Критическая метаморфоза - Максим Похил

не будет это дальше продолжать, Ми́лан чувствовал это, поэтому принял решение заканчивать: — А теперь, если не хочешь, чтобы каждый из нас взялся за доски, уёбывай на своих двоих и молись, чтобы никто другой тебя, такого не встретил в тёмной улице!

Марк вообще никогда не плакал, даже в случае, когда в течении драки, ему сильно «прилетало», но настолько громкий рёв, непроизвольно заставил скатится слезе. После чего он постарался подняться, полностью зажав ухо левой ладонью и спотыкаясь направился домой. Боль, сопровождала его с каждым колебанием тела с ноги на ногу и всё новыми потоками холодного ветра.

И да, драка закончилась, адреналин в жилах растворился и ледяной воздух всё сильнее и сильнее начал чувствоваться всеми, включая вновь прибывших Клима, Женю и Диму, которые, сразу после слежение за Марком, пока тот скроется за тенью в домах, скрутились от мороза. Но не успели они прийти обратно в себя, как: — Ми́лан, блять, та зачем? К тебе Дэр, это тоже касается! — прокричал Дима, параллельно показывал пальцем Жене и Климу, чтобы они быстро забрали все пакеты с едой, которые бросили.

— Димон, успокойся, мы же оба знаем, что я прав.

— Что ты, нахрен, прав? Вы же его чуть не убили, да и тех двоих тоже. Зачем? Кому от этого стало легче?!

— Да мне! Мне стало легче! Я, заручившись помощью друга, который согласен с моим мнением, — Дима мельком перекинул взгляд на Дэриэла, который смотрел на Диму периферией, опустив глаза, но было понятно, что Ми́лан прав, — Наказали этих ублюдков.

— Наказали?! Ты что садист?

— Я реваншист! И я жажду, чтобы каждое преступление, сделанное руками уйобков, которых невозможно наказать законом, было наказуемо самосудом!

— У тебя же отец работает в полиции! Как ты можешь такое говорить?

— Вот именно! Это только подтверждает мои слова, ведь я знаю эту кухню с середины! Да, о чём мы вообще спорим? Ты посмотри! Кроме тебя, тут все согласны со мной!

— Что… — Дима резко обернулся на держащего еду Клима, — О чём… он… говорит… Как это ты согласен? Клим? — обеспокоенно завопил.

Пару секунд молчал и заговорил: — Дим, ну давай честно, — Клим смотрел ему прямо в глаза, — Полиция не делает свою работу. Законы не соблюдаються, — Дима отрицательно мотал головой, не соглашаясь с такой постановкой вопроса, поэтому Клим резко и с горечью «выплеснул», — Это я, в автобусе, одел тому мужику куртку на голову, — все резко посмотрели на Клима, а Дима остановился, но молчал, — Скажешь: «И что? Правильно сделал. Иначе было бы хуже». Да, но как объяснить, что я его выбросил с автобуса, — Дима открыл рот, — Ударив по лицу…

— Ты ударил по лицу? — Дима не ожидавший подобоного услышать.

— Да, — резко ответил, — Дим, до того, как нас «отделать», те двое ещё побили нескольких моих одногруппников, а ещё до этого, ещё. И ничего. Безнаказанность. А вот после того, что Ми́лан… — посмотрел на Ми́лана, — Сделал. Они перестали.

— Сделал? Так это ты их обстрелял? — возмутился Дима.

Вместо ответа, Ми́лан, вопросил к Климу: — Ты знал? Откуда?

— Я не знал. Просто догадался.

— И я догадался, — холодно сказал Женя и Ми́лан обернулся к нему.

— А ты откуда?

— Я умею складывать «два плюс два». И когда тебя к ректору вызывали, всё стало ясно, — Ми́лан кивнул, а Женя медленно добавил, — Спасибо, — второй опять кивнул.

Дима подумал секунд пять и с замученным лицом тихо бросил: — Я всё равно не согласен, в таких случаях можно действовать и по-другому… я уверен…

Все умолкли, кто-то смотрел на пол, кто-то, как Дима, не хотел принимать сказанное и перекидывал взгляд из одного на другого, пытаясь найти хоть что-то в голове для возражения, а кто, как Дэриэл, вспомнил одну деталь и решил напомнить о ней: — Ми́лан, а при чём тут Спавын? Почему Марк упомянул эту фамилию?

— Что? — задались другие.

— Апфуу, — вздохнул, — Спавын — в числе тех причин, почему мне придётся уехать. Раз уж мы говорим об этом, не поленитесь и поинтересуйтесь, в свободное время об этой личности и о тех, кто его окружает. Он не главное зло, но один из тех, которые подгребают под себя власть. Искореняют инакомыслящих… — все как-то глупо смотрели в пол и слушали.

— А кто такой Спавын? — Дима перебил.

— Банкир вроде… — предположил Дэриэл.

— Уже не только, — Ми́лан.

И снова тишина и холод. Леденящий. В компании чувствовалось напряжение. Никто не хотел вести разговор в том же русле, а менять тему как-то не приходило в голову. Всем кроме Ми́лана. Он пытался не задумываться над происходящим, а просто растёр ладони, а после поднял их над головой и вскрикнул: — Так, пацанва! У нас нет времени на злость к друг другу и на обсасывание всяких уродов. Я завтра… а точнее уже сегодня… Уезжаю! Навсегда! — Ми́лан продолжил, — Дэрик, ну ты сегодня красавчик, морда красная, зубы красные ещё и улыбается плюс ко всему. Вот этого парня мне точно будет не хватать, — он подошёл и обнял его, похлопав по лечу.

— Климчанский! Ты… Стоп, а где твой совыч?

— Вот она, за пазухой, — показал приоткрыв куртку.

— Ааа, ну окей, тогда сильно прижимать не буду. Ну что желаю тебе всё-таки свалить отсюда к своей Лизе! И поменьше таких дебильных друзей, — ехидно улыбнулся и тихо показал пальцем на Диму, стоящего в двух метрах, — Как вон тот педрило, — Клим засмеялся, а Ми́лан обнял его, постучав тыльной стороной кулака по спине.

— Жеконда! Тебя я, блин, никогда не забуду. Шутник хренов, — Евгений улыбнулся, — Уверен, что, там куда ты намереваешься, тебе будет лучше. Тебе и твоим родным. Так что, как говориться, иди за своей мечтой, а там мы как-то уже встретимся, — тоже обнялись.

— Так, Димоныч… — Ми́лан стоял в метре от него и наблюдал, как тот смешно скрутил губы.

Там уже и Женя начал перекидывать несколькими прощальными фразами, то с одним, то с другим.

— У нас было много споров и неурядиц, — Ми́лан продолжил, — Даже больше, чем нужно. Но главное помни, что ты настоящий писюн!

— Ну так ясное дело! — поддержал друга, но всё ещё был под впечатление недавней перепалки Дима.

— Знаешь, что, кудрявый? — Ми́лан.

— Откуда? — ответил, а дальше пошла импровизация, — Не понял. Ты думаешь это смешно? — улыбнулся Дима.

Клим слушал их диалог, пока Женя и Дэриэл разговаривали о своём и думал: «Что они несут?».

— Вот именно, знаешь, я подумал, — Ми́лан начал углубляться в лирику, — Что мы в любом случае когда-нибудь встретимся. Но с тобой Дымарь, эээ…

— Хватит перекручивать имена, это я придумал! — Дымарь.