Джон Карр - Окно Иуды

— Да.

— По-вашему, это был достойный поступок?

— А по-вашему, достойный поступок предлагать их?

— Думаю, привычки мистера Хьюма не обсуждаются…

— Значит, их следует обсудить. Из-за них вы пытаетесь вздернуть этого беднягу.

Внезапно выражение лица генерального прокурора стало таким угрожающим, что свидетель слегка отпрянул.

— Вам известно, что такое неуважение к суду, Грейбелл?

— Да.

— Если нет, то милорд может быстро вам это объяснить. Дабы избежать любых неприятных последствий, напомню вам, что вы должны отвечать на мои вопросы, и ничего более. Я ясно выразился?

Побледневший Грейбелл выглядел так, словно был готов сорваться с цепи, но тем не менее молча кивнул.

— Отлично. Рад, что вы это понимаете. — Сэр Уолтер привел в порядок свои бумаги. — Я вынужден сделать вывод, — продолжал он, покосившись на жюри, — что вы последователь учения Карла Маркса?

— Никогда о нем не слышал.

— Вы коммунист?

— Может быть.

— Вы еще сами не решили? Так вы приняли взятку от мистера Хьюма или нет?

— Да. Но после этого я все рассказал капитану Ансуэллу.

— Понятно. «В бесчестье коренится честь его».[19] Вы хотите убедить нас, что выглядите более достойно, потому что дважды обманули чье-то доверие?

— О чем вы? — проворчал свидетель, нервно озираясь.

— Вы заявили, что 3 января работали в «Д'Орсе Чеймберс» на Дьюк-стрит. Сейчас вы там не работаете.

— Нет… Я ушел.

— Почему?

Молчание.

— Вас уволили?

— Можно сказать и так.

— По какой причине?

Молчание.

— Отвечайте на вопрос, — резко произнес судья.

— Я не поладил с управляющим, а им и так хватало работников.

— Управляющий дал вам рекомендацию, когда вы уходили?

— Нет.

— Но если вы ушли по причинам, которые назвали, он должен был дать вам характеристику, не так ли?

Сэр Уолтер Сторм не был подготовлен к этому свидетелю, но благодаря долгому опыту знал без предварительной информации, в каком направлении следует атаковать.

— Вы говорили нам, что в пятницу утром 3 января очищали мусорное ведро в квартире обвиняемого?

— Да.

— Сколько времени отсутствовали мистер Ансуэлл и капитан Ансуэлл?

— Около двух недель.

— Какой тогда был смысл очищать мусорное ведро, если их не было так долго?

— Они могли вернуться.

— Однако несколько минут назад вы информировали моего ученого друга, что не ожидали их возвращения.

— Все равно иногда это нужно было делать.

— Но за прошедшие две недели это не было сделано?

— Нет.

— Но ведь, по вашим словам, ведро должны очищать и во время отсутствия жильцов?

— Да, но я не уверен… Слушайте, ваше лордство…

— Далее вы сказали нам, — продолжал генеральный прокурор, опираясь на стол обеими руками, — что, когда вы пришли в квартиру, шторы были опущены и вы старались не шуметь?

— Да.

— Вы привыкли очищать мусорные ведра в темноте…

— Слушайте, я и не думал об этом…

— …или стараться не шуметь, чтобы никого не побеспокоить в пустой квартире? Думаю, если вы действительно были в квартире в указанное вами время, то не для очистки ведра, а с другой целью.

— Нет!

— Или вас вовсе там не было?

— Вы не даете мне вставить слово. Повторяю: я был там и видел, как старый Хьюм украл эту пушку!

— Кажется, в «Д'Орсе Чеймберс» есть портье?

— Да.

— Вы поверите мне, если я скажу, что этот портье, будучи опрашиваемым полицией, заявил, что не видел никого похожего на покойного в «Д'Орсе Чеймберс» в пятницу или в любое другое время?

— Может, и не видел. Он поднялся по черной лестнице.

— Кто?

— Мистер Хьюм. Во всяком случае, спустился по ней. Я видел, как он выходил черным ходом.

— Тогда вы сообщили эту информацию полиции?

— Как я мог это сделать? На следующий день я ушел с работы…

— На следующий день?

— Меня уведомили об увольнении месяц назад, и это была суббота. Кроме того, я не знал, что это важно.

— Очевидно, нет. Похоже, у некоторых возникают странные идеи насчет того, что могло быть неважным тогда, но стало очень важным теперь, — сухо заметил сэр Уолтер. — Когда вы якобы видели капитана Ансуэлла на автостоянке, там был кто-то еще, кто мог бы подтвердить ваше заявление?

— Никого, кроме капитана Ансуэлла. Почему бы вам не спросить его?

— Замечание свидетеля, хотя и нарушает правила, сделано по существу, — вмешался судья Рэнкин. — Капитан Ансуэлл присутствует в зале суда? Учитывая, что часть показаний зависит от информации, которую он, быть может, в состоянии предоставить…

Г. М. быстро поднялся:

— Милорд, капитан Ансуэлл собирается появиться в качестве свидетеля защиты. Вам незачем посылать за ним. Он уже давно вызван в суд, и мы позаботимся о его присутствии, хотя я не уверен, что он охотно будет свидетельствовать от себя лично.

— Что все это значит? — шепотом спросила Эвелин. — Ты ведь слышал, как этот парень сам говорил, что его не вызовут как свидетеля. Он должен был знать, что это не так, если получил повестку. В чем тут дело?

Я знал лишь то, что это какой-то трюк со стороны Г. М.

— У меня больше нет вопросов к этому свидетелю, — заявил сэр Уолтер Сторм.

— Вызовите Джозефа Джорджа Шенкса, — сказал Г. М.

Покуда Грейбелл покидал свидетельское место, а Джозеф Джордж Шенкс занимал его, представители Короны совещались друг с другом. Обвинение оказалось в странной и двусмысленной ситуации, из которой ему предстояло выбираться. С одной стороны, теперь почти не вызывало сомнения, что Джеймс Ансуэлл стал жертвой ошибки, что Хьюм планировал ловушку для Реджиналда; выяснилось даже, что Хьюм украл пистолет. Но с другой стороны, это отнюдь не доказывало невиновность подсудимого. Я припоминал слова в резюме одного знаменитого юриста в другом cause celebre:[20] «Члены жюри, иногда косвенное свидетельство бывает не менее убедительно, чем прямое… Приведу пример. Представьте себе комнату с закрытым окном и одной дверью, к которой ведет коридор. Человек подходит по этому коридору к двери, входит в комнату и застает там другого человека, стоящего с пистолетом над мертвецом, лежащим на полу. В данном случае косвенное свидетельство было бы почти полностью, если не полностью убедительным…»

Перед нами была такая же ситуация. Обвиняемого застали в запертой комнате, и косвенные свидетельства все еще оставались убедительными. Ответ на единственно важный вопрос по-прежнему не вызывал и тени сомнения. Какие бы потери ни понесло обвинение, сэр Уолтер будет следовать прежним курсом.

Голос Г. М. пробудил меня от размышлений:

— Ваше имя Джозеф Джордж Шенкс и вы исполняли обязанности мастера на все руки в доме 12 на Гроувнор-стрит?

— Да, сэр, — отозвался свидетель. Это был маленький, толстый человечек, настолько похожий на карликовую модель Джона Буля,[21] что с трудом вмещался в свою лучшую воскресную одежду. Высокий белый воротничок врезался ему в шею, словно мешая говорить.

— Сколько времени вы там работали?

— Около шести лет.

— Каковы были ваши обязанности?

— В основном содержать в порядке принадлежности мистера Хьюма для стрельбы из лука и чинить их.

— Взгляните на стрелу, которую использовали для убийства покойного (свидетель тщательно вытер руки о брюки, прежде чем взять стрелу), и скажите присяжным, видели ли вы ее раньше.

— Конечно, видел, сэр. Я прикреплял к ней перья. Помню вот это — краска немного темновата.

— Вы часто прикрепляли перья к стрелам покойного и красили направляющие? Так говорил нам вчера мистер Флеминг.

— Да, сэр.

— Предположим, я покажу вам кусок пера, — продолжал Г. М., — и спрошу, действительно ли он оторвался от среднего пера этой стрелы? Вы сможете ответить?

— Смогу, сэр. Кроме того, он должен подойти к остатку пера в стреле.

— Разумеется. Вы работали в маленькой мастерской или сарае в заднем саду, не так ли?

— Да, работал.

— Мистер Хьюм хранил там арбалеты?

Шорох в зале придал Шенксу ощущение собственной важности. Он расслабился и оперся локтями на перила, но поспешно выпрямился, очевидно осознав неуместность позы. Вероятно, чей-то строгий взгляд наблюдал за ним с галереи.

— Да, сэр, три штуки.

— Где именно он их хранил?

— В большом ящике с ручкой, сэр, похожем на чемодан для инструментов, под верстаком. — Свидетель моргал, стараясь сосредоточиться.

— Скажите, вы заходили в этот сарай в воскресенье утром 5 января, на следующий день после убийства?

— Да, сэр. Я знаю, что это было воскресенье, но, учитывая…

— Вы заметили в сарае какие-нибудь перемены?