолета старых, но на ходу, то есть на лету еще. Он показал им свое летное свидетельство, допуск к полетам. Спрашивал, сколько стоит полетать один час.

– Один час?

– Ну да, он хотел прямо сразу, понимаете? Сесть за штурвал и взлететь. Но они ему отказали. Вертолеты в ангарах, неподготовленные. Их, по инструкции, надо готовить за несколько часов.

– И долго он там находился на аэродроме?

– Не очень долго, но потом они видели его машину на шоссе. Она проехала сначала в одну сторону, затем обратно. Словно он кого-то ждал или искал.

Гущин поблагодарил Райки за хорошие новости.

Весь этот день он усиленно занимался другими делами – ограблением банка в Подольске со стрельбой и старым убийством финдиректора строительной фирмы, по которому в Матросской Тишине уже сидел обвиняемый.

Но все, кто в этот день заходил к нему в кабинет – сыщики, следователи, помощник прокурора, – спрашивали его, смотрел ли он телевизор. По всем каналам в новостях после «правительственного блока» шел блок сенсации – события вокруг Ховринской больницы.

А в шесть часов вечера, когда часть сотрудников главка уже спешила на выход, явился Август Долгов. В новом костюме, свежий, подтянутый, поджарый и до ужаса энергичный. Будто и не было никакой бессонной странной ночи в Ховринке. Полковник Гущин, у которого от блужданий в темноте среди битого кирпича, выбоин и ям адски болели ноги и мозжили все кости, с завистью смотрел на этого засекреченного делопута. Словно эти двужильные из Четвертого управления никогда не спят, словно у них там вместо селезенки запасная батарейка и портативный счетчик-компьютер в башке.

Глава 29

Клубиться легко

Ну кто мог оставаться дома в такую ночь? Никто! Кто мог спать, когда слава, громкая слава как собака уже лизала вам пятки?

Даня Клочков по прозвищу Душечка, успевший лишь принять душ на съемной своей квартире, перехватить чашку кофе и пиццу в кафе и раздавший уже пять… нет, шесть интервью разным телеканалам и радиостанциям, к одиннадцати вечера отправился в ночной клуб «Стрелок Телль», располагавшийся в одном из ближайших к Плехановскому институту переулков рядом с Садовым кольцом.

Это место, облюбованное многими поколениями студентов «Плешки», даже в