Тени древней земли - Юрий Борисович Салов

— Почему вы так думаете? — ответил он.

Мария Райская огляделась по сторонам.

— Ты единственный человек с мокрыми ногами в этот гребаный холод, — говорит она, переводя взгляд на своего коллегу.

— Холодно? Наверное, градусов восемнадцать, а то и больше.

— Вот о чем я говорю! Давай, выходи оттуда, у меня от тебя мурашки по коже.

— Наверное, я выгляжу сумасшедшим, да? — спросил Евгений.

Он присоединился к ней и протянул руку.

— Именно, — сказала крымчанка, энергично сжимая ее. − Как прошло путешествие?

— Долго, но красиво, − не стал распространяться Евгений.

— Хорошо. Добро пожаловать в Крым, — сказала Мария, и ее тон нельзя было назвать дружелюбным.

Глава четырнадцатая

Симферополь

Очень скоро Кротов обнаружил, что время на полуострове течет несколько по-другому: оно растянуто, прерывисто — особенно перед морем и этими огромными степями с голубым небом и словно висит в безвременье, когда прошлое неразрывно связано с настоящим. По сравнению с Питером и особенно Москвой люди как будто двигались в замедленном темпе, и этот способ наслаждаться жизнью в тишине, всегда ни о чем не думая, сразу понравился ему.

Они остановились выпить в одной из небольших закусочных в центре; эти кафешки служили ориентиром для аборигенов при назначении встреч, как объяснила ему Райская. На берегу водоема росли каштаны и ивы, и она была окаймлена длинной велосипедной и пешеходной дорожками. Многие воспользовались теплой погодой после полудня, чтобы пробежаться, прогуляться или покататься на велосипеде в нескольких сотнях метров от моря.

— Судя по твоему восторженному виду, я делаю вывод, что ты впервые приехал в Крым, — сказала Мария, с подозрением оглядев одежду своего коллеги: черная кофта, рваные джинсы и потертая кожаная куртка. Она обратила внимание на его лихой берет, который делал его больше похожим на рокера, чем на капитана полиции.

— Первый раз в Крыму за все время, — ответил Кротов, рассматривая наряд своей коллеги, на его взгляд чрезмерно элегантный для полицейского.

Одетая так, она либо хочет привлечь к себе внимание, либо пытается вызвать у меня комплексы. И в том, и в другом случае ты идешь не с той ноги, моя красавица, сказал себе Евгений. Если ты и дальше будешь так на меня пялиться, ты вызовешь интерес.

— Ну, могло быть и хуже, верно? — сказала Мария, прежде чем сделать глоток пива.

— Это ты должна мне сказать.

— Знаешь, что? Я не хочу портить тебе сюрприз, — возразила Мария с изучающей улыбкой.

Евгений почувствовал плохо замаскированную обиду: как будто коренная крымчанка была вынуждена приветствовать его. Он надеялся, что это всего лишь пресловутое недоверие крымчан к выходцам с материка.

— Сначала я приняла тебя за туриста. У тебя гармоничное телосложение, − сказала Райская, разглядывая бледный цвет лица своего коллеги, его синие глаза, тонкие черты профиля.

— Мои предки из Карелии. Я многое у них перенял, — сказал Евгений с напускной невозмутимостью.

Мария Райская выгнула бровь в знак удивления.

— Питерский карел. Звучит как название фильма.

— Значит, если я правильно понимаю, ты моя партнерша? − спросил Евгений, внезапно сменив тему, как будто ей было неловко говорить о ней.

— Точно.

— Я никогда не объединялся на работе с женщиной.

— А я с человеком с материка. И я должна тебе сказать, что эта мысль не заставляет меня прыгать до потолка.

— Нет, без шуток? Ты выглядишь такой счастливой, увидев меня…

Райская расслабила губы, чтобы изобразить улыбку, на этот раз искреннюю.

— С каких пор ты занимаешься архивными делами? — спросил капитан.

— Меня только что перевели. По сути, я еще не начала. Мы начинаем вместе.

— Я не знаю, как здесь, но в Питере закрытые дела — это кладовая для людей, которые облажались. Место для неудачников, что ли.

— Здесь то же самое, за исключением того, что группа только что создана, и нам с тобой придется собрать все нераскрытые дела не только в Симферополе, но и по всему полуострову, — объяснила ему Мария.

— Ты что, шутишь, что ли?

— Если бы только. Нет, я больше не могу быть серьезной. С одной стороны, это означает, что куда бы мы ни пошли, нас будут ненавидеть и приветствовать как служебных сорвиголов, но, кроме того, при малейшей ошибке это позволит начальству пожертвовать двумя великолепными козлами отпущения. По большому счету, двойная проблема… Ты куришь?

— Нет.

— Я тоже, во всяком случае, пока. Тем лучше, так что мои вещи не будут вонять сигаретами. Один вопрос: ты собираешься работать всерьез или ты собираешься отсидеться, пока тебя не переведут в другое место? — провокационно спросила Мария, не оборачиваясь.

Евгений пожал плечами.

— Я не такой человек, Маша. Я просто хочу выполнять свою работу, — сказал он примирительно.

− Если нам позволят это сделать.

− Почему же?

− Начальство не любит признавать свои прошлые ошибки. А они могут вскрыться, если мы будем копать всерьез.

Поднялся теплый ветер, который гнал к берегу морской прибой и заставлял тихо шелестеть деревья. В воздухе чувствовалась капитуляция дня перед вечером.

— Этот ветерок дует с моря на побережье, а летом приносит нам африканскую жару и поджигает города. Буквально, потому что он разжигает и разжигает пожары и сводит людей с ума.

— Сколько они тебе дают за то, чтобы ты играла в экскурсовода? — поддразнил ее Евгений.

Он сказал это с полуулыбкой.

— Когда ты официально начинаешь? − спросила Мария.

— Послезавтра. Я приехал пораньше, чтобы собраться с духом и осмотреть окрестности.

— Хороший. Слушай, я также должен тебе сказать, что в дополнение к этому архивному дерьмовому делу они подсунули нам еще одну пакость.

− Какую же?

— Если хочешь, я отвезу тебя потом прямо к заинтересованному лицу, чтобы он тебе все рассказал.

Глава пятнадцатая

УВД Симферополя

Евгений Кротов имел достаточный служебный опыт, чтобы с первого взгляда оценить профессионализм и преданность своей работе: один взгляд на стол коллеги позволял ему сделать вывод о самоотверженности или слабости следователя. По его наблюдению, лучшие помещения обычно занимали кабинетные чиновники, которые мало общались со своими подчиненными и гораздо больше общались с журналистами и телеканалами. Тесный кабинет полковника был во всех отношениях похож на кабинеты десятков чиновников МВД, с которыми работал Евгений: в нем царил своего рода организованный хаос. Тем не менее, по ряду папок, стоявших на полках с самыми последними служебными заметками и отчетами, по потрепанной доске с указанием ротации и отпусков следователей, по футбольным вымпелам и значкам, используемым в качестве буфера обмена на столе, заваленном бумагами — и не для того, чтобы производить впечатление на посетителей