Дороти Сэйерс - Пять отвлекающих маневров

— Мистер Стрэтчен, — терпеливо повторил Максвелл, — я убедительно прошу вас не отвечать в подобном тоне. Ни к чему хорошему это не приведет, а только создаст трудности и, если хотите, вызовет излишние подозрения. Вы прекрасно осведомлены о том, что мы расследуем обстоятельства убийства мистера Кэмпбелла, и нам необходимо собрать всю информацию о любом, кто встречал мистера Кэмпбелла незадолго до смерти. Мистер Фаррен видел его в понедельник в шесть часов пополудни и предоставил подробное описание своих действий с этого времени. Данные сведения требуют подтверждения. Если вы можете дать его, в чем причина отказа?

— Причина в том, — на сей раз любезно ответил Стрэтчен, — что мистер Фаррен разгуливает на свободе. Следовательно, у вас против него ничего нет. В подобной ситуации я не обязан отвечать ни на какие вопросы о том, что он делал. С другой стороны, если вы намерены предъявить ему или мне какие-либо обвинения, то тем более ваш, так сказать, долг предупредить о том, что любые наши слова могут быть использованы против нас.

— Конечно, — согласился начальник полиции, подавив раздражение. — Вы не обязаны ничего говорить, если считаете, что этим себя разоблачите. Но откровенными ответами вы можете предупредить подобные логические выводы с нашей стороны.

— Это угроза?

— Разумеется, нет. Это предупреждение.

— А если я поблагодарю вас за предупреждение и все же откажусь делать какие-либо заявления?

— Ну что же… В таком случае…

— В таком случае вам останется только арестовать меня и возложить на меня ответственность за убийство или соучастие в оном. Вы готовы зайти так далеко?

Начальник полиции ни в коей мере не был готов к подобному повороту событий, однако пошел ва-банк:

— Рискните, и увидите.

Стрэтчен замолк, барабаня пальцами по столу. Часы на каминной полке громко тикали, а из сада доносился голос Миры, играющей в салки с матерью и няней.

— Ладно, — сдался наконец Стрэтчен. — Что из рассказанного Фарреном требует моего подтверждения?

Этот дешевый трюк возмутил Максвелла.

— Боюсь, так не пойдет, мистер Стрэтчен, — язвительно начал он. — Полагаю, будет лучше, если вы сами с самого начала расскажете, как все было, изложив собственный взгляд на произошедшее.

— Что вы подразумеваете под самым началом?

— Начните с того, где вы были в понедельник днем.

— В понедельник днем? Выезжал на пленэр.

— Куда? В какой район?

— В Балм. Вам нужны доказательства? Могу показать картину, хотя, конечно, там нет никаких видимых признаков того, что ее рисовали именно в понедельник. Однако решусь предположить, что кто-то мог заметить мою машину. Я оставил ее в поле и пешком спустился к краю утеса. Тема картины: остров Росс. Цена по завершении работы: пятьдесят гиней.

— В какое время вы оттуда уехали?

— Около половины восьмого вечера.

— Неужели освещения в это время еще достаточно для рисования?

— Боже милостивый! — воскликнул Стрэтчен. — Полиция проявляет эрудицию в области искусства! Нет, недостаточно, Но я взял с собой ужин. Обед состоял из сэндвичей с холодным ясом, булочек, черного хлеба, сыра, помидоров и бутылки пива. Чтобы не скучать во время пикника, я еще прихватил книгу — весьма миленькое повествование об убийстве, совершенном в этой части страны. Называется «Последнее путешествие сэра Джона Мэджилла», сочинение некоего мистера Крофтса[49]. Почитайте! Там местная полиция обращается в Скотланд-Ярд, чтобы они помогли распутать сложное дело.

Максвелл, не дрогнув, проглотил оскорбительный намек и спросил:

— Потом вы вернулись в Гейтхаус?

— Нет. Я направился в Тонгланд.

— И проехали через Керкубри?

— Не будучи за штурвалом аэроплана, очевидно, я должен был проехать через Керкубри.

— Я имею в виду, в какое время?

— Около восьми.

— Кто-нибудь видел вас?

— У меня нет сомнений, что да. По опыту могу судить, что никто не может проехать через Керкубри или еще где-нибудь в округе без того, чтобы не быть замеченным как минимум полудюжиной человек.

— Вы нигде не останавливались?

— Нет.

— Чем вы занимались в Тонгланде?

— Рыбачил. Полная сумка: один лосось на три четверти фунта, еще один унций семи и три слишком мелких, чтобы взвешивать.

— Рядом с вами был еще кто-нибудь?

— Если и был, это осталось для меня тайной. Меня знает смотритель, но его там не оказалось. Однако рискну предположить, что какой-нибудь зевака мог меня заметить.

— Когда вы выехали из Тонгланда?

— Примерно в одиннадцать, полагаю. Рыба определенно потеряла энтузиазм, и я вслед за ней.

— И затем?..

— Затем, как хороший мальчик, я поехал домой, добравшись туда где-то около полуночи.

— Вы, конечно, можете назвать свидетелей?

— О, конечно! Моя жена и служанка. Впрочем, они, естественно, поклянутся в чем угодно, будь на то моя воля.

— Безусловно, — кивнул Максвелл, от которого сарказм живописца отскакивал, как мелкие ядра от крепостных ворот. — Что потом?

— Я снова выехал из дома на машине.

— Зачем?

— Чтобы найти Фаррена.

— Зачем он вам вдруг понадобился?

— Я нашел оставленную им записку.

— У вас еще сохранилась эта записка?

— Нет. Я ее сжег.

— Что в ней было?

— Там говорилось, что он собирается наложить на себя руки. Я подумал, что надо бы поехать и остановить его.

— Он указал, куда пошел?

— Нет, но я предположил, что скорее всего Фаррен поднялся в холмы близ Критауна. Мы как-то обсуждали тему самоубийства, и старые рудники, похоже, имели для него определенную притягательность в этом смысле.

— Понятно. Вы поехали прямо в Критаун?

— Да.

— Вы вполне уверены в этом, мистер Стрэтчен?

— Конечно, уверен.

Слова Стрэтчена звучали убедительно, но опытный начальник полиции все же уловил в них едва заметную нотку неуверенности, свидетельствовавшую о том, что художник лжет. Обычно рассудительный, Максвелл поддался внезапному порыву и решил еще раз рискнуть, пойдя на небольшой блеф.

— Тогда вы, должно быть, очень удивитесь, если я скажу, что вашу машину видели на дороге между гостиницей «Анвос» и Стендин-Стоун-Пул между полуночью и половиной первого.

Такого поворота событий Стрэтчен никак не ожидал.

— Да, — признался он. — Я удивлен.

— Конечно, это необычно, — подхватил начальник полиции, — но как вы сами отметили, в округе из-за каждого угла может торчать чей-нибудь любопытный нос. Как бы то ни было, теперь, когда вам об этом напомнили, вы по-прежнему намерены утверждать, что не ездили туда?

— Хм, нет… Я нечаянно забыл об этом. Я поехал… Я думал…

— Вы поехали к дому Кэмпбелла, мистер Стрэтчен. К слову вас там видели. Зачем?

— Я подумал, что могу застать Фаррена там.

— Почему?

— Ну… Он крепко недолюбливал Кэмпбелла, и я вдруг подумал, что Фаррен захочет разыскать его.

— С вашей стороны было странно так подумать, не так ли?

— Да нет, почему же? Наоборот, странно было бы притворяться, что они с Кэмпбеллом ладили между собой. В тот вечер у них произошла ссора…

— Да, но вы в тот момент еще не могли этого знать, мистер Стрэтчен. Итак, говорите, вы продвигались из Балма в Тонгланд, нигде не останавливаясь и ни с кем не заговаривая в Керкубри?

— Все верно. Я же понимал: речь идет о возможном самоубийстве.

— Понятно. Я просто спросил. В записке мистера Фаррена не было ничего, что наводило на мысль о том, что он может отправиться на поиски мистера Кэмпбелла?

— Решительно ничего.

— Мистер Стрэтчен, я обязан предупредить вас, что если вы будете продолжать скрывать правду, то рискуете навлечь на себя серьезные неприятности. Нам известно содержание записки.

— Неужели? — Стрэтчен пожал плечами. — Если знаете, зачем спрашиваете?

— Мы спрашиваем затем, чтобы получить независимое подтверждение известных фактов, мистер Стрэтчен. И должен заметить, что подобным отношением вы осложняете ситуацию для нас и для мистера Фаррена.

— Если Фаррен рассказал вам… Ладно, тогда скажу… В записке упоминался Кэмпбелл. Я решил посмотреть, нет ли Фаррена у него, и если нет, то предупредить Кэмпбелла.

— Предупредить? Значит, вы восприняли угрозы Фаррена настолько серьезно?

— Ну, не настолько… Однако оба они весьма вспыльчивы, мне пришло в голову, что было бы в высшей степени нежелательно допустить их встречу в подобном настроении. Не исключено, что они могли всерьез подраться, что было бы совсем уж скверно.

— И что же, вам удалось его предупредить?

— Дома никого не оказалось. Я постучал в дверь и затем, поскольку в мастерской было темно, вошел.

— То есть дверь была открыта?

— Нет, но я знал, где лежит ключ.