Артур Конан Дойл - Записки о Шерлоке Холмсе

— Я уже разрешил ее.

— Что? Я, кажется, ослышался.

— Я сказал, что разрешил ее.

— В таком случае, где моя жена?

— Очень скоро я отвечу вам и на этот вопрос.

Лорд Сент-Саймон покачал головой.

— Боюсь, что над этим делом еще немало помучаются и более мудрые головы, чем у нас с вами, — заметил он и, церемонно поклонившись, с достоинством удалился.

Шерлок Холмс засмеялся:

— Лорд Сент-Саймон оказал моей голове большую честь, поставив ее на один уровень со своей!. А знаете, я не прочь был бы выпить виски с содой и выкурить сигару после этого перекрестного допроса. Что касается моего заключения по данному делу, то оно сложилось у меня еще до того, как наш клиент вошел в комнату.

— Полноте, Холмс!

— В моих заметках есть несколько аналогичных случаев, хотя, как я уже говорил вам, исчезновение происходило тогда не столь скоропалительно. А опрос лорда Сент-Саймона превратил мои предположения в уверенность. Побочные обстоятельства бывают иногда очень убедительны.

— Однако, Холмс, ведь я слышал то же, что слышали и вы.

— Да, но вы не знаете предыдущих случаев, которые сослужили мне отличную службу. Почти такая же история произошла несколько лет назад в Абердине и нечто очень похожее — в Мюнхене на следующий год после Франко-прусской войны[33]. Это почти такой же случай, но…А, вот и Лестрейд! Здравствуйте, Лестрейд! Вон там, на буфете, вино, а здесь, в ящике, — сигары.

Официальный сыщик Скотленд-Ярда был облачен в горохового цвета куртку с таким же шарфом, что придавало ему вид моряка. В руке он держал черный парусиновый саквояж. Отрывисто поздоровавшись, он опустился на стул и закурил предложенную ему сигару.

— Ну, выкладывайте, что случилось, — спросил Холмс с лукавым огоньком в глазах. — У вас недовольный вид.

— И я действительно недоволен. Черт бы побрал этого Сент-Саймона с его свадьбой! Ничего не могу понять в его проклятом деле.

— Неужели? Вы удивляете меня.

— В жизни не встречал более запутанной истории. Не найти никаких концов. Сегодня я возился с ней весь день.

— И, по-видимому, она вас порядочно промочила, — сказал Холмс, дотрагиваясь до рукава гороховой куртки.

— Да, я обшаривал дно Серпантайна[34].

— Что? Зачем это вам понадобилось?

— Чтобы найти тело леди Сент-Саймон.

Шерлок Холмс откинулся на спинку кресла и весело расхохотался.

— А бассейн фонтана в Трафальгар-сквере вы не забыли обшарить? — спросил он.

— В Трафальгар-сквере? Что вы хотите этим сказать?

— Да то, что у вас точно такие же шансы найти эту леди здесь, как и там.

Лестрейд бросил сердитый взгляд на моего друга.

— Как видно, вы уже разобрались в этом деле? — насмешливо спросил он.

— Мне только что рассказали о нем, но мое мнение уже сложилось.

— Неужели! Так вы считаете, что Серпантайн не играет тут никакой роли?

— Полагаю, что никакой.

— В таком случае, я очень прошу вас объяснить мне, каким образом мы могли найти в нем вот это.

Он открыл саквояж и выбросил на пол шелковое подвенечное платье, пару белых атласных башмачков и веночек с вуалью — все это грязное и совершенно мокрое.

— Извольте! — сказал Лестрейд, кладя на эту кучу новенькое обручальное кольцо. — Раскусите-ка этот орешек, мистер Холмс!

— Вот оно что! — сказал Холмс, выпуская сизые кольца дыма. — И все эти вещи вы выудили в пруду?

— Нет. Они плавали у самого берега, их нашел сторож парка. Родственники леди Сент-Саймон опознали и платье и все остальное. По-моему, если там была одежда, то где-нибудь поблизости найдется и тело.

— Если исходить из этой остроумной теории, тело каждого человека должно быть найдено рядом с его платяным шкафом. Так чего же вы надеетесь добиться с помощью вещей леди Сент-Саймон, хотел бы я знать?

— Какой-нибудь улики, доказывающей, что в ее исчезновении замешана Флора Миллар.

— Боюсь, это будет нелегко.

— Боитесь? — с горечью вскричал Лестрейд. — А я, Холмс, боюсь, что вы совсем оторвались от жизни с вашими вечными выводами и умозаключениями. За несколько минут вы сделали две грубые ошибки. Это платье, несомненно, уличает мисс Флору Миллар.

— Каким же образом?

— В платье есть карман. В кармане нашлась записная книжка. А в книжке — записка. Вот она. — Он бросил записку на стол. — Слушайте, что здесь написано: «Увидимся, когда все будет готово. Выходите немедленно. Ф. X. М.». Я так и думал, что Флора Миллар под каким-нибудь предлогом выманила леди Сент-Саймон из дому и — разумеется, вместе с сообщниками — является виновницей ее исчезновения. И вот налицо записка — записка с ее инициалами, которую она, несомненно, сунула леди Сент-Саймон у дверей дома, чтобы завлечь ее в свои сети.

— Отлично, Лестрейд, — со смехом сказал Холмс. — Право же, вы очень ловко все это придумали. Покажите-ка записку.

Он небрежно взял в руки бумажку, но равнодушное выражение его лица вдруг изменилось.

— Да, это действительно очень важно! — вскричал он.

— Ага! Теперь убедились?

— Чревычайно важно! Сердечно поздравляю вас, Лестрейд.

Торжествующий Лестрейд вскочил и наклонился над запиской.

— Что это? — изумился он. — Ведь вы рассматриваете обратную сторону.

— Нет, я смотрю именно туда, куда нужно.

— Да вы с ума сошли. Переверните бумажку. Записка-то ведь написана карандашом на обороте!

— Зато здесь я вижу отрывок счета гостиницы, который глубоко интересует меня.

— Ничего в нем нет особенного! Я видел его раньше вас: «Окт. 4-го. Комната — 8 шил. Завтрак — 2 шил. 6 пенс. Коктейль — 1 шил. Обед — 2 шил. 6 пенс. Стакан хереса — 8 пенс». Вот и все. Не вижу ничего интересного.

— Ну конечно, не видите. А между тем это имеет большое значение. Что касается записки, она тоже имеет значение — во всяком случае, ее Инициалы. Так что я еще раз поздравляю вас, Лестрейд.

— Ну, хватит терять время! — сказал тот, поднимаясь с места. — Я, знаете ли, считаю, что надо работать, а не сидеть у камина и разводить разные теории. До свиданья, мистер Холмс. Посмотрим, кто первый доберется до сути этого дела.

Он собрал свои пожитки, засунул их в саквояж и направился к двери.

— Только одно замечание, Лестрейд, — медленно произнес Холмс, обращаясь к спине своего уходящего соперника. — Я могу вам сказать разгадку вашего дела. Леди Сент-Саймон — миф. Ее нет и никогда не было в природе.

Лестрейд обернулся и с грустью взглянул на моего друга. Потом он посмотрел на меня, трижды постучал пальцем по лбу, многозначительно покачал головой и поспешно вышел.

Как только за ним закрылась дверь, Холмс встал и надел пальто.

— В том, что сказал этот субъект, есть доля истины, — заметил он. — Нельзя все время сидеть дома, надо работать. Поэтому, Уотсон, я должен ненадолго оставить вас наедине с вашими газетами.

Шерлок Холмс покинул меня в половине шестого, но я не успел побыть в одиночестве, потому что меньше чем через час к нам явился посыльный из гастрономического магазина с большущей коробкой. С помощью мальчика, пришедшего с ним вместе, он распаковал ее, и, к моему великому удивлению, на скромном обеденном столе нашей квартирки появился роскошный холодный ужин. Здесь была парочка холодных вальдшнепов, фазан, паштет из гусиной печенки и несколько пыльных, покрытых паутиной бутылок старого вина. Расставив все эти лакомые блюда, оба посетителя исчезли подобно духам из «Тысячи и одной ночи», успев сказать только, что заказчик указал этот адрес и что за все уплачено.

Около девяти в комнату бодрыми шагами вошел Холмс. Лицо его было серьезно, но в глазах блестел огонек, сразу сказавший мне, что он не обманулся в своих догадках.

— А, ужин уже на столе! — сказал он, потирая руки.

— Вы, значит, ждете гостей? Они накрыли на пять персон.

— Да, думаю, что к нам может кое-кто зайти, — ответил он. — Я удивлен, что лорда Сент-Саймона еще нет… Ага! Кажется, я слышу на лестнице его шаги.

Он не ошибся. В комнату быстро вошел наш утренний посетитель, еще сильнее прежнего размахивая шнурком от лорнета. Его всегда спокойное лицо выражало сильнейшее смятение.

— Стало быть, мой посыльный застал вас дома? — спросил Холмс.

— Да, но, признаюсь, содержание письма поразило меня сверх всякой меры. Есть ли у вас доказательства того, что вы мне сообщили?

— Есть, и самые веские.

Лорд Сент-Саймон опустился в кресло и провел рукой по лбу.

— Что скажет герцог! — прошептал он. — Что он скажет, когда услышит об унижении, которому подвергся один из членов его семьи!

— Но ведь это чистейшая случайность. Я никак не могу согласиться, чтобы в этом было что-либо унизительное.

— Ах, вы смотрите на такие вещи с другой точки зрения!

— Я решительно не вижу тут ничьей вины. Мне кажется, эта дама просто не могла поступить иначе. Конечно, она действовала чересчур резко, но ведь у нее нет матери, и ей не с кем было посоветоваться в талую критическую минуту.