Сэйте Мацумото - Флаг в тумане

«Берет» закурил и пошел в другую сторону. Но глаза его все так же постоянно искали его.

У окошек тотализатора столпились люди. «Берет» вклинился в толпу. Но руки все так же оставались в карманах — желания купить купон не было. Он влез только потолкаться. Пробираясь через это скопление людей, он внимательно рассматривал лица присутствующих.

Окошек было много. У одних было многолюдно, у других — затишье. «Берет» двигался вдоль них, делая вид, что никак не может решиться купить купон.

Когда сюда нахлынули люди с трибун, стало еще оживленнее. «Берет» начали теснить. Но глаза его рыскали все так же.

Вдруг взгляд его остановился на какой-то точке. Там тоже было окошко тотализатора, на которое он до того не обратил внимания. Народу здесь было немного. «Продажа купонов по тысяче иен», — гласила табличка.

«Берет» переместился туда и стал поджидать его.

В глазах появилась уверенность: сюда-то он придет.

Толпы у окошек стали таять. Время принятия ставок кончалось. Люди, покупавшие купоны, заторопились. Прозвенел колокол, оповещая, что осталось пять минут до закрытия касс. Он не появлялся.

«Берет» направился было к скаковому кругу. Но внезапно остановился.

К кассам мчался мужчина. На нем был ярко-голубой костюм. Ринувшись к окошку, суетливо сунул туда руку. Затем рука появилась снова, уже с зажатыми в ней шестью или семью купонами.

Парень в берете, улыбаясь, легонько хлопнул «голубой костюм» по плечу:

— Смотри-ка, пришел!

Пришедший на какое-то мгновение уставился в лицо «берета», затем на губах его появилась улыбка.

— A-а, добрый день. Господин тоже здесь!

— Дела, видимо, не очень хороши, — сказал «берет», понимающе взглянув на зажатые в руке собеседника тысячеиеновые купоны.

— Ну не так уж плохи. Один парень из конюшни дал мне кое-какую информацию. Вот я и примчался сломя голову сделать ставки.

— Вижу. Верняк, которого никто не ждет!

Они вдвоем направились к скаковому кругу. Рядом с парнем в берете шел тот, кого он искал.

Забег начался. Выстроившись в одну линию на прекрасном, как в парке, газоне ипподрома, лошади пустились вскачь. Они бежали по кругу.

От волнения он не мог спокойно устоять на месте и начал топтаться. Рев толпы вокруг напоминал шум прибоя.

— Скотина!

Он выбросил купоны, смешавшиеся со множеством тех бумажек, что валялись под ногами. Люди вокруг уже пришли в движение, а он продолжал с надеждой смотреть на пришедших к финишу лошадей.

— Не вышло? — сочувственно спросил «берет» у спутника, потерявшего семь тысяч иен.

— Ерунда какая-то, — щелкнул он языком от досады.

— Тот парень специально вынюхивает, какая лошадь — неожиданный верняк?

— Да вроде нет. Эх, я думал, сведения точные. — Он наконец тронулся с места, и «берет» зашагал за ним.

— А как ты поставил?

— На тройку и пятерку. И все — прахом!

— В самом деле! — подтвердил «берет», не высказывая своего мнения.

— А что вы, господин? — спросил он.

— У меня сейчас передышка. С утра сегодня не повезло, вот теперь и осторожничаю.

— Стойкий вы человек!

Вдвоем они подошли к трибунам. Лошади вяло кружили по ипподрому. Он достал из кармана измятое расписание скачек и стал выяснять, какой заезд сейчас будет. Лицо его стало серьезным. На носу показались капельки пота.

— На кого мне поставить? — вдруг спросил он.

На лице «берета» отразилось легкое замешательство.

— Давай-ка на двойку и четверку. По-моему, есть смысл, — неуверенно предложил «берет».

— Ух ты! Господин тоже бьет на неожиданного верняка, — сказал он без особого интереса.

Вернувшись к тотализатору, они обнаружили, что у касс, принимавших ставки на двойку и четверку, никого нет. Кассирши скучали.

Туда, где продавались купоны по сто иен, он даже не взглянул. Подошел к тысячеиеновой кассе, сунул руку в окошко и взял, как заметил «берет», десять купонов. Затем он направился к трибунам. «Берет» все так же был рядом.

— Ну а вы сделали ставки?

— Три купона по сто иен. У меня, как и у тебя, дела не блестящие.

Он презрительно ухмыльнулся и обратил взор на поле — как раз лошади выходили на старт. Но когда этот забег кончился, десять купленных купонов пришлось разорвать. Десять тысяч иен превратились в никому не нужные бумажки.

— Опять мимо. — Он еще громче, чем прежде, два раза щелкнул языком. И на этот раз он даже переменился в лице. — Такие вот дела. Не выходит сегодня, — облизал он пересохшие губы. — Не выпить ли нам, господин, хоть пива где-нибудь поблизости?

В лавчонке было пусто.

— Пива две бутылки, — потребовал он, расплатился и, чиркнув спичкой, закурил. По резким движениям было понятно, что настроение у него близкое к отчаянию.

— Ну и сколько ты сегодня спустил? — спросил «берет», наливая пиво.

Он показал три пальца:

— Тридцать тысяч иен. Малость проигрался.

«Берет» прищуренно посмотрел на него:

— У тебя всегда с собой такие деньги?

— С собой у меня пятьдесят тысяч.

— Пятьдесят? Пятьдесят тысяч иен — это много. Да, где мне с тобой равняться! — восхищенно воскликнул «берет». Пивная пена налипла у него в уголках рта. — У тебя все-таки кошелек набит!

— Скопились деньги от прежних выигрышей, — ответил он, грызя предложенный на закуску горох. — Так вот и крутимся — то ты возьмешь, то у тебя возьмут.

— Играть-то ты умеешь! — похвалил «берет».

Из-за двери лавчонки были видны прохожие на улице.

— Будешь теперь играть?

— Ну, отдохну немножко. Надо чуточку перевести дух, — сказал он, хлебнув из стакана.

— Ты говоришь — отдохнешь. А что, ваше заведение сегодня вечером не работает? — спросил «берет». Он посмотрел на ручные часы.

— Как можно. Уже время. Я и так опаздываю. Как бы мне не отказали от места.

Он встал и спросил у девушки-официантки, где телефон. «Берет» пристально поглядел ему вслед и налил пива.

Он стал звонить по телефону. Но разговор до «берета» не доносился. Поначалу он стоял прямо, потом как-то весь ссутулился и жадно слушал, что ему говорил собеседник. Какое у него при этом было выражение лица, «берет» на расстоянии разглядеть не мог. Но что-то в нем переменилось.

Положив телефонную трубку, он некоторое время задумчиво стоял на месте. Это продолжалось с минуту. Глаза его уставились в какую-то точку на стене. Затем, будто по инерции, он повернулся и снова подошел к столику.

«Берет» посмотрел ему в лицо. Нет, ничего неожиданного в нем не было.

— Заведение сегодня не работает.

Неожиданными были эти слова. Но «берет» воспринял их спокойно.

— Да, не работает?

— А, все равно!

— Ты расстроился?

— Как сказать. Ну что, господин, будете еще играть?

— Еще не знаю, — неопределенно ответил «берет».

— А я уже пошел. Хочу где-нибудь выпить. Извините, что оставляю вас.

— Подожди, подожди. — «Берет» шумно поставил стакан. — Не бросай меня. Я тоже что-то приуныл. Пойду-ка я с тобой.

— Со мной? — В глазах его вспыхнул огонек, но «берет», допивавший последний стакан, не заметил этого. — Ладно. Ну, пошли.

Тем временем снова начался забег. Комментатор что-то болтал в микрофон. У тотализатора опять никого не было. Тени от гималайских кедров удлинились. Мусорщики убирали территорию.

Вдвоем они вышли из ворот ипподрома. Он направился к стоянке такси.

— В Синдзюку, — сказал он водителю, забравшись в машину.

— Синдзюку? О, ты предпочитаешь выпивать в Синдзюку? — спросил «берет», усаживаясь рядом.

— Да. Мне там нравится. А вы, господин? Все туда же, на Гиндза?

«Берет» медлил с ответом.

— Знаешь что? Поеду-ка я тоже в Синдзюку. Выпью вместе с тобой. Что скажешь, хорошо?

— Да, согласен. — На мгновение в его глазах блеснул огонек. И тут же погас.

Машина бежала по шоссе. Вечерело.

— Ну как у вас настроение, господин?

— Ты имеешь в виду скачки? — ответил «берет» вопросом на вопрос.

— Да. Получили сегодня барыш?

— Ничего не вышло. С утра все не везло.

— А в четвертом заезде на кого-нибудь поставили?

— В четвертом заезде… — «Берет» немного задумался. — Что же там было? Помнится, на тройку и пятерку.

— Тройка. Это значит, на Хинотэкаппу. К сожалению, она проиграла, — сказал он.