Раймонд Чандлер - Леди в озере. Худой человек. Выстрел из темноты

— Существуют такие вещи, как развод и алименты. Ты должна…

— Допивай свое спиртное и убирайся к черту, — устало сказала Алиса.

21

В такси я сел между Норой и Дороти.

— Кофе хочется, — сказала Нора. — Может быть, к «Рубену»?

— Давайте, — согласился я и назвал шоферу адрес.

— Его жена что-нибудь сказала? — робко поинтересовалась Дороти.

— Передала тебе сердечный привет.

— Не будь таким мерзким, — попросила Нора.

Дороти сказала:

— Ник, но он на самом деле мне не нравится. Я даже видеться с ним больше не хочу, честно. — Теперь Дороти выглядела совершенно спокойной. — Да, было… я страдала от одиночества, а он стал за мной ухаживать.

Я хотел что-то сказать, но Нора ткнула меня в бок.

— Не расстраивайся, — сказала она. — Гаррисон всегда был простоват.

— Не хочу драматизировать ситуацию, — сказал я, — но мне кажется, что он на самом деле влюбился в девочку.

Нора снова ткнула меня в бок.

Дороти попыталась заглянуть мне в лицо.

— Вы… вы… вы не смеетесь надо мной, Ник?

— Нет, хотя стоило бы.

— Сегодня мне рассказали еще одну историю про гнома, — сказала Нора таким тоном, что было ясно: прервать ее не удастся, и пояснила для Дороти: — Это миссис Идж. Леви говорит…

Для тех, кто знал Тип, история выглядела достаточно забавной. Нора рассказывала ее до тех пор, пока такси не остановилось у «Рубена».

В ресторане за одним из столиков сидел Герберт Маколей. С ним была пухленькая темноволосая девица в ярко-красном одеянии. Я помахал ему, а когда мы сделали заказ, подошел к их столику.

— Ник Чарлз. Луиза Джекобс, — представил нас Маколей. Присаживайтесь. Что новенького?

— Йоргенсен и Келтермэн — одно и то же лицо, — сказал я.

— Ни черта себе!

Я кивнул.

— И в Бостоне у него, оказывается, есть жена.

— Хотел бы я посмотреть на него, — медленно сказал адвокат. — Я знал Келтермэна. Необходимо удостовериться.

— Похоже, полиция в этом абсолютно уверена. Не знаю, может быть, его уже разыскали. Как вы считаете, это он убил Джулию?

Маколей энергично затряс головой.

— Я не могу себе представить, чтобы Келтермэн мог кого-нибудь убить, не могу, пусть даже он кому-то угрожал… Уж я-то его знаю. Помните, в свое время я вам советовал не принимать его всерьез? Еще произошло что-нибудь? — Я замялся, но Маколей успокоил меня: — За Луизу не беспокойтесь. Можете говорить все.

— Дело не в этом. Я должен вернуться за свой столик. Я подошел, чтобы спросить: получили вы ответ на свое объявление в утреннем выпуске «Таймс»?

— Еще нет. Присаживайтесь, Ник, мне надо кое о чем вас спросить. Вы сообщили в полицию про письмо Вайнента?

— Приходите завтра на ленч и мы все обсудим. А мне пора к своей компании.

— Кто эта маленькая блондинка? — спросила Луиза Джекобс. — Я несколько раз видела ее в барах с Гаррисоном Квинном.

— Это Дороти Вайнент.

— Вы знаете Квинна? — спросил меня Маколей.

— Десять минут назад я укладывал его в постель.

Маколей усмехнулся.

— Надеюсь, ваше знакомство не носит делового характера?

— Что вы хотите сказать?

Усмешка Маколея переросла в гримасу сострадания.

— Раньше он был моим маклером, и его советы чуть не привели меня на порог богадельни.

— Очень мило, — сказал я. — Он мой маклер, и я следую его советам.

Маколей и девица рассмеялись. Я сделал вид, что мне тоже очень смешно, а потом вернулся за свой столик.

— Еще нет двенадцати, — сказала Дороти, — и мама еще вас ждет. Может быть, поедем к ней?

Нора сосредоточенно наливала в чашку кофе.

— Зачем? — удивился я. — Что это вы тут удумали?

Более невинных лиц невозможно было бы себе представить.

— Да нет, ничего, — сказала Дороти. — Просто мы подумали, что это было бы неплохо. Еще рано, а…

— А мы все так любим Мими.

— Не-ет, но…

— Рано еще ехать домой, — вмешалась Нора.

— Но существуют бары, — заметил я, — и ночные клубы, и Гарлем.

Нора скорчила гримасу.

— Вечно у тебя одно и то же на уме.

— Ну, хотите, поедем к «Барри» и попытаем счастья в фараона?

Дороти уже собралась сказать «да», но осеклась, потому что Нора опять скорчила гримасу.

— Все это я предлагаю лишь для того, чтобы вы поняли, как я отношусь к повторному визиту к Мими, — сказал я. — На сегодня с меня хватит.

Нора вздохнула, показывая, что сдается.

— Ну ладно, если уж ехать в бар, то давай поедем к твоему другу Стадси, он очень милый. Только не разрешай ему угощать нас этим ужасным шампанским.

— Все будет в лучшем виде, — пообещал я и спросил Дороти: — Гилберт говорил, что застукал нас с Мими при компрометирующих обстоятельствах?

Дороти взглядом поискала поддержки у Норы, но та была поглощена блинчиками с сыром.

— Он… он не так сказал.

— А про письмо он тебе говорил?

— От жены Криса? Да. — Голубые глаза Дороти блеснули. — Мама, наверное, с ума сойдет!

— А ты будешь довольна.

— Вы так думаете? Ну и что такого? А что она вообще сделала, чтобы…

— Ник, перестань задирать ребенка, — потребовала Нора.

Я перестал.

22

В «Пигайрон Клаб» дела шли отлично. Заведение было заполнено народом, шумом и табачным дымом. Стадси вышел из-за кассового аппарата, чтобы приветствовать нас.

— Я так и знал, что вы придете еще. — Он пожал руки мне и Норе, а Дороти широко улыбнулся.

Я представил его Дороти. Стадси поклонился, завернул какую-то витиеватую фразу по поводу друзей Ника и остановил официанта.

— Пит, поставь вот здесь столик для мистера Чарлза.

— И что, каждую ночь к тебе стягивается столько народа? — поинтересовался я.

— Я ничего не имею против, — сказал Стадси. — Приходят однажды, потом снова. Может быть, у меня и нет плевательниц из черного мрамора, да ведь то, что здесь подают, не станешь выплевывать. Хотите, пока поставят столик, посидим за стойкой?

Мы ответили, что хотим, и заказали выпивку.

— Слышал про Нанхейма? — спросил я.

Стадси с секунду смотрел на меня, прежде чем решился ответить:

— Угу, слышал. Вот там его подружка, — он кивнул в дальний конец заведения, — празднует, наверное.

Я посмотрел туда, куда показал Стадси, и вскоре узрел рыжеволосую красотку Мириэм, сидевшую за столиком в окружении шести женщин и мужчин.

— Слышал, кто его убил?

— Она говорит, что полиция, он слишком много знал.

— Это несерьезно, — сказал я.

— Несерьезно, — согласился Стадси. — А вот и ваш столик. Рассаживайтесь поудобнее. Я буду через минуту.

Мы перешли за столик, с трудом втиснутый между двумя другими.

Нора сделала глоток из бокала и содрогнулась.

— Как вы думаете, может быть, это и есть «вика горькая», которую постоянно вставляют в кроссворды?

— Ой, смотрите, — воскликнула Дороти.

Мы обернулись и увидели Шепа Морелли, который пробирался к нашему столику. Внимание Дороти привлекло его лицо: местами оно было поцарапано, местами вспухло, под одним глазом — темно-фиолетовый синяк, на подбородке — кусок розового пластыря.

Морелли подошел к столику и склонился над ним, опершись кулаками.

— Послушайте, — пробормотал он, — Стадси говорит, что я должен извиниться.

— Ох уж этот старина Стадси, приверженец этикета, — сказала Нора.

— И что же? — спросил я.

Морелли покачал головой.

— Я не привык извиняться за свои поступки, неважно, нравятся они кому-то или нет, но вам скажу: мне очень жаль, что я потерял голову и стрелял в вас… Если можно что-то уладить, я…

— Забудем об этом. Садитесь, выпейте с нами. Это мистер Морелли. Мисс Вайнент.

От любопытства Дороти широко раскрыла глаза.

Морелли отыскал стул и сел.

— Надеюсь, — обратился он к Норе, — вы тоже не в обиде на меня.

— Это было очень забавно, — ответила Нора.

Морелли посмотрел на нее с недоверием.

— Вас выпустили под залог? — спросил я.

— Угу, сегодня днем. — Он осторожно потрогал лицо. — Вот уж откуда выходишь посвежевшим. Перед тем, как выпустить, меня избили за то, что я сопротивлялся аресту сверх положенного срока.

— Это ужасно, — возмутилась Нора. — Вы хотите сказать, что они в самом деле…

Я похлопал Нору по руке.

— Да это все в порядке вещей, — сказал Морелли и оттопырил нижнюю губу, что означало презрительную улыбку. — Пока этим занимаются двое или трое, терпеть можно.

Нора повернулась ко мне.

— И ты тоже так поступал?

— Кто? Я?

Неся с собой стул, к столику подошел Стадси.

— Что, сделали тебе пластическую операцию? — спросил он Морелли. Мы потеснились, Стадси сел и благодушно улыбнулся Норе. — Уверен, что выпивки лучшей, чем у меня, вам не подадут даже в наимоднейших заведениях на вашей Парк-авеню, а здесь она стоит всего четыре монеты.