Потаповы&Potapoffs (СИ) - Кралькина Елена

В Америке Хоффманом занялась полиция, у нее возможностей было куда больше, чем у Боба. Полиция опросила всех сотрудников аэропорта, куда прилетел частный самолет Смита. Никто не видел человека в шрамах. Вероятно, шрамы на лице у Хоффмана были такой же обманкой, как и все, что он делал. Примерно в то время, когда улетел самолет Смита, в местный ресторан вошел хорошо одетый человек и провел там примерно час. Была ли у него сыпь на шее, официант не заметил. Человек видел, как взорвался самолет над океаном, и даже как-то это прокомментировал. Что он точно сказал, официант не запомнил. Скорее всего, летчик заплатил жизнью за то, что увидел настоящее лицо Смита – Хоффмана.

Дальше человек поел, расплатился и, видимо, покинул аэропорт вместе с людьми, прилетевшими в город регулярным рейсом. Боб прислал снимки с камеры всех, покинувших аэропорт. Павел с Бетти всех внимательно рассмотрели, но точно вычислить Хоффмана не смогли. Наиболее вероятным кандидатом был мужчина с шейным платком. Платок мог скрывать сыпь. К такому же выводу пришли Боб и Бенчик. Удивительно, но в архивах всех Потапофф не нашлось ни одной фотографии молодого Хоффмана. Бенчик вспомнил, что Фрэнк терпеть не мог сниматься.

Боб решил съездить в архив и поискать старые документы, связанные со смертью Хоффмана. Кто-то ведь регистрировал его смерть. Боб выяснил, в какой клинике якобы скончался Хоффман и кто попал в ДТП вместе с ним. Он передал в полицию имена всех, кто был с Фрэнком в клинике в это время. Не исключено, что Хоффман мог купить себе документы одного из умерших. Боб делал все, что мог, даже больше, чем мог, так как прекрасно понимал, каковы ставки в игре. Боб работал день и ночь, он предельно устал, но … Фрэнк Хоффман еще разгуливал на свободе.

68. Петрушка и Боб

В очередной раз Бетти и Павел уселись рядом с компьютером. Боб собирался рассказать им, отцу и матери новости. Он проследил весь путь колье, заказанного Кларой в Америке, до Потаповска. Теперь дело было за следователем Ереминым. Роман уже считал часы до момента, когда, наконец, будет оправдан. Клубок тайн потихоньку распутывался, оставалось только поймать Хоффмана. Боб выглядел совершенно измученным.

Дверь в комнату потихонечку приоткрылась, и там появился маленький носик в рыженьких конопушках.

– Дядя Боря, дядя Боря, – закричала Танюшка, – это ты? Почему ты не приезжаешь? Я жду, жду. Вчера мама целый вечер плакала, что ты ее забыл. Тетя Майя ее утешала. Я вчера тебя нарисовала, чтобы мама на тебя смотрела и не плакала. Маме не очень понравилось, сказала, что это каляка-маляка. Сейчас я сбегаю и покажу тебе.

– Танюша, давай познакомимся. Меня зовут бабушка Таня, – лицо у Татьяны Николаевны просветлело, – я – мама дяди Бори. Он очень любит тебя и маму, но сейчас очень занят, ему трудно вырваться к тебе. А ты не хотела бы приехать к нам? Мы бы с тобой сходили в зоопарк, покатались бы на аттракционах.

– Я бы поехала… – задумалась Танюшка, – только мама… Мама говорит, что мы английского не знаем, поэтому нам в Америке делать нечего. Дядя Боря меня учит английскому, когда приезжает, я все слова повторяю, почти каждый день повторяю, но почему-то быстро забываю.

– Танюш, давай я буду учить тебя английскому, – предложила Бетти. Если захочешь, быстро заговоришь. Я могу и с тобой, и с Петей, и с Никитой заниматься.

– Хорошо, тетя Лиза, я очень хочу выучиться, только я у мамы должна разрешения спросить. Я сейчас за своей калякой-малякой сбегаю, хочу дяде Боре показать.

– Боря, почему Рената плакала, вы что поссорились? – заволновалась Татьяна Николаевна.

– Ничего мы не поссорились. Просто я последние дни в архиве работал, туда с гаджетами не пускают. Нашим американским утром Петрушка была уже на работе – не до разговоров, а нашим вечером – она уже спала. Я ей только эсэмэски писал. Сегодня позвонил, а она, мол, не помню, кто вы такой, видите ли, у нее память девичья.

– Ну и что, ты спасовал? – отец был готов начать учить сына уму-разуму.

– Почему спасовал? Послал Петрушке СМС: «Приеду, выдеру!»

– Боря… – Татьяна Николаевна махнула рукой и не стала продолжать.

– Интересно, что ты получил в ответ? – Павлу было смешно.

Боб включил планшет и показал картинку. На ней был изображен кукиш, доминантой был длинный красный ноготь на большом пальце. Павел с Бетти дружно рассмеялись.

– Дядя Боря, дядя Боря, смотри, как я тебя нарисовала. По-моему, похоже получилось, вовсе это не каляка.

– Танюшка, Танюшка, иди домой, не мешайся, – раздался голос Петрушки за дверью.

– Петрушенция Ивановна, – расплылся Боб, – вы что, испугались? Решили за дверью спрятаться?

– Уж не вас ли нам бояться, Борис Макарыч? – Петрушка вошла в комнату. – Просто мы, убогие, свое место знаем. Нам ли сирым отвлекать вас от государственных дел?

– Папа, мама, позвольте вам представить мою любимую женщину, Петрушенцию Ивановну. Я на ней собираюсь жениться.

Петрушка не ожидала, что Боб окажется не один, и немного смутилась:

– Здрасьте.

Петрушке пришлось сесть на стул, который принес ей Павел. Вести светские беседы Петрушка терпеть не могла и сильно разозлилась на Борьку, который так подло ее подставил.

– Рената, – Макар Петрович почему-то считал, что его сыновья не умеют обходиться с женщинами, – мой сын, Борис, клоун и скоморох. Не сердитесь на него. Нам с матерью его уже не перевоспитать, одна надежда на вас. Я с удовольствием подарю вам ежовые рукавицы.

– Ежовые рукавицы – это то что надо, – Рената улыбнулась.

– Рената, – Татьяна Николаевна решила подправить мужа, – Боря, конечно, не ангел, но он хороший мальчик. Он очень устал. Вы ведь знаете, сколько на нас навалилось. Речь идет не только о нашем честном имени, о нашем бизнесе, речь идет о наших жизнях. Ставки очень высокие. Рената, я вас очень прошу как женщина женщину, вы ведь тоже мать, пожалуйста, приезжайте. Вы очень нужны Боре.

– Петрушка, правда, приезжай. Если тебе нужно получить разрешение от Ивана на выезд из страны Танюшки, то Пол это сможет организовать, не волнуйся.

– Ничего организовывать не надо. Ванька помер. Еще осенью помер.

– Как помер? Почему ты мне не сказала?

– А чего лишнее болтать? Алкаши, дружки Ванькины, телефон Лехи разыскали и позвонили. Мы с Лехой поехали. По-человечески Ваньку похоронили. Леха даже алкашам денег дал на помин души. Здесь, в Потаповске, отец Андрей панихиду отслужил.

– А картины? Ты говорила там какие-то ценные в квартире остались?

– Нет, в квартире пусто, ничего нет, одни бутылки из-под водки по углам валяются. И Ванькины картины, и отца моего – все тю-тю.

– И что концов не нашли?

– Почему не нашли? Леха все выяснил, олигарх один картины прикупил. Мы к нему с Лехой ездили, хотели выкупить. Олигарх этот из бандюков, в искусстве – ни бе, ни ме, ни кукареку… Цену заломил немыслимую. Леха бандюку визитку оставил на случай, если тот в интеллигента наиграется и картины решит продать. Пока не звонил.

– Слушай, Петрушка, если Иван умер, тебе же не надо развод оформлять, чтобы за меня замуж выйти, и Танюшку я могу удочерить. Если потребуется, я могу оформить себе второе гражданство.

– Ты что, хочешь Танюшку удочерить? – у Петрушки ручьем потекли слезы.

– Конечно, а ты как думала? Любезная моя Петрушенция, я при всех своих родных предлагаю тебе свою руку и сердце. Обещаю любить до гроба. Между прочим, я дом для нас прикупил, совсем рядом с домом Бетти. Там пока все стены белые, но мне рекомендовали хорошего дизайнера…

– Убью, – сквозь слезы пригрозила Петрушка.

Макар Петрович про себя решил, что «убью» следует расценивать, как «да», поэтому стал ковать железо пока горячо:

– Думаю, что на неделю, Борис, ты сможешь съездить в Россию. Павлуша, организуй в Потаповске все, что надо для оформления брака и подготовь документы, необходимые для получения визы Ренате и Танюше. Я похлопочу, чтобы все оформили быстро.