Агата Кристи - Том 3

«Ну, во всяком случае, я поиграю в гольф», – сказал Джордж и ушел с самыми добрыми чувствами по отношению к прорицательнице Зариде.

Вернувшись домой, он нашел миссис Притчард в состоянии крайнего возбуждения. Она, как обычно, лежала на кушетке и часто подносила к носу флакон с нюхательной солью.

«Джордж! – воскликнула она. – Что я говорила тебе о нашем доме?! Едва я переступила порог, я сразу почувствовала, что здесь что-то не так! Разве я тебе этого не говорила?»

«Что-то не припоминаю».

«Ты никогда не помнишь того, что связано со мной. Все вы, мужчины, крайне бессердечны, но ты, ты еще более, чем все».

«Успокойся, Мэри, дорогая, ты несправедлива».

«Так вот, то, что я тебе говорила давно, эта женщина почувствовала сразу! Она… она даже так и отпрянула… если ты понимаешь, что я имею в виду… Она вошла в дверь и сказала: «Здесь есть зло. Зло и опасность. Я чувствую это».

«Ну, ты не зря потратила деньги сегодня», – некстати улыбнулся Джордж.

Жена закрыла глаза и сильно потянула носом из флакона.

«Как ты меня ненавидишь! Ты будешь торжествовать, когда я умру».

Джордж запротестовал, а через минуту она продолжила:

«Можешь смеяться, но я расскажу тебе все. Этот дом, безусловно, опасен для меня, так сказала эта женщина».

Доброе расположение Джорджа к Зариде моментально пропало. Он знал, что жена, несомненно, способна настоять на переезде в другой дом.

«Что еще сказала женщина?» – спросил он.

«Она не могла много говорить, она была так расстроена. Но кое-что все-таки сказала. У меня в стакане стояли фиалки. Она показала на них и закричала: «Уберите их прочь! Никаких синих цветов! Чтобы у вас никогда не было синих цветов! Помните, синие цветы для вас – смерть!» Ты же знаешь, – добавила миссис Притчард, – что я не люблю синий цвет. У меня какое-то предубеждение против него».

Джордж был достаточно благоразумен и не стал настаивать, что никогда не слышал этого от нее. Он спросил, что представляла собой эта таинственная Зарида. Миссис Притчард с удовольствием принялась за описание:

«Густые черные волосы, собранные двумя узлами над ушами, полузакрытые глаза, черные круги вокруг них, рот и подбородок скрыты черной вуалью. Речь протяжная, с заметным иностранным акцентом, по-моему, испанским».

«Собственно, все как и полагается в таких случаях», – бодро сказал Джордж.

Миссис Притчард немедленно закрыла глаза.

«Я чувствую себя совершенно больной, – сказала она. – Вызови сиделку. Твоя бессердечность расстраивает меня, это тебе великолепно известно».

Спустя два дня сестра Коплинг пришла к Джорджу с печальным лицом.

«Не пройдете ли вы к миссис Притчард? Она получила письмо, которое ее очень расстроило».

Он поднялся к жене.

«Прочти», – сказала она и протянула ему письмо. Джордж прочел. Оно было написано большими черными буквами на сильно надушенной бумаге.

«Я познала будущее. Предупреждаю вас, пока не поздно. Остерегайтесь полной луны. Синяя примула – предупреждение, синяя роза – опасность, синяя герань – смерть…»

Джордж было рассмеялся, но осекся, поймав взгляд сестры и ее быстрый протестующий жест. Он довольно неуклюже сказал:

«Эта женщина хочет тебя запугать, Мэри. Во всяком случае, ни синих примул, ни синих гераней не бывает».

Но миссис Притчард стала плакать и причитать, дни, мол, ее сочтены. Сиделка вышла с Джорджем на лестницу.

«Все это глупость несусветная!» – вырвалось у него.

«Я тоже так думаю».

Что-то в тоне сестры поразило его, и он пристально посмотрел на нее.

«В самом деле? Вы же не верите…»

«Нет, нет, мистер Притчард. Я не верю в предсказания. Это глупости. Но вот какой смысл в этом? Прорицатели обычно этим зарабатывают. А тут женщина запугивает миссис Притчард без всякой выгоды для себя. Я не могу понять, в чем дело. Есть еще один момент…»

«Да?»

«Миссис Притчард говорит, что в Зариде ей что-то знакомо».

«Да ну?»

«Словом, мне это не нравится, мистер Притчард, вот и все».

«Не думал, что вы столь суеверны».

«Я не суеверна, но чувствую, когда что-то не так».

Минуло четыре дня, и произошел первый инцидент. Чтобы объяснить его, надо описать комнату миссис Притчард.

– Лучше дай это сделаю я, – прервала его миссис Бантри. – Комната ее была оклеена этими новомодными обоями, на которых изображены разнообразные цветы; получается как бы стена цветов. Эффект такой, будто находишься в саду. Хотя, конечно, все неверно. Я имею в виду то, что они не могут все цвести в одно время…

– Не будь придирчивой, Долли, – упрекнул ее муж. – Мы все знаем, что ты одержима цветоводством.

– Но ведь это абсурд, – не смогла сдержать возмущения миссис Бантри. – Собрать вместе колокольчики, нарциссы, люпины, розы и астры.

– Да, не по науке, – согласился сэр Генри. – Но продолжим рассказ.

– Так вот, среди этого моря цветов были желтые и розовые примулы… Ну ладно, Артур, ты ведь рассказываешь…

Полковник Бантри продолжил историю:

– Однажды утром миссис Притчард позвонила изо всех сил. Прислуга примчалась бегом. Думали, что у нее тяжелый приступ. Но ничуть не бывало. Она была крайне взволнована и указывала на обои. Так вот, среди примул была одна синяя.

– О! – воскликнула мисс Хелльер. – Мурашки по спине побежали!

– Возник вопрос, не был ли тут все время этот цветок?

«Разве не было здесь синей примулы?» – спросили Джордж и сестра Коплинг.

Но миссис Притчард ответила, что до сегодняшнего утра не замечала синей примулы. К тому же накануне вечером была полная луна. Это ее очень расстроило.

– Я встретила Джорджа Притчарда в тот самый день, и он рассказал мне все, – сказала миссис Бантри. – Я пошла проведать миссис Притчард и, как могла, постаралась все превратить в шутку. Но безуспешно. Я ушла с тяжелым сердцем, помню, еще встретила Джин Инстоу и поделилась с ней новостью. Джин – странная девушка.

«Неужели она в самом деле так расстроилась?» – удивилась Джин.

Я сказала ей, что миссис Притчард может умереть от страха – она ведь на самом деле была до умопомрачения суеверна.

Помню, что Джин сильно напугала меня.

«Может быть, все к лучшему, – сказала она, – не так ли?»

И произнесла это так холодно, таким обыденным тоном, что я была просто шокирована. Конечно, теперь вести себя грубо и вызывающе не внове, но я никогда к этому не привыкну.

Джин улыбнулась и добавила: «Вам не нравится то, что я говорю, но это правда. Какая польза от жизни миссис Притчард? Совершенно никакой, а для Джорджа Притчарда – ад. Напугать ее до смерти – лучше и не придумаешь».

Я говорю: «Джордж всегда с ней очень терпелив».

А она: «Да, он заслуживает награды, бедняжка, он очень привлекательный, этот Джордж Притчард. Последняя сиделка тоже так считала – хорошенькая такая… Как же ее звали? Карстерс, кажется. Ведь это было причиной ее скандала с хозяйкой».

Мне не понравилось, как Джин об этом говорила. Тут, конечно, призадумаешься… – Миссис Бантри сделала многозначительную паузу.

– Да, дорогая, – спокойно произнесла мисс Марпл. – Всегда возникают вопросы. Мисс Инстоу хорошенькая? Наверно, в гольф играет?

– Да. Она прекрасно играет не только в гольф. И она такая очаровательная, милая: белокурая, чудесная кожа и прекрасные, небесной синевы глаза. Конечно, мы все чувствовали, что она и Джордж Притчард… Я имею в виду, если бы обстоятельства сложились по-другому… Они так хорошо подходили друг к другу.

– И они были друзьями? – спросила мисс Марпл.

– О да, и хорошими.

– Ты не находишь ли, Долли, что мне надо закончить рассказ? – обиженно сказал полковник Бантри.

– Да-да, Артур, возвращайся к своим привидениям, – согласилась миссис Бантри.

– Остальное я услышал от самого Джорджа, – продолжал полковник. – Стало ясно, что миссис Притчард станет ждать конца следующего месяца. Она отметила на календаре день полнолуния и, когда он наступил, заставила сестру, а потом Джорджа тщательно рассмотреть обои. На них были розовые и красные розы и никаких синих. Потом, когда Джордж ушел из комнаты, она заперла дверь…

– А утром появилась синяя роза, – радостно сказала мисс Хелльер.

– Совершенно верно, – подтвердил полковник Бантри. – Или, во всяком случае, почти верно. Одна роза, как раз у нее над головой, стала синей. Это потрясло Джорджа, хотя он и настаивал на том, что это чья-то глупая шутка. Он не хотел придавать значения закрытой двери и тому факту, что миссис Притчард обнаружила перемену раньше всех, даже раньше сестры Коплинг.

Он впервые склонен был поверить в сверхъестественное, но не собирался признать это. Покинуть дом он жене не позволил, хотя обычно уступал ей, но не в этот раз.

«Мэри, не надо строить из себя дурочку, – говорил он. – Вся эта чертовщина – чепуха, вздор».