Роковая ошибка - Найо Марш

На другом он и упоительно хорошенькая молоденькая Сибил стояли рядом. Третий снимок представлял собой еще одну копию групповой фотографии однополчан. На последней, четвертой фотографии Морис, только что произведенный в капитаны, был сфотографирован в килте, сзади по стойке «смирно» стоял гигант Кап.

Аллейн поднес снимок к окну, достал из кармана маленькую лупу и стал изучать изображение. Фокс наблюдал за ним, скрестив руки на груди.

Спустя некоторое время Аллейн поднял голову и кивнул.

– Забираем все четыре, – сказал он. – Оставим расписку.

Он тут же написал ее, положил на письменный стол, и, убрав фотографии в карман, скомандовал: «Пошли».

На пути к выходу они никого не встретили. Машины Прунеллы на дорожке уже не было. Фокс проследовал за Аллейном вдоль высоких окон библиотеки и западного крыла дома. Потом они повернули направо и наконец достигли конюшен.

– Не исключено, что он до сих пор выращивает грибы, – сказал Аллейн.

Так оно и оказалось. Обнаженный до пояса, бронзовый от загара, с золотистой бородой, выглядевший моложе своих лет, Брюс усердно трудился в переделанной пристройке. Увидев Аллейна, он воткнул лопату в землю и прикрыл глаза от солнца приставленной козырьком ладонью.

– А, ага, – произнес он, – это опять вы, главны супер-ринтенднт. Чем могу быть полезен тепер-р?

– Тем, капрал Гарденер, что сообщите нам название вашего полка и имя его капитана, – ответил Аллейн.

II

– Не могу повер-рить, – пробормотал Брюс, уставившись на Аллейна своими нейтрально-голубыми глазами. – Эт’ж за пр-ределаме возможн’сте. Я в шоке. Натур-рально.

– И предчувствия не было?

– Вы с ума сошле, сэр-р, – сердито ответил Брюс. – Откуда у меня могло быть пр-редчувствие, скажите на милость? Я не слышал, чтоб ее пер-рвый муж был тут хоть р-раз упомянут, да и с какой стате?

– Но есть же этот пасынок, – сказал, ни к кому конкретно не обращаясь, Фокс. – Его фамилия Картер.

– Да чер-рт подер-ри! – заорал Брюс. – Хар-ртер-р! Хар-ртер-р! Почему бы ему не быть Хар-ртер-ром? Я что, такой дур-рак, чтоб сказать, мол, мой капитан, котор-рого уже больше тр-ридцате лет как нет на свете, носил фамилие Хар-ртер-р, стало быть, вы, навер-рно, его сын; только капитан был самым кр-расивым пар-рнем какого свет видывал, а вы, мягко выр-ражаяс, хилый, кое-как скр-роенный, с позволения сказать, мушшина? Эй, сэр-р. Можно мне еще р-раз взглянуть на эт-ти фотографии?

Аллейн протянул ему снимки.

– А, – сказал Брюс, – пр-рекр-расно помню день, когда это снято. Я уж забыл совсем, но тепер-р вспомнел.

– А разве вы не видели копию этой фотографии в комнате миссис Фостер в отеле?

Брюс вперил в него взгляд и принял чопорный вид, полуприкрыв веки и поджав свой крупный рот.

– Моей ноги никада не было в ее спальне, – возмущенно ответил он. – Эт’ было бы непр-ристойно.

– В самом деле?

– Она пр-ринимала меня в малой гостиной навер-рху или в саду.

– Понятно. Прошу меня простить.

– А что до этих остальных, я их никада не видал. – Гарденер несколько секунд молча рассматривал фотографии. – Господи! – тихо вымолвил он. – Вы только посмотр-рите на мальца. Это, видать, малец от его пер-рвой жены. Боже мой, неужели это тот самый Хлод? Кто бы мог подумать? А на этой я сзади. Вот уж стр-ранное совпаденье.

– Вы никогда не бывали в Квинтерне и не слышали, чтобы он о нем упоминал?

– Ну, если и упоминал, у меня в голове не осталос. Зачем оно мне? Када нам давали отпуск, а эт’ было всего р-раз до того, как его убило, он отпускал меня домой. Ох, он был такой заботливый офицер-р. Господи Иисусе! – Брюс изо всей силы ударил по коленям кулаками, испачканными землей и заросшими рыжими волосами.

– В чем дело? – спросил Аллейн.

– Как подумаю, как мы с ней по вечер-рам болтали, када я пр-риходил пр-ропустить стаканчик! Стр-роиле планы будущих посадок. Как она говор-рила – свободно, пр-риветливо, а я и не знал, что она – жена моего капитана, котор-рая была для него – свет в окошке. Он носил ее фотографию в бумажнике и любил смотр-реть на нее. Один р-раз утр-ром, када чистил его китель, я тоже взглянул. Она была хор-рошенькая, о, очень. Как цветик. Похоже, очень изменилась, да и немудр-рено, столько лет пр-рошло. Ага, – с тяжким вздохом повторил он, – она изменилась.

– Все мы меняемся, – сказал Аллейн. – Вы тоже изменились. Я сразу и не узнал вас на фотографии.

– Это из-за бор-роды, – серьезно сказал Брюс и окинул взглядом свой немного вспотевший торс с наивным самодовольством физически крепкого мужчины. – В др-ругих отношениях я все еще не так уж и плох.

– Вы должны были довольно хорошо знать капитана Картера.

– Ну, не то чтобы, но можно и так сказать. Что за дур-рость, что будто нет гер-роя в своем отечестве? Мужчина может быть гер-роем для своего денщика, и в нашем с капитаном случае почти так и было.

– Вы связывались с его женой после того, как он погиб? Может быть, писали ей?

– Не-не. Я не посмел бы. А кр-роме таво, я в тот же вечер-р вер-рнулся в полк и ср-разу – на фр-ронт. Мы никаких новостей не получали, пока не пр-риземлились.

– А когда вы вернулись в Англию?

– После войны. Я угодил в плен под Кассино и пр-ровел остаток ср-рока службы в лагер-ре для военнопленных.

– И миссис Картер никогда с вами не связывалась? Я имею в виду, что капитан Картер много писал ей о вас в своих письмах. Там он всегда называл вас Капом. Я думаю, ей хотелось бы с вами поговорить.

– Да?! Он упоминал обо мне, эт’ пр-равда?! – горячо воскликнул Брюс.

– Послушайте, Гарденер, вы, наверное, уже догадались, что мы не исключаем возможности грязной игры в этом деле?

Брюс аккуратно, как игральные карты, собрал фотографии в левой руке и разглядывал их так, словно все они были тузами.

– Я эт’ сознаю, – рассеянно сказал он. – Ужасно, конечно, но я эт’ сознаю. Подумать толька, он упоминал обо мне в своих письмах! Да, я вас слушаю.

– Вы готовы помочь нам, если сможете? Пожалуйста, – попросил Аллейн, – кончайте глазеть на эти фотографии. Дайте-ка их мне и послушайте, что я говорю.

С явной неохотой Брюс отдал ему снимки.

– Я вас слышал, – сказал он. – Ага, я готов.

– Отлично. Итак. Вопрос первый. Капитан Картер когда-нибудь рассказывал вам или кому-нибудь в вашем присутствии о чрезвычайно ценной марке, которой владеет?

– Нет. Хотя постойте! – резко воскликнул он. – Ага. Тепер-р вспоминаю. Это было пер-ред тем, как он уехал в свой последний отпуск. Он сказал, что она лежит у него в банке, в Сити, но опасался воздушных налетов