Убить Билла - Дёмочка Виталий

Утром он собрал своих братков на планёрку, где все высказывали свои предложения по захвату контроля над новыми коммерческими структурами в городе, число которых увеличивалось с каждым днём. Выслушав всех, он в буквальном смысле свысока одобрил большинство предложений, поскольку его рост был около двух метров, и он немного возвышался над всеми, и братки начали рассаживаться по машинам.

— Так. Ну а вы к Антону езжайте на Чуркин, он там сёдня магазин открывает, — наставлял Билл последних двоих парней. — А на обратном пути на рынок заедьте, получите там… Ну всё, погнали. Звоните все сюда, если что.

Все стали разъезжаться в разные стороны. С Биллом остался только один из его близких, Севостьян, который

подошёл к нему и спросил:

— Ну чё, ты разговаривал с Ковалем по части…

— Да говорил, — перебил его Билл и махнул рукой. — Никуда они не денутся. Ни он, ни Михо… Или

здесь я буду, или иркутские с московскими. На х…й им это надо?

— А ты уверен, что ты? — спросил Севостьян. — Ткач щас авторитет слишком сильный набирает. Да и Воры ему тоже доверяют… Если Ткач разовьётся… — Севостьян покачал головой.

Билл задумчиво посмотрел в сторону выезжающих машин. Ткач был его другом, и Билл во всём его поддерживал, когда Ткача поставили ответственным за Уссурийск. Потом Ткача посадили на полтора года за надзор, и Билл так же помогал ему и его семье. Но когда тот вышел недавно на свободу, он стал меньше общаться и приезжать к Биллу, ссылаясь на занятость. Раньше Миша не придавал этому особого значения, но сейчас, после слов Севостьяна, он задумался. Зная, что Севостьян испытывает неприязнь к Ткачу ещё с зоны, где они не могли разобраться между собой, кто блатнее, можно было, конечно, предположить, что Севостьян говорит это по личным мотивам. Но, с другой стороны, в его словах была правда. Ткач был очень авторитетным человеком, и сам приходил на помощь Биллу в трудных ситуациях. А сейчас стал избегать общения, и иногда Биллу даже казалось, что тот специально не подходит к телефону, когда он звонил ему. Жена или дочка часто отвечали, что его нет. Хотя Билл прекрасно знал, что дочка Ткача, Саша, почти всегда с отцом.

Получалось, что если Ткач действительно разовьётся, то его авторитет в дальнейшем будет выше авторитета Билла. И хоть он рассчитывал на него и в дальнейшем, Миша спросил:

— А есть ещё кто, кого можно поставить в Уссурийске?

— Воры не пойдут на это, — опять покачал головой Севостьян. — Ткач там держится плотно. Ещё и Лера с ним. Бригада сильная…

Билл посмотрел на него внимательно и сказал задумчиво:

— Надо узнать всё про него. Езжай, наверно, туда, погостишь там у него. Может, есть за ним грехи какие.

— Я ж тебе говорил, он на двадцатке решётки варил на изоляторе, — вспыльчиво проговорил Севостьян.

— Это не то. Воры знают за это, — отмахнулся Билл. Севостьян ему уже все уши прожужжал про то, что Ткач когдато давно работал сварщиком в зоне и варил решётки на окнах штрафного изолятора. Но Билл знал, что Ткач тогда варил эти решётки так, как было нужно братве, а не ментам. А Севостьян всё время вспоминал про это из-за своей неприязни к Ткачу. — Надо другие косяки искать, посерьёзнее.

— даже если получится найти посерьёзнее, там ещё Лера останется, ты не забывай, — сказал Севостьян.

Билл внимательно посмотрел на друга. Против Леры, самого близкого у Ткача, Севостьян ничего никогда не имел. Более того, был дружен с ним. Сейчас, видимо, что-то изменилось, о чём Билл ещё не знал. Но он всё равно возразил.

— Лера на игле сидит, его не поставят в любом случае.

— Но у Леры тоже авторитет сильный. Вместе с Ткачом они разовьются быстро, вот посмотришь,— убеждал Севостьян. — А там щас в Уссурийске бабки крутятся знаешь какие? Китайцы повалили валом. Коммерсы каждый день размножаются. Чё, думаешь, они там не прихватили больше никого за это время? А в

общак-то по-старому скидывают. Как раньше давали, по столько же и сейчас дают. С Лерой тоже надо что-то думать.

Билл задумчиво посмотрел в землю. Теперь мысль друга, более хорошо знающего Уссурийск, стала ясна ему окончательно. Там начинали крутиться большие деньги, мимо которых братва там в любом случае не проходила. Но в общак, действительно, скидывали по-прежнему. Между тем из лагерей постоянно шли благодарности за грев на имя Ткача, который грел все зоны Приморья от своего имени и тем самым завоёвывал себе авторитет по краю. Если так будет продолжаться и дальше, его будут признавать в Приморье больше, чем Билла. Он задумчиво посмотрел на Севостьяна и сказал:

— Посмотрим.

Виталий с Толяном подъехали к стоянке возле «Чумачки» и припарковали машину на обочине. Здесь было постоянное место сбора ткачовских, так называли эту группировку в городе и крае. Иногда, правда, они собирались прямо возле дома Ткача, куда тот подтягивал на постоянное место жительства самых близких. Уже в

одном ткачовском подъезде постоянно проживало двое его друзей. Лере чуть ли не силой отвоевали квартиру на четвёртом этаже, тогда как Ткач проживал на третьем. А на первый этаж в квартиру знакомой Ткача Ларисы он подселил своего телохранителя громилу Витька, который, правда, телохранителем, только назывался,

так как постоянно с Ткачом не находился. Но место

возле подъезда, освещаемое с крыши прожектором, привлекало слишком много внимания милиции. А на стоянке возле Дома культуры и так стояло много машин, и сбор здесь был более безопасен.

Возле машин вместе с Ткачом стояло около двадцати человек. Вид большинства из них говорил о том, что почти все сидевшие. Да и Толян уже говорил брату раньше, что почти всех своих близких по лагерям положенец подтягивал к себе по освобождении, с каких городов бы они не были. Возле ног Ткача, который опёрся задом на крыло машины, сидела его дочка..

— Ты их всех знаешь? — спросил Виталий.

— Не, гонишь, что ли? — ответил Толин. — Василевского только с Фазиком. И Сашка вон, дочка у Ткача в ногах сидит. Ну Кешу ещё рыжего. Остальных так… видел только иногда…

— А Леры нету чё-то, — заметил Виталий.

— Да они ж не все здесь, их больше; — ответил Толян и кивнул на подъезжающую машину. — А вон они, наверно, подъехали…

Из припарковавшегося на стоянке автомобиля вышли Лера с Василием и пошли ко всем.

— О, точно, — подтвердил Виталий.

Лера с Васей подошли ко всем и, не здороваясь, сказали что-то, и все весело засмеялись. Виталий посмотрел на Сашу, которая тоже улыбалась. Он видел её впервые. С чёрными глазами и чёрными волосами, она напоминала метиску, как, впрочем, и сам её отец. Но при этом она была такой милой и красивой, что Виталий не мог оторвать глаз, и разглядывал её, не обращая внимания на смеющихся вокруг неё парней.

— А она чё? — Смеясь, спросил Василевский.

— Да хули чё? Говорит, хоть е…ите меня здесь, ну нету сейчас бабок, — возмущённо, но с юморным тоном ответил Лера.

— Если мы её вые…ем, она нам ещё больше платить будет, лошадь страшная, — в таком же тоне произнёс Василий.

— Ну так надо было ей там запарить вдвоячка, — продолжал издеваться Василевский. — Глядишь, и заначку бы для нас открыла в благодарность.

— Ну вот сам иди и е…и её. Ты ж сам говорил, что некрасивых женщин не бывает, бывает мало водки,— шутливо огрызнулся Лера.

Сашка сидела в ногах смеющегося Ткача и, улыбаясь, смотрела на всех. Эта улыбка делала её и так миленькое лицо ещё более притягательным, и Виталий жадно рассматривал её. После освобождения он ещё не встречал девушки, которая бы так привлекла его внимание. Может быть, интерес к ней подогревался ещё и тем, что это дочка самого уважаемого в городе человека. И встреть Виталий её на улице раньше, возможно, он бы просто обратил внимание, как на красивую девушку, но не более. Теперь же, когда возможность познакомиться с ней была вполне реальной, информация Толяна о том, что у Саши нет постоянного парня, сильно подхлёстывала Виталия. И он не отрывал от неё взгляда.