Элизабет Джордж - Прах к праху

— Вы, послушайте меня. Если только вы обидите моего сына… Если вы посмеете тронуть его хоть пальцем… — Ее голос дрогнул. Она прижала костяшки пальцев ко рту. — Я знаю свои права, — продолжала она. — Ему шестнадцать лет. Не задавайте ему ни одного вопроса без адвоката. — Она распихала фотографов и наклонилась к стеклу «бентли». — Джимми, ни с кем не говори, пока не придет адвокат. Слышишь, Джим? Ни с кем не говори.

Ее сын смотрел прямо перед собой. Линли сказал:

— Мы можем сами вызвать для него адвоката, мисс Купер. Если это поможет.

Она выпрямилась и, вскинув голову совсем, как ее сын, сказала:

— Не нужна мне ваша помощь.

Она выбралась из толпы журналистов и фотографов и побежала к дому, преследуемая ими.

Линли передал пакет Хейверс, которая заглянула в него, когда они уже направлялись на север по Манчестер-роуд. Просматривая содержимое, она перечисляла:

— Смена белья. Два куска хлеба с маслом. Книжка по парусному спорту. Очки. — Повернувшись к Джимми, она протянула ему очки. — Нужны?

Он молча посмотрел на нее, всем своим видом предлагая отстать, потом отвернулся.

Хейверс положила очки в пакет, поставила его на пол и сказала:

— Тогда, все.

Линли тем временем набрал номер Скотленд-Ярда и разыскал констебля Нкату, который с другими сотрудниками, вне очереди вызванными на работу в воскресенье, проверял передвижения всех главных подозреваемых в среду вечером. Линли поинтересовался результатами.

— Кенсингтон обошли, — ответил Нката. — Никаких изменений, дружище. Она остается чистенькой, ваша миссис Уайтлоу. Мы переговорили со всеми обитателями Стэффордшир-террас, и никто из них не видел, чтобы она куда-нибудь уезжала за последнюю неделю.

— Что говорит не в пользу их наблюдательности, не так ли? Поскольку вчера утром она уезжала с нами.

— Но если она поедет в Кент в полночь или около того, она воспользуется своей машиной, верно? Она не может попросить таксиста высадить ее и подождать, пока она устроит там пожар. И на автобусе она не поедет. И на поезде. Не в такое время. И в этом смысле она чиста.

— Продолжайте.

— Ее автомобиль находится в гараже за домом, на Филлипс-уок.

— Это там, где коттеджи?

— Точно. Стоят тесными рядами, как шлюхи на Кингс-Кросс. С окнами внизу и вверху. И все были открыты в среду вечером по случаю хорошей погоды.

— Насколько я понимаю, никто не видел, чтобы миссис Уайтлоу уезжала? Никто не слышал ее машины?

— В среду вечером в коттедже напротив ее гаража нездоровилось младенцу, не спал до четырех утра на плече своей мамаши. Она услышала бы машину, поскольку полночи провела, прохаживаясь у окна в надежде утихомирить своего малыша. Но она ничего не видела и не слышала. Так что, если только миссис Уайтлоу не вылетела через трубу, она чиста, инспектор. Извините, если ничем не смог вам помочь.

—Неважно, — ответил Линли. — Это новость меня не удивляет. Ее алиби уже обеспечено другой главной подозреваемой.

— Вы считали ее убийцей?

— Да не особенно. Но у меня всегда была слабость отработать все версии. — Он закончил разговор, попросив Нкату подготовить комнату для допроса и сообщить в пресс-службу, что шестнадцатилетний мальчик из Ист-Энда собирается помочь полиции в ее расследовании. Линли положил трубку, и остаток пути они проделали в молчании.

Журналисты с Собачьего острова, видимо, позвонили своим коллегам, дежурившим на Виктория-стрит, потому что когда Линли остановился на Бродвее у Нью-Скотленд-Ярда, они немедленно окружили «бентли». В тесной толпе, выкрикивавшей вопросы и просовывавшей фотокамеры к заднему сидению, были и напористые операторы теленовостей, расталкивавшие остальных.

— О господи, — пробормотала Хейверс, а Линли посоветовал Джимми наклонить голову и потихоньку стал продвигать автомобиль к будке у въезда на подземную парковку.

И все это время реакция Джимми Купера выражалась лишь в том, что он отворачивался от камер. Он не выказал ни интереса, ни беспокойства, пока Линли и Хейверс вели его к лифту, а потом по коридорам, сопровождаемые сотрудницей по связям с прессой, которая с минуту бежала рядом с ними с блокнотом в руке, спрашивая, нужно ли указать еще какие-нибудь данные — номер школы мальчика? число братьев и сестер? дать ли намеком что-нибудь о семье? о том, что найдено в Кенте?

Линли покачал головой, сотрудница по связям с прессой ответила:

— Ясно. Наши телефоны трезвонят, как. сирены на пожаре. Пожалуйста, предоставьте мне новые сведения, как только сможете.

И, не дождавшись ответа, удалилась.

Констебль Нката встретил их в комнате для допросов, где стоял магнитофон и были расставлены стулья — по два у двух противоположных сторон стола на металлических ножках и два у стены. Нката спросил у Линли:

— Нужны его отпечатки? На что Линли ответил:

— Пока нет.

Он указал мальчику, какой стул занять.

— Мы можем немного поговорить, Джимми? Или ты предпочитаешь подождать адвоката, которого пришлет твоя мама?

Джимми опустился на стул, теребя нижний край Футболки.

— Все равно.

Линли попросил Нкату сообщить, когда придет адвокат.

— А мы пока побеседуем.

Линли включил магнитофон, назвал дату и время, перечислил присутствующих в комнате для допросов: себя, сержанта Барбару Хейверс и Джеймса Купера, сына Кеннета Флеминга. И снова спросил:

— Тебе нужно присутствие адвоката, Джимми? Нам подождать? — А когда мальчик пожал плечами, сказал: — Тебе придется ответить.

— Не нужен мне ваш гребаный адвокат, ясно? Не хочу никакого адвоката.

Линли сел напротив мальчика. Сержант заняла стул у стены. Линли услышал, как чиркнула спичка, и через секунду почувствовал сигаретный дым. Джимми метнул жадный взгляд в сторону Хеиверс, отвел глаза в сторону. Линли мысленно поблагодарил сержанта. От ее дурной привычки иногда был толк. Он сказал мальчику:

— Кури, если хочешь.

Сержант Хеиверс бросила на стол спички.

— Сигарета нужна? — спросила она Джимми. Тот мотнул головой, но его ноги беспокойно двигались, а пальцы продолжали теребить футболку.

— Трудно говорить при матери, — сказал Линли. — Она желает тебе добра, но она — мать, верно? А матери любят держать сыновей на привязи.

Джимми вытер нос пальцем. Бросил взгляд на коробок, отвел взгляд.

— И побыть одному не дают, — продолжал Линли. — По крайней мере, моя не давала. И им все невдомек, что мальчик уже стал мужчиной.

Джимми поднял голову, чтобы убрать с лица волосы. Он использовал это движение, чтобы украдкой взглянуть на Линли.

Линли сказал:

— Мне понятно, что ты не захотел говорить в присутствии матери. Я должен был сразу догадаться, потому что, видит бог, я бы не захотел говорить при своей. Она тебе житья не дает, да?

Джимми почесал руку. Почесал плечо. Снова вцепился в край футболки.

— На что я надеюсь, — продолжал Линли, — так это разобраться с твоей помощью в некоторых деталях. Ты не арестован. Ты здесь для того, чтобы помочь. Мы знаем, что ты был в Кенте, рядом с коттеджем. Мы предполагаем, что ты был там в среду вечером. Мы хотим знать, зачем. Хотим знать, как ты туда попал, время твоего приезда и отъезда. Вот и все. Ты можешь нам в этом посодействовать?

Линли услышал, как за спиной у него затянулась сигаретой Хеиверс, затем сигаретный дым сгустился и облачком поплыл в их сторону. И снова Линли спокойно перечислил улики, доказывавшие присутствие мальчика в Кенте. Закончил он словами:

— Ты поехал за своим отцом?

Джимми кашлянул. Откинулся на стуле, так что передние ножки стула приподнялись примерно на полдюйма.

— Ты просто догадался, что он туда поедет? Он сказал, что ему нужно кое-что проверить. Он был расстроен? Сказал тебе, что едет повидаться с Габриэллой Пэттен?

Джимми опустил стул.

— Не так давно он встречался с адвокатом, — сказал Линли. — По поводу развода с твоей матерью. Это могло бы ее расстроить. Возможно, ты застал ее в слезах и спросил, почему она плакала. Она могла с тобой поделиться. Могла сказать тебе…

— Это сделал я. — Джимми наконец поднял глаза. Светло-карие глаза были воспалены, но смотрели на Линли в упор. Он повторил: — Это сделал я. Я прикончил этого ублюдка. Он получил по заслугам.

Линли услышал, как у него за спиной шевельнулась Хейверс. Джимми вытащил руку из кармана и положил на стол ключ. Когда Линли никак не отреагировал, мальчик спросил:

— Вам же он был нужен?

Мз другого кармана он вынул помятую пачку «Джей-Пи-Эс» и извлек из нее надломленную сигарету, прикурил от спичек сержанта Хейверс. Ему понадобилось чиркнуть четыре раза — пальцы не слушались.

— Расскажи мне, как было дело, — попросил Линли.

Джимми глубоко затянулся, держа сигарету большим и указательным пальцами:

— Папочка возомнил себя джетльменом. Думал,' что ему все с рук сойдет.

— Ты поехал за ним в Кент?