История с собаками - Гуляшки Андрей

– А вам не пришло в голову, что один из вас может остаться в отделе, а двое других – отправиться на поиски генерального директора?

– Одному из нас остаться в отделе? Да что вы говорите! Какой дурак отважится на подобный риск? Ведь стоит впоследствии обнаружиться утечке информации из упомянутого документа – и подозрение пало бы прежде всего на этого самоотверженного дурака!

– И поэтому ради собственного святого спокойствия вы посчитали за лучшее отправиться в ресторан?

– Это было деловое предложение, в кои века раз высказанное нашим начальником. В сложных ситуациях решает начальник, а подчиненные слушаются.

– А здесь он предложил, и по той или иной причине предложение вам пришлось по душе.

– Что вы этим хотите сказать, товарищ следователь?

– Неужели вы не знаете от уважаемой коллеги Хафезовой даже того, что следователю вопросов не задают? Вы свободны, товарищ Хафезов. Вот ваш пропуск!

Экран как будто прояснился. Это в кабинет следователя вошел Димо Карадимов. Было видно, что он старается напустить на себя серьезность, как того требовала важность момента, но глаза его смеялись, а все лицо как бы говорило: «Какого черта вы здесь киснете, дорогой следователь, а не живете, как все, в свое удовольствие?!»

– Вы сами решили отправиться в «Пьяные вишни», или кто-нибудь вас пригласил?

– И то, и другое! И у самого возникло такое желание, а тут и начальник предложил.

– Не заметили ли вы по дороге в ресторан, чтобы что-нибудь смущало покой вашего начальника?

– Кто его знает. Сей особый индивид всегда казался мне чуть странным. И сегодня он мне казался как бы не в своей тарелке.

– Чем же именно?

– Курил больше обычного, вздыхал, часто покачивал головой.

– А как вы считаете – почему?

– Наверно, что-то его мучает. Я, например, почему не вздыхаю?

– А что, точнее, содержит секретный документ, полученный сегодня после обеда?

– Химические формулы, температурные режимы, дифференциальные уравнения, описывающие оптимальные условия и т. д.

– А почему вы не остались в отделе, чтобы лично охранять документ?

– С удовольствием остался бы, но никто не распорядился. На сегодняшний вечер у меня не было никаких дел, никуда меня не приглашали и, разумеется, я мог бы остаться!

– А кто должен был распорядиться?

– Инженер Сапарев, кто же еще!

– А вы почему ему не подсказали?

– Я же уже вам говорил, что он не как все, мог обидеться. Он ведь болезненно честолюбив!

Молчание.

– Благодарю, товарищ Карадимов. Вот ваш пропуск. Спокойной ночи.

Майор Иванов вздрогнул, войдя в аппаратную. Телевизионная аппаратура уже не работала, но Аввакум еще не включил света, и в могильной темноте чуть заметно светился красный огонек его трубки. Но вот он щелкнул выключателем, и в тот же миг резко подал голос радиотелефон. Звонил капитан Петров, которого Аввакум пятнадцать минут назад послал на завод. Поговорив с ним полминуты, не более, Аввакум обратился к майору, который уже взялся за приготовление кофе:

– Капитан Петров сообщил, что обнаружил сейф конструкторского отдела незапертым.

– Незапертым?!

– Он приказал сделать новые снимки и снять отпечатки с ручки сейфа и вокруг него, да только после драки кулаками не машут!

– А документ!

– Документ на месте, и Петров снял отпечатки пальцев с обложки и листов, но это, разумеется, чистая формальность! Ведь тот, кто сфотографировал на микропленку секретный документ, не такой дурак, чтобы оставить свой автограф, ожидая в один прекрасный день вопроса: «Гражданин, где и когда вы трогали эти материалы?»

– А может, Прокопий Сапарев оставил сейф незапертым случайно, просто по невниманию? И секретного документа вообще не касались чужие руки?

– Вы верите в чудеса? – усмехнулся Аввакум.

– Четыре года назад я случайно, сам того не заметив, оставил портфель в ресторане, где всегда обедаю, а в нем – приказ о немедленном аресте гражданина Икс. Приказ я получил выходя из управления, а прочитал его уже в ресторане. Икс обедал в том же ресторане чаще всего в первом часу. Официант знал его по имени и обслуживал очень старательно, ибо тот давал хорошие чаевые. Прошло полчаса после того, как я, пообедав, покинул ресторан. И вот я несусь, как сумасшедший, обратно, официант, улыбаясь, протягивает мне портфель. Ордер на арест лежит себе, как ни в чем не бывало, а за соседним столиком благодетель моего официанта гражданин Икс с аппетитом уплетает обед, запивая его винцом! Официант не рылся в моем портфеле, не знал об ордере и не предупредил его!

– А деньги в портфеле были?

– Нет. Деньги я ношу всегда в бумажнике.

– Тот официант был жадным и примитивным человеком. Его интересовали только деньги, поэтому он и не рылся в бумагах. Так произошло «чудо». Но можно ли надеяться, что сверхсекретный документ остался нетронутым в незапертом сейфе, если известно, что из того же самого сейфа уже происходила утечка секретной информации? Подобное чудо невозможно! Поэтому я абсолютно уверен, что секретный документ снят на микропленку с помощью миниатюрного фотоаппарата. Пяти минут больше чем достаточно на двадцать страниц. Отпечатков пальцев на документе нет, очевидно, фотограф работал в перчатках.

Майор Иванов разлил кофе в чашки и промолвил:

– На вашем месте я не колебался бы в отношении Прокопия Сапарева!

– Вы разделяете мнение полковника Горанова?

– Не разделяю ничьего мнения. Просто считаю, что инженер Сапарев замешан в игре.

– Вот как? – Аввакум немного помолчал. – Может быть, вы и правы. Во всяком случае не стоит забывать, что в данный момент оба его коллеги выступают лишь в роли свидетелей, а он привлекается к ответственности только за пощечину вахтеру. И если генеральный директор решит возбудить против него следствие по поводу оставленного незапертым сейфа, пусть поспешит! Я прошу вас сразу же переговорить с ним об этом! Ведь в противном случае у нас нет права допрашивать инженера, где он был и чем занимался. Пощечина не дает нам для этого основания. А еще я прошу узнать у генерального директора, как долго его не было в кабинете и приходили ли из конструкторского отдела, чтобы оставить секретный документ в его сейфе. А тем временем, пока не вернется капитан Петров, будьте добры перевести инженера Сапарева в другой кабинет, и обязательно через двор. Мне очень необходимы свежие следы его обуви, но после того, как он пройдется по мокрому. Надеюсь, это вас особенно не затруднит? А я тем временем наведаюсь в больницу, чтобы проверить, как себя чувствует вахтер Стамо. Кажется, с ним не все в порядке!

В половине второго ночи капитан Петров вернулся с фотографиями. Как и предполагал Аввакум, на секретных документах не обнаружилось иных следов, кроме отпечатков пальцев троих инженеров. На бронзовой ручке сейфа были найдены отпечатки пальцев лишь инженера Сапарева, причем кое-где они были едва заметны. На полу возле сейфа имелись следы обуви инженера Сапарева. Часть их были бледными, едва заметными; их перекрывали его же следы, значительно более отчетливые, с присохшими кое-где комочками грязи.

К одиннадцати часам вечера вахтер Стамо Стаменов получил второе кровоизлияние в мозг и теперь агонизировал. Он умирал, не приходя в сознание. Аввакум хотел спросить у вахтера, что навело его на мысль, несмотря на ливень, на мотоцикле броситься вдогонку за Сапаревым, а также, как он догадался, что тот в «Пьяных вишнях». Но было поздно: человек умирал.

Письменные показания инженера Сапарева ничем не отличались от устных, данных ранее следователю.

«Вышел из ресторана в шесть часов двадцать восемь минут. Сошел на первой остановке автобуса и там разговаривал с приятелем. Обратно в ресторан вернулся на автобусе в три минуты восьмого».

Аввакум распорядился, чтобы Сапарева отпустили за минуту до того, как он сам выйдет из управления. Но прежде он отдал Петрову следующие распоряжения: