Дверь. Альбом - Мэри Робертс Райнхарт

завершения, заявил, что человек, который смог в парике и гриме выглядеть достаточно похожим на Говарда, чтобы обмануть мистера Уэйта, мог так же легко заставить обмануться и Джима.

Тем не менее у нас не было никаких идей по поводу личности этого неизвестного.

Июльский вечер выдался очень жарким и душным. В десять часов Джозеф, уже одетый по-дорожному, — в одиннадцать он уезжал в короткий отпуск — принес нам лимонад. Помню, что почти сразу же Джуди откинула шторы с открытого окна, чтобы впустить хоть чуть-чуть свежего воздуха, и внезапно отпрянула назад.

— Там человек! — воскликнула она. — Прямо за окном.

Дик мгновенно рванулся наружу. Вернувшись через некоторое время, он сообщил, что не смог никого увидеть, но скоро начнется гроза и им лучше ехать домой. По-моему, он говорил как-то странно, но в этот день мы все перенервничали, и я промолчала.

Когда они уехали, мне вдруг стало не по себе. Я пошла в буфетную, где Роберт неторопливо беседовал с дежурным полицейским, ожидая, когда Джозеф соберет вещи. Пока Роберт ждал в буфетной, полицейский успел обойти дом изнутри и снаружи, но тоже ничего не нашел. Вскоре началась гроза, и Джозеф грузил вещи в машину через дверь кухни в такой ливень, какого не было очень давно.

Хотя было одиннадцать часов, я почему-то не пошла спать. Меня не покидало чувство какого-то беспокойства, как будто что-то уже случилось или должно было вот-вот произойти. А вскоре после одиннадцати Джок вдруг сел в холле на задние лапы и завыл так, что у меня мороз пошел по коже.

Даже сейчас я не пытаюсь найти объяснение ни этому вою, ни тому, что, выйдя в холл, обнаружила обеих собак со стоящей дыбом шерстью. Они неотрывно смотрели через открытую дверь в темную гостиную.

В их позах читались недоверие и ужас. Потом они повернулись и бегом рванулись в библиотеку. Безо всякого стыда сознаюсь, что я тут же последовала за ними и крепко заперла за собой дверь.

Нет, объяснить я ничего не могу. Но когда спустя некоторое время в дверь позвонил инспектор Гаррисон, я все еще сидела запершись. Он едва-едва уговорил меня его впустить.

Он промок насквозь, выглядел очень усталым и чем-то был сильно удручен, хотя причину я смогла понять только позднее.

— Я сегодня поздно, — сказал он. — Но нам пришлось вскрывать в банке сейф, а для этого нужно много времени и бумаг. Потом у меня было еще одно небольшое дельце, но оно не порадовало. Хотя, может быть, так и к лучшему. Во всяком случае, это сэкономит Уолтеру Сомерсу уйму нервов.

— Уолтеру? Он жив?

— Жив. Мне приходилось иногда по случаю быть сиделкой. Но он жив. Будет жить. И со вчерашнего дня — в сознании. А сейчас, когда вы докопались до этой истории с завещанием — мне Уэйт уже рассказал, — я надеюсь, ваша семья не будет настаивать на обвинении. Уолтер Сомерс пытался сделать то, что следовало, и это почти стоило ему жизни.

Он откинулся в кресле и яростно оторвал зубами кусок измочаленной зубочистки.

— Да, — заявил он, — я запорол это дело. Когда встал на правильный путь, было уже почти поздно. Кстати, меня образумил выстрел в Джозефа Холмса. Но я потерял уйму времени на разные посторонние дела и… Ну что же, теперь можно сказать, что убийца никого больше не убьет.

— Он у вас? Убийца?

— Да… И да, и нет.

Я прямо подскочила от возбуждения.

— Инспектор, кто это? Я имею право знать.

— Сейчас.

Он взглянул на меня и загадочно улыбнулся.

— Но не сразу. Мы к этому подойдем постепенно, чтобы не было шока.

— Шока? Значит, я его знаю?

— Хорошо знаете, — серьезно ответил он. — Поэтому-то я и хочу сначала все рассказать. Чтобы вы поняли. Что-то вроде психологической подготовки. Я вам все расскажу, не называя пока его имени. Пусть его зовут Джеймс С. Нортон. Он, кстати, использовал это имя, когда арендовал сейф в банке. Нортон. Вплоть до без четверти три сегодня днем у нас не было никакой надежды поймать его за руку. Мы знали, что он виновен, виновен по уши. Следили за ним постоянно, но у нас ничего не было, ни одного доказательства. А сегодня он пошел в Коммерческий банк — ему пришлось пойти — и все проиграл.

Учтите, он знал, что за ним следят. Ну, если не знал, то подозревал. Он не знал только, что я нашел Уолтера. Он его почти убил, а потом оставил в заброшенном сарае. Несколько раз ездил туда. Ему вначале было невыгодно, чтобы Уолтер умер. А потом стало выгодно. И он оставил его там умирать. Я хочу, чтобы вы это помнили.

Его уже начинало припекать, а после смерти Уолтера вряд ли что-нибудь могло вскрыться. Надо признать, он тянул до последней минуты. Знал, что у нас нет доказательств. У нас и правда их не было примерно до семи часов сегодняшнего вечера.

Мисс Белл, я хочу обрисовать вам этого человека. Мы знали, что он, по крайней мере, среднего роста и сильнее среднего мужчины. После того, как мне рассказали об этой маленькой комедии в «Империале», я понял, что он актер и умеет подделывать подписи. Мы также знали, что он быстр и ловок.

Но мы знали и еще кое-что.

У него нет ни сердца, ни жалости. Вместо этого — только жадность и безнравственность. И еще хитрость. Хитрость настолько дьявольская, что он не только сумел скрыть все свои следы, но еще и умышленно направить подозрения на другого человека путем создания фальшивых улик.

Например, пятно в машине Джима Блейка, звонок от его имени перед роковой поездкой в Нью-Йорк, его одежда, которая, по замыслу, должна была убедить сторожа Пэррота в том, что приезжал Блейк. Был еще телефонный разговор от имени Блейка. И я готов утверждать, что этот человек позволил бы посадить Джима Блейка на электрический стул с меньшими угрызениями совести, чем я ломаю эту зубочистку.

Вот таков убийца. Хочу, чтобы вы это помнили.

Теперь еще об одном лице. Ее вам описывать не надо. Но она замешана по уши. То есть была замешана, и я готов снять перед нею шляпу. Ее имя — Мэри Мартин.

— Мэри? Она же только вредила!

Он снова улыбнулся.

— Когда она начала понимать всю правду, она все же сделала свое дело. Попыталась спасти Говарда Сомерса, но этот… Нортон ее перехитрил. Она помогла найти Уолтера. А в ту ночь,