Эллери Квин - Убийство миллионера

Инспектор повалился в кресло.

— Алло! — сказал Эллери. — Это Эллери Квин. Да. Простите, что побеспокоил вас в такое время, но произошло нечто очень важное. Да, по делу… Нет, боюсь, не смогу подождать до утра. Я должен сейчас же увидеться с вами. Правда? Большое спасибо. Жду вас в апартаментах Джордана. Пожалуйста, поторопитесь.

Он положил трубку, окинув Никки с инспектором веселым взглядом. Те недоверчиво смотрели на него.

— Кем бы ни был убийца, — заметила, наконец, девушка, — он в данный момент уже уехал из города.

Отец молча кивнул в подтверждение, пристально глядя на сына.

— О нет, — возразил Эллери. — Это было бы равносильно признанию. Кроме того, наш убийца наверняка считает, что я просто хочу получить дополнительную информацию.

Нежно взяв его за локоть, инспектор сказал:

— Ну, рассказывай своими словами. — Он крепче сжал пальцы и рявкнул: — Говори, заклинаю тебя кларнетом Бенни Гудмана![6]

— Меньше часа назад, — начал Эллери скрипучим голосом, — кто-то проник сюда через комнату Скотта и попытался что-то вытащить из мусорной корзинки под письменным столом.

— Что именно? Кто это был? — встрепенулся Квин старшин.

Младший пожал плечами:

— Свет здесь был выключен, опознать не удалось. Но, — с удовлетворением заключил он, — ему не удалось забрать искомое.

— Из мусорной корзинки? — Инспектор почесал подбородок. — Слушай, Флинт сказал Вели, когда тот составлял протокол, что в корзинке ничего нет!

— Там кое-что есть, папа.

— Два куска жвачки, — со вздохом пояснила Никки.

— Верно. Два куска жевательной резинки, завернутые в бумажки.

— И что? — нетерпеливо спросил инспектор. — Я не стану упрекать Флинта за то, что он не обратил на это внимания.

Эллери принялся расхаживать на комнате, рассуждая на ходу.

— На одну можно не обращать внимания, ибо она завернута в пустой чековый бланк, который Никки вырвала из книжки, куда Джордан сегодня днем завернул жвачку и бросил в корзинку. Поэтому она не имеет к убийству ни малейшего отношения.

— А другая?

— Давайте подумаем. Действительно ли убийца явился сюда ночью за куском жевательной резинки? — Эллери отрицательно покачал головой. — Явно нет. Ему была нужна бумажка, в которую она завернута!

Инспектор уселся с радостным вздохом:

— Совсем как в старые времена. Дальше.

— Ну, кто станет рисковать головой, забирая с места преступления обрывок бумаги всего через несколько часов после убийства? Только тот, для кого он опасен. Тот, — вдохновенно рассуждал Эллери, — кого полиция, обнаружив бумажку, заподозрит в убийстве.

Глаза инспектора вспыхнули, он вскочил на ноги, зашагал рядом с сыном.

— Ясно! Когда преступник пришел нынче вечером к Джордану, тот жевал жвачку. Попросил у убийцы бумажку, чтобы завернуть резинку и бросить в корзинку.

— Совершенно верно.

— Убийца, — продолжал инспектор, — вытащил из кармана клочок, передал Джордану. Тот завернул в него резинку и выбросил. Сделав черное дело, преступник ушел, начисто позабыв, что оставил на месте преступления принадлежавшую ему бумажку. — Он умолк, отдышался. — Так?

— Точно, — подтвердил Эллери. — Поразмыслив со временем, вспомнил про оставшуюся бумажку и осмелился за ней вернуться.

Инспектор продолжал расхаживать, рассуждая:

— Видно, улика в высшей степени красноречивая. — Он развернулся на каблуках. — Что же она собой представляет? Письмо, счет?..

— Нет. — Эллери полез в карман. — Гораздо интереснее.

Инспектор рванулся вперед, выхватив из руки сына клочок бумаги.

— Как видишь, — объяснил тот, — это обрывок газеты с результатами бейсбольного матча.

— Точно! Счет нынешнего матча. Убийца, кто б он ни был, сегодня смотрел игру или слушал репортаж.

— Тогда у нас около пяти миллионов подозреваемых, — подсчитала Никки. — Сильно облегчает дело!

— Успокойтесь, — посоветовал Эллери. — Действительно, убийца смотрел нынче игру. Нам известно, что он был на стадионе, о чем свидетельствуют карандашные пометки на бумажке, фиксирующие счет. Следующий вопрос: какой матч он смотрел?

Инспектор взглянул на бумажку:

— «Сент-Луис браунс» против «Сенаторс», судя по всему…

— А где они играли? — спросил Эллери. — В Сент-Луисе? Нет. В газете ясно указано, что матч проходил в Вашингтоне.

Инспектор нетерпеливо передернул плечами:

— Конечно, в Вашингтоне. При чем тут убийство Питера Джордана здесь, в Нью-Йорке?

— Разве не понимаешь? — улыбнулся Эллери. — Фрагмент сегодняшней газеты убийца мог раздобыть только в Вашингтоне.

Никки разинула рот и почтительно молвила:

— Не хочется признавать… но действительно умно.

Инспектор лихорадочно покусывал кончики усов.

— Вы хотите сказать, что кто-то из причастных к совершенному преступлению был нынче в Вашингтоне?

— На что указывает клочок газеты со счетом.

— Кто же это?

— Только один-единственный человек…

В дверь громко постучали. Никки вскочила, испуганно переводя взгляд с Эллери на инспектора.

— Вот и он, — пробормотал Эллери, лениво усаживаясь в кресло. — Открой, папа, сам посмотри.

Инспектор, кивнув, шагнул к двери. Никки схватила его за руку:

— Осторожно, инспектор. Он может…

— За меня не волнуйтесь, малышка. Лучше за него побеспокойтесь, — угрожающе произнес он.

Стук повторился. Квин-старший быстро, пошел к двери, инстинктивно нащупывая под пиджаком оружие. Распахнул створку, любезно улыбнулся гостю, ничем не выдав удивления.

— А, это вы, — добродушно молвил он. — Входите, мистер Торндайк.

Глава 8

МОТИВ

Забившись в самый дальний угол на заднем сиденье такси, загнанный в ловушку Эллери Квин был вынужден со вздохом сдаться, позволив восторженной мисс Никки Портер приклонить ему на плечо голову.

Добившись своей цели и удобно устроившись, она надула губки.

— Я поняла, почему вы решили, что убийца провел нынешний день в Вашингтоне, но в моих неандертальских мозгах никак не укладывается, каким образом вы догадались, что это Торндайк. Если немедленно не объясните, то я закричу, и таксист решит, что вы ко мне пристаете.

Эллери поспешно заткнул ладонью угрожающе открывшийся рот:

— Тише. Сейчас расскажу.

Рот закрылся, расплывшись в победной улыбке.

— Самое главное в этом деле — постоянно внимательно смотреть и слушать. Любая ничтожная мелочь могла оказаться решающей.

— Вы хотите сказать, будто в моем присутствии и на моих глазах поняли, что Торндайк был в тот день в Вашингтоне?

— Конечно. Разве вы не помните, как во время нашей беседы Джордан вдруг решил позвонить своему адвокату? Ему ответили, что он в итальянском посольстве. Мы с вами хорошо это слышали.

— Черт возьми, я забыла!

— Если Торндайк был в тот момент в итальянском посольстве, то он мог находиться только в столице Соединенных Штатов, в городе Вашингтоне, округ Колумбия. А поскольку все прочие, кого можно связать с преступлением, в тот день находились в Нью-Йорке, у нас остается только один подозреваемый — поверенный, — вздохнул Эллери.

Оторвавшись от него, Никки пробормотала:

— Вы иногда такой умный, что мне хочется увенчать вас короной. Вам, наверно, известен ответ и на другой вопрос. Если Торндайк убил Джордана в его номере в восемь сорок две, то зачем он пришел туда в девять?

— Он осмотрительный человек. На девять у него была назначена встреча с Джорданом. И, убив его в восемь сорок две, он специально вернулся в девять, создав впечатление, будто не знает о гибели своей жертвы.

— Я припасла еще один вопросик, мистер Всезнайка.

— Хотите спросить, — добродушно усмехнулся Эллери, — что выиграл Торндайк от убийства Джордана, завещавшего весь капитал благотворительным фондам. Верно?

— Когда-нибудь я расквитаюсь с вами, Эллери Квин. Вот увидите. — И она рассмеялась. — Верно. Так что же?

— Смерть каждого богача, — объяснил Эллери, — выгодна по крайней мере одному человеку.

— Вы хотите сказать, что ему действительно выгодна смерть Джордана? Почему? Он ведь просто его поверенный!

Эллери покачал головой:

— Не просто поверенный. Джордан назначил его исполнителем завещания и распорядителем капитала. Торндайк сам мне об этом сказал. По закону исполнитель получает фиксированный процент с капитала в вознаграждение за услуги. По-моему, распоряжаясь капиталом и недвижимостью стоимостью десять миллионов долларов, он получил бы гораздо больше ста тысяч. Многие убийства совершаются ради значительно меньшей суммы.

— Но…

— Все, — твердо заключил Эллери. — Не скажу больше ни слова. Лучше идите спать.