Анна Литвинова - Прогулка по краю пропасти

Полковник оглядел своих молчаливых гостей и проговорил:

– Вы, Александр Смеян и Варвара Кононова, станете в ближайшее время звездами отечественных и зарубежных средств массовой информации. И, помимо того, что вы видели своими глазами, вы скажете и то, чего лично не видели. Но о чем узнали. Узнали – от меня. Сейчас.

Полковник замолчал и многозначительно обвел глазами пленников. Однако никто из них опять не продемонстрировал ни малейшей заинтересованности.

– …Вы, именно вы сообщите городу и миру, что еще в прошлом году мы – то есть супостаты, окопавшиеся на горе Колдун, заложили в нескольких точках вблизи Москвы сотни личинок гигантских ос-убийц.

Бурдаков ухмыльнулся, повертел в руках пистолет и с грохотом уложил его назад на столешницу.

– Заложенные еще в прошлом году личинки, как мне сообщают, благополучно развивались, затем превратились в коконы и перезимовали. В данный момент новорожденные гигантские осы сбрасывают в гнездах скорлупу коконов. Через пару дней они превратятся во взрослых особей. Особей, которым надо много и вкусно жрать. И – заботиться о своем будущем потомстве. Стало быть, им требуется много – очень много! – мяса. И числа эдак двадцать второго июля они вылетят на охоту. На охоту – за жителями столицы нашей родины, многомиллионной Москвы. Вот так!

Полковник опять грохнул по столешнице пистолетом.

– И тогда – никому мало не покажется. – Он злорадно усмехнулся. – Я так и представляю себе: толпы сытых, нарядных москвичей в ужасе разбегаются кто куда от полчищ огромных безжалостных ос!.. Закрытые учреждения, офисы, конторы, банки… Неработающие театры, мюзиклы, кино, рестораны… Толпы людей в метро, боящихся выходить наружу… Люди, запертые в наглухо закрытых душных автомобилях… А на улицах, на Арбате и Тверской, – хозяйничают осы, осы, осы!.. Впору будет объявлять Москву на ОСАдном положении!

Полковник ухмыльнулся, довольный своим каламбуром.

– При этом замечу, – продолжил он. – Успешно развившихся личинок – тысячи. Где они конкретно находятся, не знает никто. Этого не знаю даже я. Это я говорю для того, чтобы каким-нибудь горячим головам из спецназа и ФСБ не пришло в голову захватить меня и под пытками (или иными способами) выведать у меня места закладки личинок. Так вот, где они, действительно не знает никто. Даже те, кто в прошлом году руководил их закладкой и осуществлял ее, ничего никому не расскажут. Не расскажут, потому что… Потому что…

Полковник сделал паузу и оборвал сам себя.

– …потому что – не расскажут. А узнать – узнать о месторасположении ос – российские власти смогут только в одном случае. Если они переведут на определенный счет в определенном банке некоторую сумму. Всего-то – десять миллионов долларов США. И если этот перевод будет осуществлен, он запустит информационный механизм, благодаря которому российским властям станет известно, где конкретно были заложены личинки ос. И тогда специалисты смогут, так сказать, разминировать заложенную бомбу. Уничтожить едва вылупившихся, еще не вылетевших из своих гнезд чудовищ… Я ясно изложил свою позицию?

Полковник оглядел невольных собеседников.

Саня ничего не ответил. Все разглагольствования Бурдакова показались ему ничего не значащими словами – по сравнению с его личной, только что с новой силой пережитой и прочувствованной трагедией.

«Какие-то закладки личинок… Нашествие гигантских ос на Москву… – вяло думал он. – Выкуп в десять миллионов долларов… А я-то? Я-то здесь при чем?!»

– Мы поняли вас, – мягко ответила Варвара за двоих.

– Вы, таким образом, превращаетесь в парламентариев, – подытожил полковник. – В посредников в переговорах между мною и российским правительством. Впрочем, как вы понимаете, – добавил он, – я вполне мог бы обойтись и без ваших услуг. Кассета с видеозаписью – тоже впечатляющая вещь. Но раз уж вы оказались здесь, не пускать же вас зазря на корм осам! Уж лучше вы засвидетельствуйте лично: все, что происходит здесь, серьезно. Весьма серьезно… Вам все понятно? Вопросы?

– Тела, – вдруг выдавил из себя Саня.

– Что?

– Вы выкрали тела… Тела моей семьи из морга. Где они?

– Где?.. Где тела? Они захоронены. Извините, что не на кладбище. И, извините, – полковник развел руками, – не по христианскому обряду. Священника среди моего личного состава нет, – ухмыльнулся он.

– Где вы зарыли их? – с ненавистью спросил Саня.

– Где – конкретно? А вот об этом, уважаемый, я сообщу вам дополнительно. Когда вся операция будет успешно завершена. Это я делаю для того, чтобы лично вы, Александр, сейчас не отвлекались, а по-настоящему поработали на меня. Моя аргументация понятна?

– Выдайте нам Борисова, – глухо произнес Саня.

– Зачем это?

– Он убийца.

– И акт выдачи Борисова, – немедленно подхватила Варя, – станет показателем серьезности ваших намерений. Серьезности того, что здесь происходит.

– Э-э, нет, – засмеялся Бурдаков. – Первое слово, как говорят дети, дороже второго. Я предлагал вам, Александр, уничтожить Борисова? Что молчите? А? Предлагал?.. Но вы не пожелали. Проявили мягкотелость. Сострадание. – Полковник произнес последнее слово язвительно, гадливо, будто оно было бранным. – Ну, и все. Ваш поезд ушел. А Борисов мне и самому пригодится. Люди в запятнанных одеждах служат вернее, нежели те, кто во всем белом… Все, разговор на тему Борисова закончен, – резюмировал полковник, пристукнув пистолетом по столу. – Еще вопросы? Пожелания? – Он усмехнулся. – Требования?

– А убийство в Медвежьем? В прошлом году? Что там? Тоже Борисов? – насмешливо спросила Варя.

– Борисов? – вскинул брови полковник. – А, да… Нет, к происшествию в Медвежьем мы отношения не имеем.

– Тогда откуда вы о нем знаете? – парировала Варя. – В газетах об этом не писали.

– Высоко сижу, далеко гляжу… – Бурдаков хмыкнул, кивая на заоконный пейзаж. – Еще вопросы имеются?

– На вопрос о Медвежьем вы все равно так и не ответили, – проговорила Варя.

Полковник повысил голос:

– Через десять минут вас ждут внизу в машине. И не вздумайте бежать. Заплутаете, дорогу домой не найдете.

Их с Варей доставили ровно на то самое место, откуда они начали сегодня утром подъем. Такая точность могла означать только одно: за ними следили с того момента, как они появились у подножия горы. А может, даже раньше.

Санина «девятка» одиноко стояла на полянке.

Уже совсем стемнело. Вокруг летали светлячки.

Саню с Варей привезли в кузове трехосного «Урала». На этот раз рук им не сковывали, мешки на голову не надевали. Однако кузовной брезент плотно зашнуровали снаружи – не выглянешь. А если даже выглянули бы – что б они смогли увидеть? Судя по ухабам, извивам, шуршанию веток по кузову, дорога петляла среди горного леса.

Саня мысленно прикинул, сколько они ехали. У него была способность: определять время без всяких часов с точностью до пары минут.

Получилось: они спускались с горы пятьдесят минут. Среднюю скорость грузовик держал около пятнадцати километров в час. Значит, «осиная база» находилась – если двигаться по дороге – где-то в двенадцати километрах вверх от подножия горы.

Полог брезента откинулся. Бритый парень в камуфляже протянул руки, чтобы помочь Варе сойти. Она проигнорировала его, прыгнула сама. Оступилась, охнула. От удара о землю немедленно отозвались поврежденные в аварии ребра.

Саня спрыгнул следом.

Бритый мен, не сказав ни слова, вернул Сане ключи, мобильник и документы на машину. Протянул Варе телефон, компас. Снова залез в кабину «Урала», рядом с шофером. Грузовик дал мощный выхлоп соляры. В несколько приемов ювелирно развернулся на полянке и, рыча, полез в гору.

Вонь дизтоплива и рев грузовика слышались еще долго после того, как он скрылся на крутой дороге, ведущей вверх через горный лес.

Саня отомкнул свою одинокую «девяточку» и сел в машину. Рядом с ним заняла пассажирское кресло Варя.

Чудно было после всех сегодняшних перипетий оказаться среди привычных вещей: блокнот на «торпеде», атлас России в кармане дверцы… И – умильная плюшевая овечка, приклеенная к ветровому стеклу. Ее когда-то подарила Сане Динка.

Да, Динка…

Саня еще сегодня днем, в тюремной камере, ни на что уже не надеялся. И мысленно простился со всем на земле – в том числе и со своей «девяточкой».

До самого последнего момента – покуда люди из грузовика не оставили их здесь, пока «Урал» не полез обратно в гору – Саня все время ждал подвоха. И потому (как он понял теперь) находился по дороге назад в постоянном напряжении. Готовился подороже отдать свою жизнь.

Саня понял, насколько сильным было это напряжение, только сейчас, когда оно отступило. И лишь теперь, внутри своей родной машины, он почувствовал, что – живой, что – будет жить, и его охватила дикая, нечеловеческая радость.

Саня включил зажигание, приборная панель уютно засветилась зелеными и рубиновыми огоньками. Пустил стартер – мотор завелся с пол-оборота.