Эллери Куин - Трагедия Игрек. Рассказы

— Которое она подписала, по словам вашего клиента, — уточнил Смоллхауссер с чопорной улыбкой.

— Нотариус Рудин подтверждает, что она его подписала, — возразил толстый адвокат.

— Что она подписала какую-то бумагу — да. Но вы же сами признаете, что Кэрролл скрыл текст от Рудина. Возможно, нотариус заверил подпись на документе о сдаче в аренду собачьей конуры. — Маленький ассистент прокурора улыбнулся судье. — Должен сказать, ваша честь, что от этого все сильнее пахнет искусственным затягиванием дела.

— Поработайте с мое, Смоллхауссер, и тогда поймете, что чем пахнет! — огрызнулся знаменитый адвокат. — Джо, я ничего не затягиваю. Возможно, она не уничтожила заявление. Признаюсь, на это мало шансов, но я не смогу спать по ночам, думая, что не исследовал все пути к спасению своего клиента.

— Ты отлично знаешь, Сэм, что это всего лишь догадки, — сказал судья. — Ты даже не можешь доказать, что миссис Хант украла это так называемое заявление у Кэрролла.

— Но Эллери Квин доказал…

— Я знаю, что доказал Эллери Квин — свой обычный талант делать из мухи слона! — фыркнул старый юрист. — Даже если миссис Хант украла заявление об алиби Кэрролла, то лишь для того, чтобы спустить его в унитаз. Ну а если она его сохранила, то где оно? Квины не нашли его в уэстчестерском коттедже. На уик-энд вы провели обыск в ее нью-йоркском доме. Вы получили ордер на осмотр ее банковского сейфа, опрашивали горничную, всех в офисе Кэрролла и бог знает кого еще без какого-либо результата. Будь благоразумен, Сэм. Этого заявление либо никогда не существовало, либо оно не существует теперь. Я не могу откладывать заседание из-за ничем не подтвержденных слов подсудимого о наличии у него алиби.

— Конечно, если вы хотите вызвать Кэрролла свидетелем, — усмехнулся Смоллхауссер, — чтобы я мог подвергнуть его перекрестному допросу… Рейфилд проигнорировал его реплику:

— Ладно, Джо. Но ты не станешь отрицать, что жена Ханта также была убита. В доказательство этого факта мы можем предъявить труп. Я не верю в совпадения. Когда вслед за убийством мужа убивают жену, эти два преступления связаны друг с другом. В этом деле связь очевидна. Убийство Фелисии Хант было совершено с целью не допустить подтверждения алиби Кэрролла на время убийства Мередита Ханта и обеспечить его осуждение. Как можно продолжать процесс, оставив эту область неиследованной? Повторяю, Джо, Кэрролла оклеветал тот, кто совершил эти два убийства! Дай нам время в этом разобраться!

— Помню, я однажды сидел здесь, слушая Эллери Квина, — сказал судья Холлоуэй, ковыряя в зубах в поисках остатков завтрака. — Ты начинаешь звучать как его эхо, Сэм. Просьба отклоняется. Встречаемся в десять часов в зале суда, джентльмены.

Эллери нашел ответ во второй половине дня в полупустом зале, пока жюри решало судьбу Джона Кэрролла, после мучительной переоценки фактов. Он анализировал их бесчисленное множество раз, но теперь наконец в голове у него сверкнула долгожданная молния.

К счастью, в этот момент рядом никого не было. Кэрролла увели в камеру, а его жена и оба адвоката ушли с ним, чтобы не подвергать его в одиночестве мукам ожидания.

Чувствуя тошноту, Эллери встал и отправился в мужской туалет.

Когда он вернулся в зал суда, его ожидал Талли Уэст.

— Хелена хочет поговорить с вами. — Лицо Уэста также было зеленым.

— Нет.

— Прошу прошения?

Эллери тряхнул головой.

— Я имел в виду, да, конечно.

Уэст неправильно оценил ситуацию.

— Я вас не порицаю. Мне самому хотелось бы оказаться в другом месте. Рейфилд поступил умно — пошел «выпить кофе».

Придя в камеру, Эллери был удивлен при виде спокойного лица Кэрролла. Зато глаза Хелены были безумными. Кэрролл держал ее за руки, пытаясь утешить.

— Все будет в порядке, дорогая. Они не станут осуждать невиновного.

— Почему они совещаются так долго? Уже целых пять часов!

— Это хороший признак, Хелена, — сказал Уэст. — Чем дольше они совещаются, тем больше шансов у Джона.

Увидев Эллери, Хелена подбежала к нему так быстро, что он отпрянул.

— Я думала, вы считаетесь чародеем в таких делах! Но вы ничего не сделали для Джона!

Кэрролл попытался оттащить ее, но она вырвалась. Ее искаженное болью лицо пылало яростью.

— Оставь меня, Джон! Ты должен был нанять настоящего детектива, пока еще оставалось время. Я умоляла тебя и Талли не полагаться на человека, так тесно связанного с полицией!

— Право же, Хелена… — Уэст был смущен.

— Миссис Кэрролл права, — холодно произнес Эллери. — Я был неподходящим человеком, хотя и не по той причине, которую она назвала. Лучше бы я никогда в это не ввязывался.

Хелена уставилась на него:

— Это звучит, как будто…

— Как будто что, Хелена? — Уэст пытался отвлечь ее.

— Как будто он знает… Талли, он действительно знает! Посмотри на его лицо! — Она вцепилась в Эллери: — Вы все знаете, но не хотите говорить! Скажите мне, кто стоит за всем этим?

Уэст выглядел изумленным. Джон Кэрролл с удивлением изучал лицо Эллери, потом повернулся к зарешеченному окну и застыл.

— Кто? — плача, настаивала его жена.

Но Эллери стоял так же неподвижно, как Кэрролл.

— Сожалею, миссис Кэрролл, но я не могу спасти вашего мужа. Слишком поздно.

— Слишком поздно? — истерически вскрикнула она. — Как вы можете так говорить, когда…

— Хелена. — Уэст обнял ее и силой заставил сесть. Потом он повернулся к Эллери; его худощавое лицо помрачнело. — Что все это значит, Квин? Вы говорите так, словно покрываете кого-то.

Эллери посмотрел на неподвижного человека у окна.

— Предоставляю решение Джону, — сказал. — Джон, я должен ему ответить?

Какой-то момент казалось, что Кэрролл его не слышит. Но затем он повернулся. Достоинство и решительность, ощущавшиеся в его позе, заставили Талли Уэста и Хелену умолкнуть и посмотреть друг на друга.

— Нет, — четко ответил Кэрролл.

Глядя в окно над тюремным двором из кабинета начальника тюрьмы Синг-Синг, Эллери думал, что еще никогда не видел более прекрасного и более печального ночного неба. Человек должен был умереть бурной ночью, словно против этого протестовала вся природа. Это жестокое и необычное наказание.

Эллери посмотрел на часы.

Кэрроллу оставалось жить четырнадцать минут.

Дверь кабинета открылась и закрылась. Эллери не обернулся. Он знал, кто это, так как уже час ожидал прихода отца.

— Эллери, я искал тебя в камере смертников.

— Я был там раньше, папа, и долго говорил с Кэрроллом. Я думал, ты уже давно здесь.

— Я вообще не собирался приходить. Это не мое дело. Я уже сыграл в нем свою роль. А может, именно потому я здесь. Всю жизнь занимаясь такими делами, я еще не совсем очерствел… Эллери.

— Да, папа?

— Хелена Кэрролл все еще преследует меня. Сейчас она ждет в баре Оссининга с Уэстом. Я отвез их туда. Миссис Кэрролл думает, что я имею на тебя какое-то влияние. Это так?

— Имеешь практически во всем, папа, — ответил Эллери, стоя у окна. — Но не в этом.

— Не понимаю тебя, — вздохнул инспектор. — Если ты располагаешь информацией, которая может спасти Кэрролла, то как ты можешь молчать в такой момент? Допустим, ты обнаружил что-то, что мы упустили, и беспокоишься о моей работе, так как я помог отправить Кэрролла на электрический стул. Если тебе известно какое-то доказательство его невиновности, то черт со мной!

— Я не думаю о тебе.

— Значит, ты думаешь только о самом Кэрролле. Он кого-то защищает и готов ради этого умереть, а ты помогаешь ему в этом. Эллери, ты не можешь так поступать! — Старик сжал руку сына. — Осталось несколько минут. У начальника есть прямая связь с офисом губернатора.

Но Эллери покачал головой.

Инспектор Квин посмотрел на неподвижный профиль сына, потом подошел к стулу и сел. Оба молча ждали.

В четыре минуты двенадцатого электрический свет внезапно потускнел. Эллери и инспектор напряглись. Свет опять стал ярким, но через три минуты это произошло снова, а еще через пять минут повторилось опять.

Эллери отвернулся от окна, ища сигареты.

— У тебя огонька не найдется, папа?

Старик чиркнул спичкой. Эллери кивнул и сел рядом с ним.

— Кто скажет ей? — внезапно спросил его отец.

— Ты, — ответил Эллери. — Я не могу…

Инспектор встал.

— Век живи — век учись, — промолвил он.

— Папа…

Дверь открылась, и Эллери вскочил. Лицо начальника тюрьмы было изможденным. Он вытер его влажным носовым платком.

— Никогда не смогу к этому привыкнуть… Он был абсолютно спокоен — не сопротивлялся и не кричал…

— Этого и следовало ожидать, — отозвался Эллери.

— Между прочим, он передал вам сообщение.