Эллери Квин - Тайна Испанского мыса

— Долго же вы, черт возьми, спите, — пробурчал инспектор.

— Который час? — Квин поежился от прохладного ветра, обдувавшего его голую грудь.

— Больше семи.

— Хм. Я долго плавал, а когда выбрался на берег, то не смог побороть искушения прилечь на этот мягкий белый песок. Что-то случилось, инспектор? Ваше лицо красноречиво свидетельствует об этом. Я просил дежурного передать вам, чтобы вы позвонили мне сразу же, как вернетесь. Но это было давно. Вы что, так и не появлялись у себя в управлении с половины третьего?

Молей плотно сжал губы и осмотрелся по сторонам. Но на террасе никого не было, не считая скучающего полицейского и голых, бледных на фоне неба скал по обеим сторонам. Он опустился на песок рядом с Эллери и сунул руку в оттопыренный карман.

— Взгляните на это. — Инспектор извлек из кармана небольшой плоский пакет.

Эллери почесал нос тыльной стороной ладони и вздохнул.

— Так быстро? — пробормотал он, забирая пакет.

— Что?

— Простите, инспектор. Я просто размышлял вслух.

Все это было завернуто в обыкновенную коричневую бумагу и перевязано простой, довольно крепкой белой бечевкой. Имя инспектора Молея и адрес его управления в Пойнсетте были выведены печатными буквами водянисто-синими чернилами, которые имели подозрительный вид. Сняв бечевку и развернув бумагу, Эллери нашел внутри тощую связку конвертов, маленькую фотографию и тонкую бобину, которая, видимо, и была кинопленкой. Он открыл один из конвертов, быстро глянул на подпись, с неприязнью скользнул взглядом по фотографии, размотал несколько сантиметров пленки и просмотрел целлулоидную полоску на свет... затем вернул все на прежнее место и отдал пакет обратно Молею.

— Ну и?.. — громыхнул инспектор, немного выждав. — Кажется, вы не слишком удивлены. Вам что, даже неинтересно?

— На счет раз — нет. На счет два — очень даже интересно. У вас есть сигарета? Я забыл свои. — Эллери кивнул, когда инспектор подносил ему спичку. — Я собирался рассказать вам об этом, инспектор, когда звонил.

— Так вы знали? — воскликнул Молей.

Как можно спокойнее Эллери передал инспектору все подробности подслушанного им телефонного разговора между миссис Констебль и таинственным абонентом. Молей слушал, задумчиво хмуря брови.

— Хм, — хмыкнул он, когда Эллери закончил свой рассказ. — Значит, эта птичка, кем бы она ни была, выполнила свою угрозу и переслала все эти доказательства мне. Но скажите мне, мистер Квин, — он посмотрел Эллери прямо в глаза, — откуда вы знали, что кто-то будет звонить?

— Я не знал, я всего лишь предполагал. Давайте отложим дискуссию о моем процессе мышления на потом; как-нибудь я расскажу вам обо всем поподробнее. А теперь лучше расскажите мне о последних новостях.

Молей покрутил пакет в огромной ручище.

— Меня не было в управлении; я пытался, так сказать, пойти по горячему следу беглянки Питтс. Меня отвезли в Маартенс. Но с нею у нас вышел полный облом, а когда я вернулся к себе, то дежурный передал мне, что звонили вы. Я как раз собирался перезвонить вам — это было примерно с час назад, — когда явился посыльный.

— Посыльный?

— Угу. Паренек лет девятнадцати. Прикатил на старом «форде», который, по его словам, он купил прошлым летом за двадцать баксов. Совсем еще сопляк. Мы проверили его, с ним все чисто.

— Откуда у него взялся этот пакет?

— Он из Маартенса. Там его хорошо все знают, живет с овдовевшей матерью. Мы сразу же связались с тамошней полицией. Рассказ парня сверили с рассказом его матери. Где-то около трех часов пополудни парнишка и его мать находились у себя дома, когда услышали глухой стук в переднюю дверь. Они вышли на улицу и обнаружили этот пакет. К нему была прикреплена записка, написанная измененным почерком, и десятидолларовая бумажка. В записке прямо говорилось, что пакет нужно немедленно доставить мне в Пойнсетт. Поэтому парнишка сел в свой старенький «форд» и отправился в путь. Им были нужны эти десять баксов.

— Но они не видели, кто подбросил пакет к их двери?

— К тому времени, как они вышли на улицу, этот тип уже исчез.

— Плохо дело. — Эллери задумчиво курил, глядя на пурпурное море.

— Но это еще не самое худшее, — пробормотал Молей, сгребая песок в пригоршню и струйками пропуская его между толстыми пальцами. — Как только я получил этот пакет и мельком взглянул на письма, я сразу же позвонил миссис Констебль...

— Что вы сделали? — Эллери словно очнулся и, вздрогнув, выронил из пальцев сигарету.

— А что еще я мог сделать? Я же не знал, что вы подслушивали и знаете всю историю. Мне была нужна информация. Когда я заговорил с ней, она ответила мне как-то странно. Я сказал ей...

— Только не говорите, — воскликнул Эллери, — что вы сказали ей о том, что получили эти письма и все остальное!

— Ну... — Инспектор выглядел жалким. — Я вроде как намекнул на это. А поскольку был занят, так как должен был держать связь с полицией Маартенса, чтобы проследить того, кто подбросил этот пакет, я попросил ее сесть в машину и приехать ко мне в управление для беседы. Я сказал одному из своих парней по телефону, чтобы он выпустил ее. После этого я все время висел на телефоне, а когда спохватился, то прошло уже больше часа. Но эта толстая мадам так и не приехала. Она давным-давно уже должна была быть у меня в управлении. Я позвонил сюда одному из своих ребят, и он сообщил, что она не покидала поместья. И вот я тут. — В его голосе слышалось отчаяние. — Я собираюсь выяснить, что, черт возьми, заставило ее передумать.

Эллери, щурясь, посмотрел на море, его глаза стали темными; затем он схватил халат, парусиновые туфли и вскочил на ноги.

— Вы все ужасно спутали, инспектор, — резко бросил он, кутаясь в халат и засовывая ноги в туфли. — Идемте скорее!

Инспектор Молей неуклюже поднялся, отряхнул с себя песок и послушно последовал за ним.

Они нашли Джерома, срезающего цветы на клумбе.

— Вы не видели миссис Констебль? — задыхаясь, спросил Эллери. Он тяжело дышал после быстрого подъема с террасы.

— Это толстую такую? — Старик покачал головой. — Не. — И, даже не взглянув на них, продолжил свое занятие.

Они направились прямо в комнату миссис Констебль. На стук Эллери никто не ответил, и он, толкнув дверь, вошел в комнату. В ней царил беспорядок: постель была разобрана и смята, халат грудой валялся на полу у двери, пепельница на ночном столике была заполнена окурками. Они молча переглянулись и вышли из комнаты.

— Куда, черт возьми, она подевалась? — громыхнул Молей, стараясь не смотреть в глаза Эллери.

— Черт возьми, кто? — спросил вкрадчивый баритон, и, обернувшись, они увидели судью Маклина, который стоял посреди коридора напротив лестничной площадки.

— Миссис Констебль! Ты ее не видел? — резко спросил Эллери.

— Разумеется, видел. А что случилось?

— Надеюсь, что ничего. Где?

Пожилой джентльмен посмотрел на них:

— На другой стороне мыса. Всего несколько минут назад. Я был там на поле для гольфа, прогуливался, знаете ли. Я видел, как она сидела на самом краю скалы, со свешенными вниз ногами, пристально глядя на море. С северной стороны. Бедняжка показалась мне ужасно одинокой. Она даже не повернула головы, как если бы не слышала меня. Все смотрела на воду. Так что я оставил ее со своими мыслями и...

Но Эллери уже мчался по коридору к лестнице.

Они торопливо поднялись вверх по крутым ступеням, высеченным в голой скале. Эллери впереди, инспектор Молей, пыхтя, за ним. Старый судья Маклин, тяжело дыша, замыкал шествие. Северная часть Испанского мыса представляла собой все ту же плоскую поверхность, но деревья и кустарники встречались здесь чаще, чем на южной стороне, а почва имела более мягкий и зеленый покров, выдававший труды человека. Когда они достигли вершины ступеней, судья Маклин показал прямо вперед. Они бросились в указанном направлении, пробираясь сквозь заросли деревьев, выскочили на открытое пространство и остановились... Здесь никого не было.

— Странно, — удивился судья. — Может, она ушла...

— Разделяемся, — быстро приказал Эллери. — Мы должны ее найти.

— Но...

— Делайте, что я говорю!

В небе появились фиолетовые прожилки; начинало смеркаться.

Они прокладывали путь поодиночке, через середину семерного сегмента мыса, гуще всего поросшего лесом. Время от времени кто-нибудь выскакивал на открытое пространство, оглядывался по сторонам и бросался обратно в лес.

Роза Годфри устало возвращалась с поля для гольфа, направляясь в сторону моря, с ее плеча свисала сумка со спортивными принадлежностями. Она устала, и ее волосы шаловливо трепал ветер.

Неожиданно она остановилась. Ей показалось, будто бы впереди, у самого края скалы, мелькнуло что-то белое. Не раздумывая, девушка повернула обратно и укрылась в соседней рощице. Ей хотелось побыть одной. Было в вечернем небе и подступающих волнах моря нечто такое, что внушало ей отвращение к человеческому обществу.