А. Шантарский - Не проси

— Но откуда взялась дикая кошка? — заинтересовался Касаткин Игорь Семенович, да и у кого угодно проснулось бы любопытство.

— Этого так никто и не объяснил, — пожал плечами старший Груздев, напустив на себя грустный вид.

— Да-а-а, ужасная и загадочная смерть, — сказал Пигмей, не разжимая рта, чтобы не выронить сигару.

— Врагу не пожелаешь, — поддержал его Кучер. — Ну, о грустном достаточно. Последний тост в память друга. — Он поднял рюмку с мартини: — Пусть земля ему будет пухом. — Выпили, сохраняя молчание, не чокаясь. — Теперь про день сегодняшний, — продолжал он. — Вы гости для меня дорогие и можете гостить столько, сколько сами пожелаете, и в последующие приезды в столицу — милости прошу. Старая дружба крепка, как сталь, поэтому потомки Сергея Емельяновича в Москве находятся под моей непосредственной защитой. Силы и возможности постоять за них у нас найдутся.

Прожили Груздевы в особняке Кучера трое суток. Потерянные деньги им вернули полностью. Кроме того, авторитет настоял, чтобы дорожные расходы отнесли на его счет. За это время загрузили и отправили «КамАЗ» с товаром, а с Касаткиным они расстались, как тот и обещал, у трапа самолета.

И после удачной поездки в столицу везение не покидало отца с сыном. Они раскидали продукты по продовольственным магазинам, а на рынках открыли свои точки, наняв продавцов. Расходился ходовой товар довольно быстро, и каждую неделю они повторяли очередную поездку в Москву.

Василий случайно столкнулся с Семеном, как раз после посадки самолета из Оренбурга. По метеоусловиям закрыли аэропорт, и тот подбросил на своей «Тойоте» старого знакомого в город. Чувствовалось, с какой неведомой силой распространялся авторитет Кучера на кидал. Семен в любой мелочи готов был услужить Груздеву.

Постепенно капитал Груздевых наращивался, они уже подумывали вложить его в более крупное и выгодное предприятие.

Василий продолжал встречаться с Ниной Колесниковой, их дружба крепла день ото дня и незаметно переросла в глубокую, взаимную любовь. Они решили не затягивать с браком и подали заявление в ЗАГС. Отсчет пошел на недели, а Нина на отрывном календаре обвела двадцать первое августа красным кружком, и оба на этом листочке же расписались. Теперь молодые с нетерпением наблюдали, как тает толщина отрывного календаря. Да и отец радовался за сына, девушка пришлась ему по вкусу. Единственное, что в этой истории может показаться странным, — Колесникова упорно не желала знакомить Груздевых со своими родителями, и в конце концов мужчины смирились. Николай Сергеевич уже отложил деньги на однокомнатную квартиру, а двухкомнатную намеревался оставить молодоженам в качестве свадебного подарка.

Одним словом, все складывалось как нельзя лучше. И ничто, казалось, не предвещало беды.

Избавление от Колесникова для Татьяны Самойловой уже стало навязчивой идеей. Она всем существом своим чувствовала, что его брак с мачехой ей светлых деньков не добавит, но больше всего опасалась она потерять свою долю совместного русско-американского предприятия в объеме двадцати пяти процентов. Этого вполне достаточно для безбедного существования. Но где гарантия, что ей не готовят козней и рано или поздно не лишат состояния? Наталья Михайловна слово держала и тянула с разводом, но чем больше думала Татьяна, тем ближе подходила к мысли, что главная преграда — мачеха. Не будь ее — и Колесников отпадет сам по себе. Где-то глубоко в подсознании мелькнула мысль об убийстве и день за днем крепла, пока не закрепилась уже в сознании. Теперь вставал другой вопрос: как это осуществить практически, не вызвав подозрения?

«Нужно подыскать падкого на богатство парня и выйти за него замуж, но при условии, что он избавит меня от этой стервы».

И девушка начала раскручивать и строить планы в этом направлении.

Однако она понимала, что предложить первому встречному пойти на убийство по меньшей мере безрассудно. Поэтому лихорадочно перебирала в памяти всех знакомых, отбрасывая одну кандидатуру за другой. Случайно вспомнила она Груздева Николая Сергеевича и почему-то именно на нем остановила внимание. Нет, в мужья она его себе не прочила, но заметила при их единственной встрече что-то такое, что, как ей казалось, двигает людьми, склонными к риску и способными на отчаянный поступок.

«А замуж я могу выйти за его сына. Если он похож на отца, то, вдобавок ко всему, должен быть симпатичным парнем».

Татьяна Василия не видела, но не забыла, что Николай Сергеевич в разговоре упоминал о нем. Еще кандидатура Груздева-старшего подходила и потому, что Елена Ивановна не отказалась от идеи сделать его управляющим, и если тот согласится, ему легче будет осуществить задуманное Самойловой, ведь основная держательница акций будет постоянно в поле зрения.

Чтобы не идти на откровенный разговор с пустыми руками, Татьяна надумала покопаться в прошлом будущего сообщника. А с ее финансовыми возможностями сведения о Груздеве получить было нетрудно.

Теперь она знала о неумышленном убийстве, о загадочной смерти отца Николая Сергеевича и почему-то была уверена, что тут не обошлось без его участия. Подсказывало женское чутье: ведь ей стало известно и об общей любви отца и сына к одной женщине.

«Именно борьба за женщину и заставила сына идти против отца», — подумала она без тени сомнений. Она пришла к выводу, что и сегодня Николай Сергеевич пойдет на любые крайние меры ради будущего сына — ведь это все, что у него осталось от большой, но трагической любви. Теперь девушка была готова к серьезному разговору и решительно сняла телефонную трубку.

— Алло, — ответил сам Груздев-старший.

— Самойлова Татьяна беспокоит. Помните такую? — спросила она, даже не поздоровавшись.

— На память пока не жалуюсь. Чем могу быть полезен?

— Николай Сергеевич, у меня к вам нетелефонный разговор.

— Если насчет места управляющего, то мы уже обсуждали этот вопрос и уверяю: в моих планах ничего не изменилось.

— Вы должны меня выслушать, а уж потом строить планы на будущее.

— Даже так, — улыбнулся собеседник, но девушка этого не могла видеть и серьезным тоном продолжила:

— Собираюсь сделать вам предложение, от которого такие люди, как вы, не отказываются.

— Хорошо, — сдался мужчина, — назначайте место встречи, если для вас это столь важно.

— Для вас тоже, — отозвалась Татьяна.

— Не буду спорить.

— В «Тополях», на одной из скамеек, в том месте, где раньше находилась старая танцплощадка.

— Памятное место. Во сколько?

— Через пятнадцать минут сможете?

— Надо же, какая спешка! — Николай Сергеевич все еще не воспринимал всерьез настойчивость девушки. — Боюсь опоздать. Через полчасика устроит? — И он взглянул на часы, машинально отметив время.

— Устроит, — буркнула собеседница, недовольная, что с ней беседуют в таком тоне. — Но, думаю, после нашей встречи настроение у вас изменится, — все-таки добавила она.

— Испортится?

— Возможно, и наоборот, но ирония и веселье пропадут.

Она прервала связь. А Груздев еще какое-то время постоял с трубкой в раздумье. Нельзя сказать, что она его озадачила, но интерес вызвала безусловно. Он решительно опустил трубку на рычаг и не спеша вышел из офиса, бросив на ходу секретарше:

— Передай сыну, что я отлучился на час-полтора.

— Непременно, Николай Сергеевич, — улыбнулась симпатичная секретарша.

В условленном месте парка на крайней скамейке сидела некрасивая, полная девушка. Высокий, стройный, сорока с лишним лет мужчина молча присел рядом с ней. Девушка рассчитывала, что Груздев заговорит первым, но, так и не дождавшись, начала сама.

— Между прочим, я богатая, а поэтому выгодная невеста, — произнесла она неожиданно.

— В самом деле? — ответил Николай Сергеевич, сдерживая улыбку. — Дело в том, что я-то уже давно вышел из жениховского возраста, — понял он ее по-своему.

— Но у вас молодой сын, даже на несколько лет моложе меня.

— Так вот куда метишь? — перешел собеседник на «ты» и весело рассмеялся.

Самойлова подождала, пока мужчина успокоится, и как ни в чем не бывало продолжила:

— Брак по расчету — не самая плохая вещь в этом мире.

— Ну, о нашем расчете ты уже поведала — богатство. Мне известно, что ваша фирма респектабельная, но еще далеко не на том уровне, в котором лично я бы увидел расчет. И все равно интересно было бы узнать о твоем расчете.

— Дело в том, что моя мать, — она специально не употребляла слово «мачеха», — наследница многомиллионного состояния в Америке, и когда-то все перейдет в мои руки, — выложила Татьяна, не ответив на поставленный вопрос.

— Слишком дальняя перспектива, поговорим о ней лет этак через двадцать-тридцать, а то и позже, ведь твоя мать еще младше меня, а за такой срок я и сам должен успеть устроить сына. К тому же у него есть любимая девушка, на которой он скоро женится. По крайней мере, заявление уже лежит в ЗАГСе.