Владимир Смирнов - Граф в законе. Изгой. Предсказание

Его появление было необычным: с такими людьми Граф всегда встречался конспиративно — на скрытых от посторонних глаз дачах или в отдельных кабинетах загородных ресторанов. Приход сюда, в городскую резиденцию Графа был, видимо, вызван какими-то чрезвычайными обстоятельствами.

Студент чуть-чуть, на полсантиметра, приоткрыл дверь и услышал его взволнованный тенорок:

— Сорок пять… Представьте себе! Сорок пять миллионов! И шесть трупов! Такого мокрого гранда[6] при мне не бывало…

— Успокойтесь, дорогой мой, — вежливо остановил его Граф. — Не вас же обокрали, а государство…

— Но дело-то на моей шее повисло! — Он ударил пухлой ладонью по плечу — вероятно, до шеи достать не мог.

Граф сказал тверже:

— Мы с вами давно знакомы. Поэтому будем говорить прямо. Вас интересует, кто взял ювелирный?

— Да. Но вы не скажете…

— Конечно. Я сам не знаю, кто…

— Вот за это спасибо, — расплылся в улыбке самовар. — Значит, не ваши… Мы так и думали…

— Гастролеры оставили следы? — спросил Граф.

— Оставили… Они ведут в Коломну… Но парень, которого опознали по фотографиям свидетели, лег на дно… Большего я сказать не могу, сами понимаете…

— Спасибо и вам. Этого нашей разведке достаточно.

— Да, — вздохнул самовар, — нам бы вашу разведку. Завтра все будете знать?

— Надеюсь…

— А может, поделитесь с нами? Я доложу кое-где… Вам зачтется…

Граф невесело рассмеялся.

— Зачем же вы так? Обидно. У нас разные жизненные принципы… Найдете их — наказывайте по закону… Мы найдем — накажем по справедливости.

— За что? За то, что они похозяйничали в графстве? — Маленькая головка, напоминающая заварочный чайник на самоваре, с любопытством повернулась тонким носиком к Графу.

— Конечно. Это же все равно, что залезть в чужую квартиру. — Граф встал из-за стола, держа в руке толстый конверт. — Вы лучше скажите, как продвигается дело с моим подопечным?

— Все в порядке. Он будет оправдан, — спрыгнул со стула самовар.

— Очень вам признателен. — И толстый конверт скользнул в карман гостя.

На следующее утро во время лекции по истории Студенту, лениво развалившемуся в последнем ряду просторной аудитории, переслали записку с одним словом «Срочно!». Он поднял голову, недоуменно огляделся: в щель приоткрытой двери смотрел на него неприметный паренек…

В комнате Графа находились Олег и дядюшка Цан. На лицах довольство, взгляды загадочно-веселы, улыбки лукавы.

— Есть забавная идея, — заговорил Граф, приглашая Студента сесть, — Хотите принять участие в шутовской интермедии по сценарию Олега?

— Хочу! — быстро ответил Студент, а внутри заликовало: «Наконец-то!»

— Придется вам на недельку прервать занятия в институте… Скажете, что сестра или мама заболела, навестить надо…

— Скажу… не впервой…

На несколько секунд задумавшись о чем-то своем, приятном, — легкая улыбка чуть раздвинула губы, — Граф рассеянно оглядел Студента, потом неторопливо начал говорить:

— Два дня назад наше графство посетили гастролеры. Ограбили ювелирный магазин… Дело, сами понимаете, обычное. Но нас возмутила их бестактность — не посоветовались с нами, не попросили разрешения. Теперь мы просто обязаны напомнить им о святых правилах… — Он снова помолчал, опустив голову, точно сожалея, что вынужден предпринять ответные меры. — Разведчики дядюшки Цана отыскали героя. Им оказался наш старый знакомый Гвоздь со своими петушками… Так вот, мы решили, согласно нашему неписаному уставу, разделить с ними поровну радость, ну и добычу, конечно… Чтобы впредь знали, с кем имеют дело…

Студент напряженно вытянулся, ожидая самого главного. Однако Граф разочаровал его:

— Не будет выстрелов, ножей, драк. Все пройдет достойно и красиво… Гвоздь услышал за спиной топот милиции и уже начал искать надежных покупателей. Наши люди ненавязчиво подсказали ему, что есть такие в Туле. Ими станут Олег и дядюшка Цан. Роль хозяина тульской квартиры мы решили предложить вам. Подойдет?

— Подойдет!

— Тогда с Богом! Отправляйтесь на первую репетицию.

Роль оказалась настолько простой, что Студент даже расстроился. Хозяин квартиры должен был встретить гостей, рассадить их за столом, а затем, пока не завершится сделка, стоять у окна.

Но у Олега было другое мнение.

— Запомните, — говорил он терпеливо, — вы — наша реклама. От вашего поведения зависит успех всей операции. Одно фальшиво произнесенное слово, один неверный жест, и продавцы сбегут. Здесь надо выверить, отработать мельчайшие детали…

Раз пятнадцать, если не больше, заставлял он Студента разыгрывать все, как на сцене. Без конца прерывал — показывал, подсказывал, будто и в самом деле роль, которую предстояло сыграть Студенту, представлялась Олегу заглавной.

Наиболее тягостны были бесконечные повторения встреч с гостями. Олег мягко, но упрямо просил его выполнять одни и те же мизансцены, терпеливо объясняя, где стоять, как повернуться, куда идти… Даже прочертил на полу мелом линию его движения: дверь — стол — окно. Студент не мог понять, зачем тратить столько усилий на пустяки, пока не услышал:

— Вы искренне радуетесь их приходу, улыбаетесь, говорите добрые слова… Но!.. Но двигаетесь по комнате так, чтобы не оставить им выбора — всех надо посадить по ту сторону стола. А мы потом сядем по эту. Иначе крах задуманному.

Тихонько вошел дядюшка Цан, присел в сторонке и долго, внимательно наблюдал, поглаживая ладонью подбородок.

— Ну как? — спросил его Олег, закуривая очередную «беломорину».

— Сможет! — ответил тот уверенно. — Только вот студента в нем многовато. А должен быть типичный работяга. Попроще, погрубее… Я его вижу так: черный новый костюм — в Москве купил, сапоги… Парик другой, полохматее. Усики тараканьи… Под ногтями грязь… Этакий забубенный фраер из провинции, который строит из себя блатягу…

Забубенным фраером и прибыл Студент в Тулу якобы погостить у школьного приятеля, который жил на окраине города в четырехэтажном доме, прислонившемся спиной к сосновому бору.

К дверям на втором этаже была прижата кнопкой бумажка: «Витя, друг, меня в командировку послали. Ключи в 13-й кв. у тети Веры. Живи, отдыхай, буду через неделю. Игнат».

Эту записку, по замыслу Олега, должны были прочитать любопытствующие соседи, чтобы появление нового жильца не вызвало у них удивления.

Однокомнатная квартира неизвестного Игната, где предстояло Студенту прожить три дня до встречи с продавцами, сразу все рассказала о хозяине. В скособоченном открытом шкафу грудой лежали поношенные рубашки, майки, засаленные ватники, драные ботинки, под пружинной кроватью, наспех прикрытой суконным одеялом, в несколько рядов выстроились пустые бутылки. Следы последней попойки сохранил грубо сколоченный столик на кухне: мутные стаканы, на газетных обрывках засохшие куски хлеба, рыбьи хвосты, кости, заплесневевшие изнутри консервные банки. Застоявшийся воздух был наполнен запахами пыли и тяжелого мужского пота.

Олег просил ничего не трогать в квартире, сохранить «местный колорит».

— За три дня, — говорил он, — вы постарайтесь принять эту декорацию, как свой образ жизни, и привыкнуть к тому, что вы дома…

Студент брезгливо разглядывал тощую подушку в пожелтевшей с черными разводами наволочке. «Боже мой, целых три дня и три ночи!»

В полночь тихонько, чтобы не разбудить соседей, внесли громоздкий овальный стол с широким выдвижным ящиком. Долго, старательно устанавливали его посреди комнаты. Вокруг стола разместили стулья, два по одну сторону, два — по другую.

Оставшись снова в одиночестве, Студент распахнул окно — квартирные запахи действовали тошнотворно, и, не раздумывая, лег спать на стол, положив чемодан под голову.

Дни тянулись изнурительно-тоскливо. Он, как было велено, перезнакомился со всеми соседями, представляясь школьным другом Игната, приехавшим в отпуск из Уссурийского леспромхоза. С тремя мужичками, рабочими местной фабрики, полдня играл в карты на широкой тесине, приколоченной за домом между двумя сосенками. Беззаботно проиграл более ста рублей, чем вызвал их большое уважение. Осчастливил тетю Веру «уссурийским подарком» — банкой клюквенного варенья, которую нашел в кухонном шкафчике Игната, а ее трех краснощеких внучат — конфетами «Мишка на Севере». Но большую часть времени проводил в квартире, разыгрывая встречу с продавцами. Кажется, все получалось естественно, а вот почувствовать себя как дома в этом замызганном жилище никак не мог.

Наиболее томительным и длинным был третий день, особенно вечер. Студент расставил на дальней от входной двери половине стола тарелки с закуской, водку, коньяк, стаканы и сел за стол, поглядывая на часы: секундная стрелка продвигалась с такой неторопливостью, будто издевалась над ним.