Эркюль Пуаро - Кристи Агата

Пуаро проводили в маленькую уютную комнату с книжными полками вдоль стен. У камина стояли два кресла и столик с бокалами и двумя графинами. Доктор Уиллоби поднялся приветствовать посетителя. Это был худощавый мужчина лет пятидесяти пяти, с высоким лбом, темными волосами и проницательными серыми глазами. Обменявшись с ним рукопожатиями, Пуаро протянул ему письмо.

– Ах да.

Доктор вскрыл конверт, прочитал письмо, положил его рядом с собой и с интересом посмотрел на Пуаро.

– Главный инспектор Гарровэй и мой друг из министерства внутренних дел уже просили меня оказать вам помощь в интересующем вас деле.

– Я знаю, что прошу о серьезной услуге, – сказал Пуаро, – но у меня есть на то важные причины.

– Важные – после стольких лет?

– Да. Конечно, я понимаю, что эти события могли стереться из вашей памяти.

– Не могу сказать, что они стерлись из памяти. Как вы, возможно, слышали, я уже долгие годы занимаюсь некоторыми специфическими отраслями моей профессии.

– Ваш отец, как мне известно, был видным авторитетом в этой области.

– Да, это было делом всей его жизни. Он создал ряд теорий – некоторые из них оказались правильными, а с некоторыми его, увы, постигло разочарование. Вас интересует конкретный случай психического расстройства?

– Женщина, которую звали Доротея Престон-Грей.

– Да, помню. Тогда я еще был совсем молод, но уже сотрудничал с отцом, хотя мои и его теории не всегда совпадали. Не знаю, почему вас заинтересовала именно Доротея Престон-Грей, или, как ее звали позже, миссис Джарроу...

– Насколько я понимаю, у нее была сестра-близнец, – сказал Пуаро.

– Да. Мой отец сосредоточил особое внимание на этом моменте. Тогда существовал проект изучения жизни каждого из членов нескольких пар идентичных близнецов, воспитывавшихся в одинаковом и разном окружении. Целью проекта было проследить, до какой степени они останутся похожими, будут ли с ними происходить одинаковые события. Бывало, что две сестры или два брата живут порознь, но с ними каким-то странным образом случаются одни и те же вещи в одно и то же время. Все это чрезвычайно любопытно. Хотя вас, очевидно, интересует совсем другое.

– Меня интересует несчастный случай с ребенком, – объяснил Пуаро.

– По-моему, это произошло в Суррее, неподалеку от Кэмберли. Тогда миссис Джарроу была молодой вдовой с двумя маленькими детьми. Ее муж недавно погиб в результате несчастного случая. После этого она...

– Заболела психически? – осведомился Пуаро.

– Ну, не совсем. Она была страшно потрясена смертью мужа, сильно переживала утрату и, по мнению ее лечащего врача, никак не могла полностью прийти в себя. Это вроде бы вызывало странные реакции. Доктор обратился за консультацией к моему отцу и попросил его осмотреть больную. Отец нашел состояние миссис Джарроу тревожным и посоветовал поместить ее в какую-нибудь лечебницу, где ей будут обеспечены соответствующие наблюдение и уход. Положение ухудшилось после несчастного случая с ребенком. Согласно миссис Джарроу, ее старшая дочь ударила лопатой брата, который был на четыре-пять лет младше ее, а тот свалился в декоративный пруд и утонул. Ну, с детьми такие вещи случаются достаточно часто. Они толкают в пруд коляску с младшим братом или сестрой и думают: «У мамы будет куда меньше хлопот без Эдварда или Дональда». Как правило, это результат ревности. Однако в данном случае вроде бы о ревности не было речи. Девочка не проявляла недовольства рождением брата. С другой стороны, миссис Джарроу, в отличие от своего мужа, не хотела второго ребенка. Она обращалась к двум врачам с просьбой об аборте, но никто из них не согласился на операцию, бывшую в то время незаконной. Мальчик, принесший телеграмму, утверждал, что на мальчика напала не девочка, а женщина, а одна из служанок уверенно заявила, будто видела в окно, что это работа ее хозяйки. «Не думаю, чтобы она понимала, что делает, – говорила служанка. – Бедняжка сама не своя после смерти хозяина». Вердикт гласил, что это несчастный случай, что якобы дети играли вместе и один нечаянно толкнул другого. Но мой отец после беседы с миссис Джарроу и ряда тестов был убежден, что она повинна в происшедшем и нуждается в психиатрическом лечении.

– Ваш отец был твердо в этом уверен?

– Да. В то время в психиатрии существовало весьма популярное направление, которого придерживался отец. Считалось, что после эффективного и длительного лечения, продолжающегося год или более, люди могут возвращаться к обычной повседневной жизни и это пойдет им на пользу. Они могут жить дома, и если за ними будут наблюдать врачи и близкие родственники, то все должно быть в порядке. Сначала эта идея себя оправдывала, но потом стала все чаще приводить к плачевным результатам. Пациенты, которые казались излечившимися, возвращались в семьи, к родителям, мужьям и женам, однако постепенно начинался рецидив, зачастую оканчивавшийся трагедией. Особенно разочаровал моего отца один случай. Женщина после курса лечения вернулась жить к приятельнице, с которой проживала раньше. Все как будто шло хорошо, но спустя пять или шесть месяцев она послала за врачом и сказала ему: «Я отведу вас наверх, хотя вы рассердитесь, увидев, что я сделала, и, боюсь, вызовете полицию. Но мне было велено так поступить. Я увидела дьявола в глазах Хильды и поняла, что должна убить ее». В кресле лежал труп Хильды с выколотыми уже после наступления смерти глазами. Убийца умерла в сумасшедшем доме, ни разу не усомнившись, что исполнила свой долг, уничтожив дьявола.

Пуаро печально покачал головой.

– Думаю, – продолжал доктор, – что Доротея Престон-Грей страдала, хотя и в несколько смягченной форме, опасным для окружающих психическим заболеванием и должна была находиться под наблюдением. Однако подобные меры в то время не были популярны, и мой отец решительно возражал против них. Ее поместили в хорошую лечебницу с отличным уходом, а когда она стала выглядеть полностью нормальной, снова отпустили под надзор медсестры, скорее выполнявшей обязанности прислуги. Миссис Джарроу всюду бывала, заводила друзей, а затем уехала за границу.

– В Малайю, – уточнил Пуаро.

– Вижу, вы хорошо информированы. Да, она уехала в Малайю к своей сестре-близнецу.

– И там произошла еще одна трагедия?

– Да. Соседский ребенок подвергся нападению. Сначала думали на китайскую служанку, потом заподозрили туземного носильщика. Но потом стало ясно, что это сделала миссис Джарроу по какой-то ведомой лишь ее помраченному рассудку причине. Насколько мне известно, прямых улик против нее не было. Думаю, генерал... забыл его фамилию...

– Рейвенскрофт? – предположил Пуаро.

– Да, да, генерал Рейвенскрофт организовал ее возвращение в Англию снова под медицинским наблюдением. Вы это хотели знать?

– Да, – кивнул Пуаро. – Кое-что я об этом уже слышал, но источники были не слишком надежны. Но я хотел бы спросить у вас о втором близнеце, Маргарет Престон-Грей, впоследствии ставшей женой генерала Рейвенскрофта. Она могла страдать тем же недугом?

– Она была абсолютно нормальной и никогда не подвергалась психиатрическому лечению. Мой отец один или два раза посещал ее и говорил с ней, так как часто наблюдал почти одинаковые психические расстройства у близнецов, в детстве очень любящих друг друга.

– Только в детстве?

– Ну, при определенных обстоятельствах между идентичными близнецами может возникнуть вражда. Какой-нибудь эмоциональный кризис превращает любовь в жгучую ненависть. Мне кажется, нечто подобное могло иметь место в данном случае. Думаю, генерал Рейвенскрофт, будучи тогда молодым субалтерном[36] или капитаном, сначала влюбился в Доротею Престон-Грей, которая была красивее своей сестры, и она также влюбилась в него. Они не были помолвлены официально, и Рейвенскрофт вскоре перенес внимание на Маргарет, или Молли, как ее называли. Он сделал ей предложение, она ответила согласием, и они поженились, как только ему позволили служебные обстоятельства. Отец не сомневался, что Доротея, или Долли, ревновала к сестре и продолжала любить Алистера Рейвенскрофта. Со временем она вроде бы смирилась с их браком, вышла замуж сама и счастливо жила с мужем, а после его смерти часто посещала Рейвенскрофтов – не только в Малайе, но и в других странах, где они жили, а также когда они вернулись в Англию. К тому времени Доротея казалась полностью излечившейся и жила с надежной медсестрой-компаньонкой и штатом слуг. Отец говорил мне, что леди Рейвенскрофт – Молли – оставалась преданной своей сестре, очень ее любила и старалась оберегать. Думаю, ей хотелось чаще видеться с Долли, но этого не жаждал генерал Рейвенскрофт. Возможно, слегка неуравновешенная Долли продолжала испытывать сильную привязанность к генералу, которая, очевидно, смущала его, хотя его жена, по-видимому, не сомневалась, что ее сестра давно справилась с чувством ревности и гнева.