Через пропасть в два прыжка - Николай Николаевич Александров

это есть ответственность не нести, — провозгласил гордо Курт.

ГЛАВА 32. КРЕМЛЬ. МОСКВА

Ельцин любил Кремль. Он знал в нем не только славу, но помнил и позор. Совсем недавно, по историческим меркам, ему довелось услышать здесь: «Борис, ты не прав!» А потом шесть миллионов москвичей вновь вернули его на политический небосклон. У него не было персональной машины и он, как и многие другие депутаты, ходил пешкодралом через ворота Спасской башни. Эту башню, помнившую его пешим, он не любил, и даже старался не смотреть в ее сторону. Но Кремль… Где-то рядом, за стенами I рановитой палаты, хранятся царские регалии и бриллианты Алмазного фонда. Это греет, наполняет все существо чувством личной причастности к истории. Теперь он точно вошел в нее — президент России. Этого не вычеркнуть, как бы этого кое-кому не хотелось…

Он отошел от окна и нажал кнопку селектора, стоявшего на столе.

— Слушаю, Борис Николаевич, — усиленный динамиком, послышался голос помощника в приемной.

— Баранников? — только и спросил он.

— Может войти?

— Да. И если есть Ерин, то тоже…

— Министра внутренних дел, Борис Николаевич, не вызывали.

— Да? Значит, забыл. Пусть Баранников входит. Обойдемся без Ерина…

Дверь распахнулась, и на пороге появился министр безопасности при полном параде — генеральская форма посверкивала и переливалась золотым шитьем. Не задерживаясь в начале кабинета, Баранников, улыбаясь и протягивая руку, шел прямо к столу. Ельцин ответил на рукопожатие.

— Что там у тебя с этими американцами? — с места в карьер начал Ельцин. — Газеты, понимаешь, трубят на весь мир. Нашел или нет?

— Нами, Борис Николаевич, проводятся определенные оперативно-розыскные мероприятия. Причем сразу по двум направлениям — по нашей и милицейской…

Ельцин серьезно посмотрел на министра — в его взгляде было больше недовольства, чем удовлетворения.

— Мне-то хоть не говори про «определенные». Это оставь для журналистов. Конкретно — что, где, когда?

— Ясно, товарищ президент. Докладываю обстоятельно — похоже, что американцы этой акцией, которой придают, видимо, большое значение, достигают многого. В частности, исчезнувший работник посольства, по нашему мнению, исчез не случайно. Доподлинно известно, что он представлял интересы некоей пожарно-технической фирмы «Коламбия Биг файр».

— Это я все знаю, — поморщился президент. — Козырев уже докладывал… Что сделано? Нашли или нет?

Затянувшаяся пауза сказала больше, чем слова.

— Ясно. — Ельцин несколько раздраженно постучал карандашом по столу.

— Тут, товарищ президент, еще более интересная ситуация. Оказывается, американцы тоже его ищут. Причем не посольские… Кажется, Трумен ихний сказал: «Бывают дружественные государства, но не бывает дружественных разведок». И хотя они сейчас весьма интенсивно оказывают нам всяческую помощь, их разведывательное управление, сегодня, сейчас, внедрило к нам кадрового офицера.

— Куда внедрило? — карандаш покатился по столу. — В правительство? Парламент? Конституционный’ суд?

— На поиски пропавшего дипломата. Кстати, зовут этого дипломата Роберт Вил.

— Новость первостатейная, — нахмурил брови Ельцин. — Об этом написано во всех газетах. А как зовут кадрового разведчика ЦРУ?

— Стив Эпстайн.

— Еврей, что ли? Фамилия какая-то такая…

— Американец, — недоуменно пожал плечами министр. — Хотя на Эйнштейна действительно немного смахивает.

— Внешне?

— По фамилии…

— Дальше — вам известно его местонахождение?

— Практически да. Последние дни он находился на квартире одного из бывших сотрудников московской милиции по фамилии Вашко, уволенного в этом году из органов. Это еще раз говорит, Борис Николаевич, о том, что нам надо тщательнее проверить кадры. Гнать надо поганой метлой тех, кто после подавления августовского путча не принимает демократизации России.

— Ты хотел рассказать про этого самого Эйнштейна, или как его там…

— В настоящее время он отправился в сторону Кавказа. Точная цель неизвестна. Видимо, где-то там находится и дипломат.

— Ваше решение?

— Хотим продолжить наблюдение, а потом взять всех скопом. Как положено с уликами, вещественными доказательствами.

— Сегодня на дворе май… В июне, как ты знаешь, у меня запланирована поездка в Вашингтон. И ты со своей акцией сделаешь мне такой подарок, что ни о кредитах, ни о помощи говорить не придется. Более того — ты забыл об избирательной кампании в Белый дом. Мы подбросим этим Бушу такой подарочек, что неизвестно, удержится ли он там. А мне нужен именно он — я знаю, что от Буша ожидать, а другой может выкинуть фортель.

— Так что же предпринять?

— Если мы дадим им уйти в другую республику, то наш ответ, что их нет на территории России, спасет нас дипломатически. На нет и суда нет. Но покажет, что против нас можно проводить и иные акции. У них там в России бардак, КГБ развален и так далее…

— Министерство безопасности, — поправил президента министр.

— Посоветуйся со своими специалистами, но у меня складывается такое впечатление, что брать их надо непременно, и на нашей территории. Вот как потом замять это дело и не дать ему широкой огласки — вопрос дипломатии. Думаю, что Козырев найдет путь передать этого Эйнштейна так, что наш акт будет воспринят актом доброй воли. Мол, просили поискать — мы вам нашли! Не одного, а двух… Ну, господа, это ваши заботы. Так что не тяните время и берите обязательно на территории России. И не надо нам этих Кавказов…

— Понял, Борис Николаевич. Разрешите идти?

— Давай. И Ерина, Ерина подключай…

ГЛАВА 33. ТРАССА ТУАПСЕ СОЧИ

Дорога вилась по склонам гор, и справа неизменно голубело море. Высокие стрелы кипарисов, окрасившихся в нежно-зеленый цвет свежих побегов, тянулись к пронзительно-голубому небу. И весь пейзаж с зеркальной штилевой гладью, кипарисами и пальмами, распускавшимися в палисадниках розами, женщинами в летних платьях настраивал на праздничный лад.

Курт после «ночной вахты» спал в гамаке за креслами. Вашко не мог отвести глаз от моря, вспоминая при этом — сколько лет он не видел его и не купался в солоноватой волне — и по всем прикидкам выходило куда больше десяти лет. А Стив, достав на последней остановке из сумки отцовскую ковбойского стиля шляпу, нахлобучил ее на самые брови и, насвистывая мелодию какой-то песенки, все время крутил из стороны в сторону баранку.

— Медленнее пошли, — заметил Вашко. — От самого Горячего Ключа еле тящимся. Вот мать-природа поработала: горы, горы, горы. Не дорога, а сплошные повороты — один кончился и сразу другой.

— Дорога — «смерть Хусейну» — заулыбавшись, оскалился Стив. — Я не понимаю, как местные по ней ездят на такой скорости. Сплошное самоубийство…

Водители легковушек с местными номерами действительно были чрезвычайно рисковые парни: шины их машин скрипели на поворотах, в сторону летел гравий, а они проскакивали навстречу с такой скоростью, что нельзя было разглядеть лиц пассажиров.

— Это еще Россия? — поинтересовался