Агата Кристи - Голос из темноты

Пока, милая! Сражайся там с нашими фамильными призраками и не скучай! Бимбо говорит, что я уже играю в теннис гораздо лучше. Море любви!

— Хочет, чтобы я непременно называла ее Барбарой, — вздохнула Марджери. — По-моему, это просто глупо. Мистер Саттертуэйт улыбнулся: неудивительно, что консервативные взгляды Марджери Гейл иногда очень докучают ее матери. Однако в письме его заинтересовала одна деталь, на которую девушка явно не обратила внимания.

— Вы что, посылали ей коробку конфет? — спросил он.

— Ничего я ей не посылала! — Марджери пожала плечами. — Это, наверное, кто-то другой.

Мистер Саттертуэйт посерьезнел. Странное совпадение: кто-то присылает леди Стренли коробку конфет, и у нее тут же случается пищевое отравление. Сама она, по-видимому, никакой связи между первым и вторым не усматривает. А существует ли она, эта связь? Мистер Саттертуэйт склонен был считать, что существует.

Из гостиной вышла высокая темноволосая девушка — Марсия Кин, как ее представили мистеру Саттертуэйту. Она непринужденно улыбнулась маленькому человечку.

— Вы, говорят, приехали ловить новое эбботс-мидское привидение? — нарочито растягивая слова, спросила она. — Бедная Марджери! Мы все тут над нею немного подтруниваем… О, вот и Роли приехал!

К крыльцу подкатил автомобиль, из него чуть не на ходу выскочил высокий белокурый юноша с порывистой мальчишеской повадкою.

— Привет, Марджери! — с порога крикнул он. — Привет, Марсия! Принимайте пополнение! — В залу вместе с ним входили две женщины. В одной из них мистер Саттертуэйт узнал миссис Кэйсон, о которой только что шла речь.

— Марджери, дорогая, умоляю вас меня простить! — с милейшей улыбкой пропела гостья. — Мистер Вэйсаур обещал, что вы не будете сердиться. И вообще, это он надоумил меня прихватить с собой миссис Ллойд. Знакомьтесь — миссис Ллойд! — провозгласила она, махнув рукой в сторону спутницы. — Миссис Ллойд — самый сильный медиум на свете!

Миссис Ллойд без ложной скромности поклонилась и сцепила перед собой пальцы. Это была ярко накрашенная молодая особа довольно заурядной наружности, одетая немодно, зато с претензией. На шее у нее были бусы из лунного камня, на пальцах сверкали кольца и перстни.

Марджери Гейл, насколько мог судить мистер Саттертуэйт, была явно не в восторге от неожиданного вторжения. Она сердито поглядывала на Роли Вэйсаура, но тот, как видно, и не думал смущаться.

— Наверное, ленч уже готов, — сказала Марджери.

— Вот и прекрасно! — воскликнула миссис Кэйсон. — Сразу же после ленча начнем сеанс! Да, у нас найдутся фрукты для миссис Ллойд? Перед сеансом она предпочитает легкую пищу.

Все перешли в столовую. За ленчем миссис Ллойд съела яблоко и два банана, на редкие замечания хозяйки отвечала вежливо, но несколько односложно, а под конец ленча вдруг откинула голову и принялась принюхиваться.

— В доме что-то неладно. Я это чувствую!

— Она совершенно неподражаема, правда? — с умилением проворковала миссис Кэйсон.

— Да, пожалуй, — суховато подтвердил мистер Саттертуэйт.

Для проведения сеанса выбрали библиотеку. Хозяйка согласилась с явной неохотой, по-видимому, только ради гостей, не скрывавших предвкушения удовольствия.

Подготовительную часть взяла на себя миссис Кэйсон, которая, по-видимому, знала это дело до тонкости и чувствовала себя как рыба в воде. Стулья были сдвинуты в кружок, окна занавешены, и, наконец, миссис Ллойд объявила, что готова.

— Нас шестеро, — оглядевшись, сообщила она. — Это никуда не годится! Должно быть нечетное число, лучше всего семь. Мои самые удачные сеансы проходили в кругу из семи участников.

— Можно позвать кого-нибудь из слуг, — поднимаясь, предложил Роли. — Попробую откопать дворецкого.

— Лучше Клейтон, — сказала Марджери. Мистер Саттертуэйт заметил, что по красивому лицу юноши пробежала тень раздражения.

— Почему обязательно Клейтон? — проворчал он.

— Не любишь ты Клейтон, — упрекнула его Марджери. Роли пожал плечами.

— Это она меня не любит. Просто на дух не переносит. — Он выдержал паузу, но Марджери осталась непреклонна. — Ну хорошо, зовите Клейтон, — сдался он.

Вскоре все уселись в кружок.

Некоторое время тишину нарушало лишь обычное покашливание да поскрипывание стульев. Потом раздался какой-то стук и, наконец, голос индейца чероки, через которого миссис Ллойд сообщалась с миром духов.

— Краснокожий брат хочет говорить дамы и господа добрый вечер. Кто-то здесь очень должен передать сообщение для молодая леди. Дальше краснокожий брат молчать. Говорить дух.

Последовала пауза, потом другой, женский голос тихо спросил:

— Марджери здесь? Отвечать взялся Роли Вэйсаур.

— Да, здесь.

— Это Беатриса.

— Беатриса? Какая Беатриса?

В ответ, к досаде собравшихся, снова раздался голос индейца чероки:

— Краснокожий брат хочет говорить. Наша жизнь здесь светлый и прекрасный. Мы все много работать. Нужен помогать всем, который еще не здесь.

Снова молчание, и опять тихий женский голос:

— Говорит Беатриса.

— Какая Беатриса?

— Беатриса Баррон.

Мистер Саттертуэйт, волнуясь, подался вперед.

— Беатриса Баррон? Та, что погибла во время крушения «Уралии»?

— Да, я помню «Уралию». Я должна что-то сообщить вам, всему вашему дому. Верните то, что вам не принадлежит!

— Но я не понимаю, — беспомощно сказала Марджери. — Тетя Беатриса, это правда вы?

— Да, это я, твоя тетя.

— Разумеется, это она, — набросилась на Марджери миссис Кэйсон. — Что за неуместная подозрительность? Духи этого не любят.

А мистеру Саттертуэйту вдруг пришло на ум, что это очень легко проверить. Дрожащим от волнения голосом он спросил:

— А вы помните мистера Пербенутти? В ответ незамедлительно раздался смех.

— Конечно, помню! Бедный Перевернутти! Мистер Саттертуэйт ошарашенно молчал. Все сходится! Однажды, больше сорока лет назад, он случайно повстречал сестер Баррон на морском курорте. И один их общий знакомый, молодой итальянец, по фамилии Пербенутти, как-то вышел на лодке в море, но не справился с веслами и перевернулся. Беатриса Баррон в шутку окрестила его «мистером Перевернутти». Этот эпизод вряд ли мог быть известен кому-либо из присутствующих, кроме мистера Саттертуэйта.

Миссис Ллойд застонала и беспокойно задвигалась.

— Выходит из транса, — сообщила миссис Кэйсон. — Вряд ли нам сегодня удастся что-нибудь еще из нее вытянуть.

Шторы на окнах были раздвинуты, на участников сеанса снова пролился дневной свет, и стало видно, что по меньшей мере двое из них не на шутку напуганы.

Марджери даже побледнела. Когда наконец удалось спровадить миссис Кэйсон вместе с медиумом, мистер Саттертуэйт попросил разрешения поговорить с хозяйкой наедине.

— Мисс Марджери, хочу задать вам пару вопросов. Скажите, кто должен унаследовать титул и состояние в случае вашей смерти и смерти вашей матери?

— Вероятно, Роли Вэйсаур. Его мать была маминой двоюродной сестрой.

Мистер Саттертуэйт кивнул.

— Он, кажется, часто гостил у вас этой зимой, — мягко сказал он. — Простите, что я спрашиваю, но… он не влюблен в вас?

— Три недели назад он сделал мне предложение, — тихо ответила Марджери. — Я ему отказала.

— Еще раз простите: а вы ни с кем другим не помолвлены?

Девушка зарделась.

— Да, помолвлена! — вызывающе сказала она. — Я собираюсь выйти замуж за Ноэля Бартона. Мама, правда, считает это блажью: ей, видите ли, кажется, что муж-священник — это смешно! А что тут смешного? Священники бывают разные. Посмотрели бы вы на Ноэля, когда он скачет верхом!

— Да-да, — сказал мистер Саттертуэйт. — Да, конечно. Дворецкий подал телеграмму на подносе. Марджери ее вскрыла.

— О Господи, — вздохнула она. — Завтра приезжает мама. Только ее тут не хватало!..

Мистер Саттертуэйт оставил это излияние дочерних чувств без комментария. Возможно, оно показалось ему вполне естественным.

— Ну что ж, — пробормотал он. — В таком случае я возвращаюсь в Лондон.

Мистер Саттертуэйт был не совсем доволен собой. Загадка-то так и осталась неразрешенной. Конечно, по возвращении леди Стренли он вправе был считать свою миссию законченной, но ведь тайна Эбботс-Мида этим не исчерпывалась! В последнем он нисколько не сомневался.

Однако далее дела неожиданно приняли такой серьезный оборот, к какому мистер Саттертуэйт отнюдь не был готов. О развитии событий он узнал из утренних газет. «Баронесса утонула в собственной ванне!» — извещала «Дейли Мегафон». Остальные газеты, хотя и в несколько более деликатной и сдержанной форме, писали о том же: леди Стренли нашли мертвой в ванне. Доктора полагают, что она неожиданно потеряла сознание, в результате чего ее голова соскользнула под воду и она захлебнулась.